Даже сами «клещи», в которые «Селимее» и «Реал-баши» взяли бриг, доставляли им неудобство: турки опасались попасть друг в друга, ведь временами они находились друг против друга, а борт небольшого брига был заметно ниже.
Более мелкие карронады «Меркурия» имели небольшое преимущество в том, что они были более эффективны именно в ближнем бою, так как быстрее заряжались и стреляли. И чаще попадали в цель, пусть и некрупными ядрами.
Несколько раз турки предлагали сдаться на их милость, но каждый раз русские отвечали усиленными залпами пушек и отборного мата.
Меткими выстрелами канонир Иван Лисенко сумел повредить грот-мачту на «Селимее» и она с грохотом свалилась, вызвав панические крики турок. Бриг добавил по врагу ещё один залп, после чего турецкий флагман решил, что ему слишком крепко досталось, и поспешил отойти от «Меркурия», а затем лёг в дрейф и занялся устранением понесённого урона.
А русский бриг тем временем повернул в сторону «Реал-бея» и смело его атаковал. Турки оказались ошеломлены такой дерзостью и позволили «Меркурия» нанести полный бортовой залп. Сами ответили не сразу, но всё же ответили: под грохот канонады продолжили летать смертельные рои ядер, гранат и пуль.
С брига отвечали реже, но куда более метко. В конце концов и на «Реал-бее» рухнула за борт фор-марса-рей, увлекая за собой немалую часть такелажа и парусов. Это ухудшило управление судном, турки тоже отошли в сторону и легли в дрейф. Похоже, решили, что с них хватит, мало им не показалось. Да и пример флагмана с капудан-баши был перед глазами, тот не явил собой образец героизма, первым вышел из боя.
Находившиеся вне поля зрений вражеских кораблей, команды российского фрегата «Штандарт» и брига «Орфей» слышали ожесточённую канонаду в течении пяти долгих часов. Когда она прекратилась, то наступила зловещая тишина. Её посчитали концом «Меркурия», а также всех тех, кто на нём находился. В знак траура были приспущены флаги.
Они не знали, что не сдавшийся врагу парпусник тем временем держал курс на Сизополь, по мере возможности в пути исправляя огромный нанесённый урон, и уже 15 мая воссоединился с основными силами Черноморского флота.
Потом на его корпусе и парусах насчитали 319 пробоин, в том числе – 22 в борту. Все шлюпки оказались разбитыми. (Забегая вперёд, скажу: героический парусник ремонтировался четыре года.)
В результате столкновения с врагом погибли четверо человек, а шестеро получили ранения. В числе последних – капитан, он был контужен, но невзирая на это, продолжал командовать кораблём. В ходе боя его спас от вражеской пули матрос Щербаков, закрыв командира своим телом, отдав за него свою жизнь.
Понятно, что при желании можно бросить упрёк командам фрегата «Штандарт» и брига «Меркурий», что они оставили товарищей сражаться и умирать одних. Легко выдвигать обвинения со стороны, находясь в безопасном положении. Соотношение сил было настолько неравно, что следует оправдать принятое решение отступить. «Меркурию» не повезло, он оказался самым тихоходным, уйти не смог, но отвлёк на себя эскадру Блистательной Порты, тем самым спас остальные корабли. Если бы они пришли ему на помощь, то в бой могла вступить прочая часть турецкой эскадры – ещё аж 16 военных судов! Видимо, по приказу капудан-паши они всё время находились в стороне и своим не помогали. Никому там не могло прийти в голову, что два их лучших корабля не справятся сами с одним маленьким русским бригом. Но он оказался настолько удалым, что сумел отбиться.
Не успели бы уплыть два российских корабля или вернулись бы на помощь «Меркурию», то результат мог бы оказаться гораздо хуже: они даже все вместе вряд ли смогли бы устоять против восемнадцать кораблей. Так получилось в итоге даже лучше.
+ Героический бриг "Меркурий" после боя...
«Имя героя на храме Славы»
Весть о небывалой победе скромного русского брига с его храброй командой и таким же капитаном над двумя сильными турецкими корабля облетела всю шестую часть суши, которую занимала огромная Российская империя. Страна ликовала. Газета «Одесский вестник» тогда написала: «Подвиг сей таков, что не находим другого ему подобного в истории мореплавания: он столь удивителен, что едва можно оному поверить. Мужество, неустрашимость и самоотверженность, выказанные при сем случае командиром, офицерами и экипажем «Меркурия», славнее тысячи побед обыкновенных...»
Одержанная победа казалась совершенно немыслимой даже многим специалистам военно-морского дела. Английский историк Ф. Джейн написал: «Совершенно невозможно допустить, чтобы такое маленькое судно, как «Меркурий», вывело из строя два линейных корабля». Ещё б ему не удивляться, в английском флоте подобного не случалось.
Много позже стало известно письмо штурмана «Реал-бея», датированное 27 мая 1829 года. В нём, в частности, говорилось:
«Во вторник, с рассветом, приближаясь к Босфору, мы приметили три русских судна, фрегат и два брига; мы погнались за ними, но только догнать могли один бриг в 3 часа пополудни. Корабль капудан-паши и наш открыли тогда сильный огонь. Дело неслыханное и невероятное. Мы не могли заставить его сдаться: он дрался, ретируясь и маневрируя со всем искусством опытного военного капитана, до того, что, стыдно сказать, мы прекратили сражение, и он со славою продолжал путь…
Ежели в великих деяниях древних и наших времён находятся подвиги храбрости, то сей поступок должен все оные помрачить, и имя сего героя достойно быть начертано золотыми литерами на храме Славы: он называется капитан-лейтенант Казарский, а бриг — «Меркурий».
Ряд художников нарисовали впечатляющие картины боя героического брига с турецкими кораблями. В том числе, И. Айвазовский, Иванов, Н. Чернецов, Лубянов, А. Шифлар, Н.Красовский, Печатин, М. Ткаченко. Акварель с эпизодом боя сделана его участником штурманом Иваном Прокофьевым, предложившим драться с турками насмерть (и в рисовании он проявил свой талант).
Герой Отечественной войны 1812 года Денис Давыдов написал прочувственные стихи о героях моряках, об Александре Казарском.
Появилась народная песня о подвиге героического корабля:
«Наш красавец бриг «Меркурий» флот турецкий отразил
И могучей своей грудью Черно море переплыл.
Все готовы были дружно флаг родной наш отстоять
И Казарского-героя все приказы исполнять.
В море, встретившись с врагами, наш «Меркурий» не бежал —
Пред турецкими судами, как орел, наш бриг летал.
По волнам морским носился, словно сокол в небесах,
Черно море переходит на всех полных парусах.
Ах, меркурьевские братья, как мы счастливо пришли
И меркурьевское знамя в Севастополь принесли.
Мы тебя, рыцарь «Меркурий», будем вечно вспоминать.
В наших песнях и повсюду всегда будем вспоминать!»
Была учреждена специальная медаль в честь этого события. Награды получила вся команда. Александра Казарского повысили, он стал капитаном 2-го ранга. Ему и штурману Ивана Прокофьева вручили Георгиевский крест 4-ой степени. Все офицеры брига получили право внести на свои фамильные гербы изображение того тульского пистолета, который был положен у крюйт-камеры, дабы взорвать корабль.
Высочайшим Указом монарха «Меркурию» был дарован кормовой Георгиевский флаг с изображением Георгия Победоносца, поражающего копьём змея. Другим указом повелевалось навечно числить в списках российского флота корабль с именем «Память Меркурия».
Так был назван парусный корвет в 1865 году, крейсер (1883 г.), в 1907 году бронепалубный крейсер «Кагул» был переименован в «Память Меркурия».
Героический капитан стал «пароходом» - 25 августа 1834 года сошёл со стапелей 20-пушечный бриг «Казарский». Одно время плавал минный крейсер «Казарский», спущенный на воду в мае 1890 году. Затем появился уже в советское время – в 1966 году - такой же с аналогичным же названием.
Ещё некоторое время Александр Казарский командовал бригом, а затем принял только что построенный фрегат. Позже стал капитаном 1-го ранга, а затем – флигель-адъютантом при дворе.
Увы, прожил он яркую, но недолгую жизнь, пролетев по небосклону ярким впечатляющим болидом, и уйдя в бессмертие. Умер 16 июля 1833 года, ему шёл тогда тридцать шестой год. Похоронен в Севастополе.
По предложению командующего Черноморской эскадрой адмирала Михаила Лазарева было решено увековечить подвиг «Меркурия», по его предложению начался сбор средств на сооружение памятника. Строить его начали по проекту академика архитектуры Александра Брюллова (брата художника К. Брюллова) на Матросском бульваре в Севастополе через пять лет, а закончили в 1839 году. Построен он из крымбальского камня высотой его в 5,5 метров. Памятник украшен картинами, которые в аллегорической форме рассказывают о событии, бронзовыми жезлами, а также – изображениями бога морей Нептуна, вестника богов Меркурия и крылатой богини победы Ники. Сверху его расположена античная трирема, наиболее известный военный корабль прошлого. Был тут и горельефный портрет Александра Казарского – капитана «Меркурия». На главной стороне высечены слова:
«Казарскому
и
потомству
в
пример»
Некоторые историки считают, что их автором является царь Николай I.
В сентябре 2003 года в канун празднования 220-летия Черноморского флота в Москве на пересечении Севастопольского и Нахимовского проспектов установили монумент «Доблести и героизму моряков-черноморцев». Его авторы - заслуженный скульптор России Андрей Ковальчук и заслуженный архитектор Александр Великанов - избрали символом мужества и героизма легендарный бриг «Меркурий». Его золотая модель с раздутыми ветром парусами увенчала впечатляющую композицию, на фоне синего неба с белыми парусами он смотрится чрезвычайно эффектно. Можно прочитать слова: «Потомству в пример». С разных сторон памятника размещены флаг России, Андреевский флаг и флаг Военно-морского флота, а также – ордена Ушакова и Нахимова. На карте в основании постамента выделены четыре города, носящих звание «Город-герой», - Севастополь, Новороссийск, Одесса и Керчь. На чёрном мраморе памятных знаках запечатлены главные этапы минувших сражений.
Ставший знаменитым, бриг «Меркурий» пережил своего героического капитана. Им командовали уже другие командиры, он продолжал верно служить родине. Уже совсем ветхим был исключён из состава флота, приказ об этом был подписан 9 ноября 1857 года, и разобран.
Из песни слова не выбросишь. Потому следует сказать и о далеко не героическом. В советский период не имелось судна с героическим именем. Лишь в конце 1960-х годов малому гидрографическому судну дали название «Память Меркурия». В пресловутые 1990-е годы его использовали в коммерческих целях, завозя товары… из Турции (?!). Вот такая ирония судьбы. В 2001 году оно затонуло, перегруженное ими, находясь в 90 милях от Севастополя. При этом погибли и пропали без вести двадцать человек – 7 матросов и 13 пассажиров. В мирное время жертв оказалось больше, чем от ядер пушек двух военных турецких кораблей почти два века назад. Очень символически!..
В России имеется общественное движение
