домашние валенки. Алла же была в легких сапогах и легком пальто, замерзала она, да и я тоже, неимоверно. Градусник в квартире показывал +10 градусов, так как сквозило из сантиметровых щелей в наружных дверях, а дверь на улицу не закрывалась. Сквозило и из окон. Отогревались в ванной, запущенной, как и у всякой одинокой и немощной женщины, основательно. Алла купила в ванную шторы, сантехник поставил новый кран, навели относительный порядок в туалете и на кухне. Тяжело одинокой женщине жить одной в квартире. Алла, промерзнув основательно, уехала. Приехал муж. Он утеплил двери и окна, и жить стало уютнее.
Встретилась с лечащим врачом. Он ждал родственников, чтобы принять решение об операции, объяснив это тем, что у Зои Андреевны огромный букет заболеваний и имеющиеся в больнице медикаментозные средства могут вызвать у нее необратимые последствия. Я составила список требуемых препаратов и перечень, необходимых для операции принадлежностей: 20 бинтов стерильных, 20 бинтов нестерильных, 20 перчаток хирургических и т.п. – явно превышающий потребности для одной операции. Нарколог, сославшись на отсутствие или неисправность аппарата для наркоза (и это в хирургическом отделении!!) и необходимость его аренды в другом отделении, тоже запросила определенную, не малую сумму денег. Узнав, что я не потребую квитанцию за оплату операции и лекарств, врачи сразу же ускорили этот процесс.
Денег с собой у нас было недостаточно. Оформила разрешение на пользование сберкнижкой, подписанное Зоей Андреевной и начальником больницы. Пригласила священника, который ее исповедовал и причастил. Предложила ему деньги, но он отказался:
- Если хотите отблагодарить, сделайте пожертвование на церковь, сколько можете.
Очень сильно помогла мне во всех делах истинно верующая, но практичная, энергичная и богатая душой соседка Зои Андреевны, Вера Михайловна. Дай Бог ей доброго здоровья! Без нее я бы не сделала и десятой части необходимого.
Операция прошла успешно, так как Зоя Андреевна, отойдя от наркоза, вспомнила мое имя и адрес ее прописки. Ей привинтили на месте перелома металлические пластинки. На следующий же день мы решили выписать ее из больницы. Заказали машину скорой помощи. С выпиской произошла задержка на 15 минут, за что я была отчитана бригадой врачей и водителем. Пришлось «подмаслить». Довезли до дому. Позвали помочь соседа. Со стандартными носилками на повороте лестницы в хрущевском доме развернуться не удалось. Зою Андреевну переложили на мягкие носилки (брезентовое полотнище с ручками). При подъеме по лестнице на 2-ой этаж носилки порвались снизу (не выдержали даже веса в 45 кг). Зоя Андреевна провалилась в дырку и больно ударилась рукой. Донесли до кровати на руках. Потом долго смеялись над возможностью перелома еще и руки с помощью нашей медицины. Смех сквозь слезы! Перелом бедра со всеми расходами обошелся заслуженной учительнице, пенсионерке в пределах 50 тысяч рублей. В то время как на свои похороны она держала постоянно в тумбочке неприкосновенный запас – 20 тысяч рублей. Теперь можно смело говорить: «Дешевле похоронить, чем вылечить».
Решали вопрос, что дальше делать. Оставить одну Зою Андреевну в таком состоянии было невозможно. И в Волгограде мы не могли долго задерживаться. Все же решили взять ее с собой в Москву и прописать там, продав здешнюю квартиру. Получив ее согласие, вызвали нотариуса, чтобы оформить на меня доверенность на право полного распоряжения квартирой. Молодая девушка - нотариус, закрыв дверь, стала пытать Зою Андреевну, задавая ей разные вопросы. Видимо, растерявшись от напора нотариуса, а может быть, из-за внутреннего нежелания оставлять дорогое для нее жилье, отвечала неуверенно и даже противоречиво. Закончив беседу, девушка стала разговаривать со мной грубо, чуть ли не обвиняя меня в мошенничестве. Но допросив Зою Андреевну еще раз, все же доверенность подписала. После ее ухода, я разрыдалась от грубости и несправедливости. Из этого состояния меня вывели муж с Верой Михайловной лишь к ночи, смягчив мое «горе» водкой.
Риелтор оказалась очень порядочной женщиной, быстро и грамотно оформила все необходимые бумаги, взяв небольшую мзду за это. Сколько же я перенесла переживаний, получив наличными за квартиру, пересчитывая деньги и оформляя перевод! Тем более, что в банке обнаружили поддельную сторублевку, приехала милиция, допросили, вызвали покупателя, который и снял с меня подозрения.
Купила билеты в Москву, оплатив за всё купе возле туалета. Вера Михайловна организовала скорую помощь (для инвалидов и ветеранов она бесплатна). С сиреной помчались к вокзалу. Минуя пробки по встречной полосе и пробравшись через сугробы, скорая помощь остановилась прямо у вагона. Еле открыли замерзшую от мороза заднюю дверь и на мягких, уже не порвавшихся носилках, кое-как донесли Зою Андреевну до лежанки. И действительно, от денег водитель отказался - бывают же чудеса!
В Москве Алла организовала машину скорой помощи и бригаду вокзальных грузчиков. Машина быстро доставила нас до дома. Взяв Зою Андреевну под руки, муж с внуком подняли ее на лифте к нашей квартире и уложили на кровать. Глубоко вздохнули – наконец-то все кончилось! И начали, вспоминая, делиться впечатлениями и почти истерично смеяться.
От больницы остались у Зои Андреевны пролежни диаметром до 10 см. С помощью аппарата с поляризационным светом «Биоптрон» и мазей дней за 15 пролежни заросли. Сколько же усилий потребовалось, чтобы научить Зою Андреевну ходить в туалет с помощью подставки с поручнями – «ходунками». Купленные костыли разных видов она так и не осилила, не смогла.
Вскоре Вера Михайловна договорилась со знакомым риелтором о продаже квартиры, и мы выехали в Волгоград. Я занималась оформлением документов, муж разбирал многочисленные документы и фотоснимки мужа Зои Андреевны, отбирал наиболее ценные книги из обширной библиотеки. Было выброшено несколько ящиков черновых записей журналиста Каракозова и не представляющих интереса книг. В одной из редакций, куда мы позвонили, интереса к записям не выразили. Предложили школьной библиотеке целые собрания сочинений ряда классиков, но там ответили, что если мы принесем книги к ним, то их возможно и возьмут?! А мы когда-то ночами стояли в очереди за такими книгами.
Покупатель на квартиру нашелся сразу, и его даже не волновало состояние квартиры. А квартиру однажды летом залили соседи сверху, пол под линолеумом поднялся, тыльные стороны части мебели и книг разбухли и почернели. Продали Вере Михайловне все имеющееся в квартире и нажитое Каракозовыми за долгие годы за 5 тысяч рублей. В Москву взяли наиболее ценные книги, хрусталь, да наиболее нужную одежду. Книги расставили по полкам, остальное так и лежит невостребованным. Как относительны ценности в изменяющемся мире!
Прописала Зою Андреевну в нашей квартире, оформила ей пенсию со всеми льготами и добавками. За деньги, вырученные за двухкомнатную квартиру почти в центре Волгограда, в Москве можно было бы купить комнату, площадью около 7 метров в коммунальной квартире.
8. Мой брат, Михаил Андреевич
Итак, в 1942 году 23- летнего ссыльного Михаила, учительствовавшего под Салехардом, призвали в РККА и направили на фронт. Прошел всю войну, закончив ее в Праге. Был принят в Коммунистическую партию. После ранения в глазную область возвращался из госпиталя на фронт, в поезде познакомился с выпускницей педагогического факультета Харьковского университета Татьяной и сразу же влюбился. Она была направлена учительствовать в Дрогобыч.
В конце 1945 года Михаил был демобилизован из армии. Возвратился в Астрахань. Работать учителем в то время считалось не солидным, не модным – в школе работали практически одни женщины. Пытался устроиться на другую работу, но не нашел. Кроме того, его сильно тянуло к Татьяне. Побыв месяца два в Астрахани, поехал в Дрогобыч. Нашел школу, в которой работала Татьяна, и ее, сидевшую за проверкой тетрадей. В школе она преподавала русский и украинский языки и литературу. Одновременно преподавала литературу и в музыкальном училище. Женился. Получили квартиру. В связи с изменением профиля работы поступил в торговый институт. В 1946 году родилась первая дочка – Нина, в 1953 – вторая дочка – Наташа.
Перед рождением второй дочки в домработницы взяли приехавшую из села 16-летнюю девушку – Екатерину. Но случилась беда. В 1955 году Татьяну лизнула, как ей показалось, бешеная собака. Чтобы обезопасить себя и маленьких детей, Татьяна стала делать уколы от бешенства. На шестом уколе ей сделалось очень плохо. Поместили в больницу, но там ничего не смогли сделать, и через два дня она умерла. За все годы в Союзе было зафиксировано лишь 13 таких случаев. После вскрытия врачи сказали, что с ее абсолютно здоровыми органами она должна была прожить не менее 90 лет. Михаил очень сильно любил эту славную женщину и страдал неимоверно.
С утра до позднего вечера Михаил проводил на работе – ответственный был человек. Все заботы о воспитании детей легли на Катю. Младшая двухлетняя дочь стала называть ее мамой, старшая – тетей Катей. Приезжали и заходили к Михаилу подруги жены по институту и школе, в том числе и с намерением выйти за него замуж, не претендуя на любовь, обеспечить уход и воспитание детей, но он всем категорически отказывал. Приезжали в Дрогобыч и мы с Таисией. Посоветовали:
- Михаил, оставайся с Катей. Неизвестно, как сложится судьба с какой-либо другой женщиной. А Катя добрый, кроткий, отзывчивый человек, любит тебя и твоих детей.
Так и остался он до конца своих дней с Катей. Отношения с ней он не рекламировал, видимо, не мог забыть Татьяну. Катя его очень любила. Она беззаветно ухаживала за ним все годы и дома и в больницах, сопровождала при отдыхе в санаториях. Несмотря на отсутствие высшего образования, была довольно интеллигентной, воспитанной женщиной. Хорошо владела польским, украинским и русским языками. Однажды, много лет спустя, я спросила у Кати:
- Почему ты носишь фамилию Буржан, а не Полякова? Почему не зарегистрировались?
На что она ответила в украинской манере:
- Я знаю?
В 1959 году Дрогобычскую область объединили со Львовской. Обкомовское начальство переехало во Львов и поселилось в специально построенном доме на Прапорной улице. Михаилу выделили двухкомнатную квартиру.
Дети имели все, что хотели. Они не знали слова «Нет». Но Михаил был крайне строг относительно использования его имени в каких бы то ни было ситуациях – был в этом отношении очень щепетильным и порядочным. И сам не очень пользовался своими номенклатурными возможностями. Он занимал должность заместителя, а затем и начальника областного управления торговли.
После окончания школы Нина поступила в Львовский университет на филологический факультет. После третьего курса студентов послали на целину. Туда же были направлены и кубинцы – студенты Львовского Политехнического института. Наташа безумно влюбилась в кубинца Педро. Возвратившись во Львов, они решили пожениться. Нина забеременела. Жили в общежитии – Михаил не мог смириться с выбором дочери, мировоззрение и должность не позволяли это сделать. Он пытался и через
