Ситуст-Ра: на краю тропы (1 том)

ощущал рядом присутствие темного божества. Мирт сделал слабую попытку освободиться, но не тут-то было - тога перехватил собственную руку, сдавил шею юноши ещё сильнее и максимально напряг мышцы. Кисару сразу затих.
-
- Не дергайся, болотная гниль!
Рурсур, по-бычьи, мотнул головой, скинув с неё, мешавший борьбе, шлем, поправил сатунгасу. Затем приблизив широкое скуластое лицо практически вплотную к ушному отверстию противника, прошипел:
- Ну что, мелкий фокуру, думаешь, повисел на Столбе и всё – прощён?! Не-е-ет, мерзкий ты прихвостень Сам-Ру! Просто так у тебя отделаться от нас не получиться! Даже не надейся, поганец! Не выйдет! – тога ещё сильнее напряг жилистые руки, так, что Мирт тут же начал жадно хватать ртом воздух.
Юный воин, безрезультатно, старался ослабить хватку противника – мощные руки Рурсура, словно окаменели. Каждому кисару племени Рату известно, на что способен тога. Кто бы, что ни говорил, а Мирт сам видел, как однажды Рурсур, возвращаясь из дозора проломил голову топориску, решившему, на свою погибель, перекусить мясом кочевника. В ближнем бою ему не было равных, силы Сам-Ру воину не занимать, раздери его агато!
- Из-за тебя, нечестивец, Рату отправил нас к Царогским скалам, лопни твоя скорлупа! Понимаешь, о чем я? Он решил провести разведку против Ситуст-Ры – старик боится, видите ли, внезапного нападения сиронгов. С чего бы, вдруг, фарангам нарушать договор с нами, а? Зачем? Ты понимаешь, стервец, чем это грозит лично мне? Никогда не любил далёкие дозоры, особенно, по соседству с охносами, ещё и в окружении всадников Ситуст-Ры. Столько трудов и все напрасно. – тога ещё сильнее сжал шею Мирта, - Добегался, никчемный сын кута? Какого охноса, вас, вообще, понесло на границу? Говори? Решил испытать терпение Сам-Ру? Мало мне проблем с мургами, так теперь ещё и это! Почему именно Сита, о Великая Ра-Аам? Вот как скажи, я должен её вызволять из рампа? Сабатаранга терпеть жреца не может и не скрывает этого, а тут ему такой подарок. Тьфу! Ну, ничего, будь спокоен, теперь я с тебя глаз не спущу, мелкий ты сын кута, можешь не сомневаться. Берегись, если ты нас обманул и дело тут вовсе не в сиронгах!
Заметив, что кисару задыхается, Рурсур немного расслабил, вздувшиеся от прилива крови, мышцы, выдохнул, а затем брезгливо оттолкнул от себя юношу. Мирт откатился в сторону, и принялся жадно хватать ртом воздух, пытаясь при этом подняться на четвереньки. Тога, подобрав шлем, неспешно подошёл к юному воину и несколько раз больно ударил носком сапога под дых. Пока юноша, наливаясь зелёным цветом, пытался прокашляться и восстановить дыхание, Рурсур присел рядом, чтобы закончить речь:
- Тур, ищет с тобой встречи, негодный мальчишка. Мы вернулись из дозора уже, как два рассвета, но никак не получалось тебя изловить, - ехидно ухмыляясь, он грубо задрал наверх голову Мирта, да так, что послышался хруст шейных позвонков, а затем добавил, - Как ты думаешь, недотёпа, кого брат планирует взять в качестве прикормки для охносов?! Не свой же хвост, я буду им подставлять! Верно? А может получиться удачно, сбыть тебя Ги-Рапиду, Кривой коготь любит кровь молодняка. Ну а пока, Тур не вернулся, мерзкий фокуру, мы тебя для надёжности свяжем. Так тебе, поверь, будет даже лучше, да и мне как-то спокойней.
- Я теперь - харуту. Куда хочу, туда и пойду. Мне провожатые не нужны, тем более такие. Я и без вас знаю, где Царогские скалы.
Глаза тога вспыхнули огнем Сам-Ру. Он с силой ударил юношу по лицу, а затем закатился злым смехом. Ах, ты ж, грязь со стоп Сам-Ру! Боль поглотила аруту кочевника. Когда же это закончиться?! На какое-то мгновение Мирту даже показалось, что разум окончательно покинул воина. Настолько безумным стало выражение его лица. Наконец, успокоившись, тога прохрипел:
- Придётся привыкать, недотёпа! Харуту! Ха-ха-ха! О, Ра-Аам, посмотри на него! Жизнь харуту - не сочный кусок гураму, скажу я тебе! И уж, конечно, никак не спасает такого недотепу от саяка любого тога. Например, моего. Понимаешь, о чём я сейчас?! Теперь даже дряхлая бабка не скажет слова в твою защиту, к мургам Сахра, и к тем доверия больше. Ха-ха-ха! Тоже мне - харуту! Знавал я одного такого. Мингар из племени Зубы Ворчуна, что пасет стада за Долиной Поти-Кухан. Ему бы к Беглой Сойке податься, а он решил в отшельники. Ну и чем все закончилось, знаешь? Этот Мингар стал наведаться к одному племени, красть молодняк гураму и переправлять через мургов за Перевал, за что и получал свой немалый барыш. Его раз поймали – высекли, как следует, другой, третий. А он никак не уймется, поганец! Тогда повесили на первой ветке, и дело с концом, причём свои же тога отправили к Сам-Ру. А мургам и дела нет. Подумаешь великая утрата. Не он так, другой. Тут вожди в очередь стоят не то, что этот. Так-то. А ты – я харуту! Нет ничего лучше братства тога, чем раньше поймешь, тем лучше. Вот куда нужно стремиться.
Подоспевшие соратники Рурсура помогли ему быстро скрутить Мирта и отнести к запряженному гураму. Отпустив в адрес юноши пару колких шуточек, насчет его статуса, они стали дожидаться появления старшего тога.
По возвращении, Тур решил не унижать юношу, разочаровав этим брата, но своего распоряжения о том, чтобы взять в дозор Мирта, не отменил. Воин посчитал, что так юноша будет находиться под его присмотром. Убийство харуту не осуждается, и не требует отмщения со стороны соплеменников, а значит, шанса остаться в живых, у Мирта практически нет никакого. Орды мургов, хизы или хищные прислужники Сам-Ру рано или поздно закончат начатое Рату, в этом ни Тур, ни Рурсур не сомневались. Периферия не место для подобных экспериментов. Уходя в отшельники, по собственной воле, кочевник целенаправленно обрекал себя на страдания, вверяя аруту в руки богов, но такие случаи, скорее исключение, чем правило. Чаще всего, новоиспеченный харуту отправлялся за Перевал, где выбирал себе близкий по духу один из многочисленных кланов Беглой Сойки и становился мургом.
Ни тот, ни другой вариант Тура не устраивал.
Когда потухнут все костры, им предстояло проделать путь в земли охносов и там отслеживать, возможные, перемещения сиронгов по рампа, до тех пор, пока не прибудет новый дозор, чтобы сменить их.
С наступлением рассвета, как только окончательно стемнело, отряд из тога, возглавляемый Туром, отправился к Царогским скалам. Неспешно, ворчливые гураму везли на своих мощных спинах воинов, наказанных жрецом. А тем временем, тусклый свет, льющийся через отверстия купола, лениво отвоёвывал у Сам-Ру земли Диких Голубых озёр.
С тёмной, похожей на крюк, скалы, взлетел охнос. Его желтые глаза, жадно просматривали зелёный ковер, лоскутным одеялом, покрывающий ближайшие холмы. Где-то далеко внизу, из зарослей папоротника высунул, словно сурок из норы, свою жёлто-зелёную голову маленький кут. Этого оказалось достаточно, для того, чтобы его небольшое тельце попало в цепкие лапы молодого ящера, вышедшего на охоту. Несколько пар маленьких глаз, наблюдали сквозь раскидистые ветви кустарника, за хищником, уносящим их собрата. Темная сторона Периферии просыпалась. 



III ГЛАВА

Безумно хотелось пить. С наступлением рассвета, как никогда, стало очень жарко. Казалось, свет, льющийся откуда-то сверху, пытается прогрызть кожаный шлем и поджарить мозг. По-прежнему, после последней стычки с Рурсуром, ныла спина – на этот раз тога явно перестарался. Мерзкий прислужник Сам-Ру! Но юноша уже привык к подобным выходкам: от скуки долгого пути, грубый по своей природе кисару часто издевался над воином. Мирт шел, еле переставляя ноги, изрядно истёртые засаленными путами, из грубого волокна. Их сняли с какого-то гураму и, немного переделав, навесили на Мирта. Правое плечо распухло, сильно кровоточило от постоянных уколов копья. Рурсур решил, что отличным способом скоротать время в пути, будет поддержание бодрого самочувствия юноши, посредством нанесения ему мелких увечий. Поэтому, как только ноги Мирта начинали заплетаться, под тяжестью пут, тога, смакуя мгновения, наносил новоявленному харуту очередной болезненный укол. Племя отторгло юношу, а значит, теперь его жизнь ничего не стоит. По крайней мере, для Рурсура - юноша стал не дороже любого кута, трясущегося по кустам от страха. И Мирт это прекрасно понимал, поэтому старался как можно меньше раздражать кочевника.
Тога, забавы ради, навьючил на юношу походный мешок, в три раза больше, чем требовалось, набив едой под завязку. И вот: на одном из подъёмов, молодой кисару не выдержал, сделав очередной шаг, споткнулся, после чего рухнул вместе с поклажей под ноги гураму Рурсура. Ах, ты ж, охвостье кута! Обида подступила к горлу, а с ней пришло, и дикое желание вырвать копьё из рук тирана и загнать в раскрытую алую пасть. Бить до тех пор, пока от некогда могучего воина не останется лишь кровавая масса пригодная разве что для прокорма топориска. Мирт смерил пыл, выдохнул. В ушных отверстиях звучал смех ненавистного тога. Искаженное истерическим хохотом лицо врага стояло перед глазами. Юноша зажмурился и явно представил, как обидчик будет захлёбываться собственной кровью, принимая от его рук благодарность Сам-Ру.
Нет, нужно успокоиться и взять себя в руки. Если это происходит с позволения богини, значит так должно быть. Мирт обратился к Великой Ра-Аам с мольбой о содействии. Смирение – только смирение поможет ему разорвать тесные оковы Сам-Ру: он допустил ошибку и должен её искупить, доверив судьбу Великой Ра-Аам. Так ему подсказывала аруту, так их учил Рату, давая наставления за молитвой.
- Братец, посмотри-ка, а этот малый не так силён, как ты мне давеча говорил! Тьфу! Никчемное охвостье кута! Вставай, болотная гниль, нам ещё топать и топать! Это разве сын своего отца? Эх, измельчали нынче кисару! Мне всегда казалось, что Роса гниловат внутри. Вот и плоды от него пошли никудышные. Срам, да и только! Поднимайся! Нам, лопни твоя скорлупа, до привала ехать ещё пару сикелей: а он, заметь - уже на полпути в обитель Сам-Ру. Вздернуть бы его на первом дереве, да и дело с концом, такой падалью травиться и охнос побрезгует! Разве, что топориски, да и то раз десять подумают, прежде чем оттаскать его за хвост.
Рурсур, ядовито оскалился. Спешился с гураму. Животное издало благодарное ворчание, ощущая долгожданную свободу от весьма увесистой ноши. Почувствовав себя намного лучше, ящер тут же уткнулся крючковатым носом в сочную траву, густо растущую по обе стороны от тропы. Зелёного лакомства в долине всегда предостаточно. Громко чавкая и пуская слюни, гураму стал пережевывать сочную листву, не сводя при этом маленьких глаз с тога.
Мирту пришлось приложить немало усилий в попытке подняться с колен. Но окончилось это всё неудачей. Рурсур с силой обрушил ногу между лопаток юноши, под одобрительные возгласы и хохот соратников по оружию. Ах, ты ж, грязь со стоп Сам-Ру! Тога не собирались испытывать жалость к слабому члену племени, тем более получившему статус харуту. А многие вообще не понимали, для чего они тащат за собой этого мальчишку. Путь до дальнего дозора получался теперь в три раза длиннее и намного дольше, а пользы от него,  что от кута. Рурсур дело говорит. Вздернуть мальчишку на ветке, как предлагает тога и дело с концом. Мало ли что могло по пути с