Произведение «Судьба играет человеком » автора Анатолий Корочанов - Комаристов - Литературный сайт Fabulae (страница 1 из 2)

Скрытый текст

Показать скрытое

Спрятать скрытое

«По разным оценкам, сегодня в России от 1,5 до 4,2 миллиона бездомных, что составляет около трех процентов россиян».
Елена Ханян (из статьи в интернете)

Впервые я увидел его в конце февраля в небольшом скверике около вокзала железнодорожной станции Крюково. Он сидел на лавочке напротив братской могилы и скромного памятника красноармейцам и командирам, погибшим в декабре 1941 года в тяжелых боях на подступах к Москве.
Я ждал автобус, чтобы уехать в свой посёлок. Пассажиры топтались на остановке. Дул пронизывающий холодный ветер и, чтобы как-то согреться, я ходил по плохо очищенной от снега дорожке, ведущей к вокзалу. Когда проходил мимо лавочки, обратил внимание, что сидящий на ней человек буквально весь дрожит от холода. Одет в старенькое зимнее пальто, явно не его размера, что было заметно по коротким рукавам. На голове - видавшая виды меховая шапка-ушанка, из-под которой торчали длинные и седые сальные волосы. Шея вместо шарфа обмотана старым женским шерстяным платком. По всем признакам мужчина напоминал обыкновенного бездомного.

Верхняя пуговица пальто расстегнута. Правой рукой он массировал левую половину грудной клетки в области сердца. Бледное лицо, заросшее многомесячной щетиной. «Похоже, что у него сердечный приступ» – мелькнула мысль. Я остановился и спросил:
– Вам плохо? Он поднял на меня глаза и тихо прошептал:
– Да… Сердце сильно болит…
– Я врач. Вызвать скорую помощь?
– Не надо. Меня все равно не повезут в больницу... Я - бездомный. У меня нет никаких документов… Да и больница таких как я, не принимает.

– Хорошо, тогда я дам вам таблетку. Положите ее под язык, но не глотайте. Минут через пять боль пройдёт, - сказал я.
Он согласно кивнул головой. Поскольку меня самого уже много лет беспокоят такие боли в области сердца, я постоянно ношу с собой валидол, нитросорбит или нитроглицерин.
Он положил таблетку в рот, а я присел рядом с ним на лавочку и взял его левую руку. Холодная рука мелко дрожала. Пульс слабого наполнения, частый и аритмичный.
– Может все-таки вызвать скорую помощь? – еще раз спросил я.
– Не надо, - тихо ответил он. – Если мне суждено умереть, то лучше здесь на лавочке... Спасибо вам, доктор,- и закрыл глаза.

Подошел, наконец, и тут же уехал мой автобус, а я сидел рядом с ним, ожидая результат действия нитросорбита. Бросить его одного в таком состоянии я не мог. Совесть не позволяла мне сделать это. Чувство врачебного долга осталось, хотя уже прошло много лет, как я оставил работу.
Потом он открыл глаза и почти шепотом сказал:
– Кажется, боль прошла… Спасибо вам.
– Как вас зовут? - спросил я его.
– Зачем вам мое имя, доктор? - ответил он и грустно посмотрел на меня.
– Врач должен знать имя своего пациента, - сказал я, - а пациент должен знать имя своего врача. Меня зовут Анатолий Ефимович. Давайте знакомиться.
– Сергей Иванович, - тихо ответил он, - но так меня уже давно не называют. Я для всех просто «Серёга».

Подошел мой автобус. Я поднялся с лавочки. Он смотрел на меня умоляющим взглядом. Я чувствовал, что он хочет попросить меня ещё побыть с ним, но не решается сказать это.
– Сергей Иванович, - обратился я к нему, - я оставлю вам ещё таблетку. Если вдруг снова появится боль в области сердца, положите её под язык.
Мелькнула мысль, как и чем я могу ещё помочь ему. Это было не чувство сострадания, а желание оказать, кроме медицинской, и какую-то материальную помощь. Но кошелек у меня был пустой, а предлагать ему мелкие монеты, я не стал. Кстати, он был абсолютно трезв. Запаха перегара я не уловил.
Решение пришло как-то сразу - завтра я привезу ему кое-что из одежды, которой давно не пользуюсь (мы были примерно одинаковые по росту и комплекции), возможно, хотя бы немного денег или продуктов.

Не знаю почему, но за этот короткий промежуток времени общения с ним, я проникся к нему уважением, и мне показалось, что раньше Серёга был не просто «бездомный алкаш», а вполне возможно - занимал ответственную должность где-то в солидном учреждении.
Не долго думая я сказал ему:
– Сергей Иванович! Сможете вы завтра часов в двенадцать подойти на это место? Я хочу привезти вам некоторые вещи. Не думайте, что я привезу вам старое тряпьё. Все эти вещи не новые, но, поверьте, что они чистые и выглядят гораздо лучше вашей одежды. Мне они не нужны, только занимают место в шкафу, а вам надо обновить свой гардероб. Это не подачка, я просто хочу вам помочь. Завтра я возьму с собой аппарат для измерения кровяного давления и в туалете торгового центра или на вокзале, если туда пускают, проверю ваше артериальное давление.

Он посмотрел на меня с удивлением и отрицательно покачал головой:
– Анатолий Ефимович! Мне ничего не нужно. Я доволен тем, что у меня есть. Не беспокойтесь, пожалуйста. Спасибо вам за помощь. Я приду сюда завтра только затем, чтобы узнать какое у меня давление. У меня часто болит голова, особенно в области затылка. А в поликлинику я не могу пойти, так как у меня нет документов. В Москве есть поликлиника, где нас принимают, но ехать туда мне тяжело.

Здесь я хочу сделать небольшое отступление. Когда в декабре 1987 года я увольнялся из армии и получил приличное, по тем временам, единовременное пособие, жена заявила мне: – Ты тридцать пять лет носил шинель, китель, гимнастерки, сапоги. Хватит! Поедем в ЦУМ, ГУМ, «Лейпциг» и купим тебе, наконец, приличную гражданскую одежду.
Я не возражал. Мы купили два импортных костюма, зимнее пальто с каракулевым воротником, шапку из каракуля - «пирожок», много рубашек, галстуков, нижнее белье, обувь. Жена выбирала сама, я только молча мерил все и безропотно соглашался. Зимнее пальто я надевал редко - только в сильные морозы (чаще носил куртку) и пальто сохранило вполне приличный вид.

Когда на следующее утро я сложил все в большую сумку и собрался идти на автобус, сын спросил меня:
– Куда ты всё несешь?
Я ответил ему:
– На станции Крюково есть один бездомный. Я хочу обновить его гардероб.
– Он тут же все пропьёт, - сказал сын.
– Не думаю, - ответил я. – Он не похож на «алкаша».
– Ну, ну… Давай, неси. Благотворительность дело хорошее, - прозвучало мне вслед.

Приехав на конечную остановку, я не пошел сразу в сквер, а зашел в торговый Центр. Купил некоторые продукты и только после этого направился на другую сторону улицы, в сквер. Увидев меня, Сергей Иванович (очевидно, он пришел в сквер раньше меня) встал с лавки и пошел мне навстречу. Поздоровавшись, он сказал:
– Давайте я помогу, - и взял у меня большую сумку. Мы присели на лавочку.
– Как ваше самочувствие? - спросил я,– Были приступы ещё или ночь прошла спокойно?
– Слава Богу, больше не болело так, как вчера. Спасибо вам, Анатолий Ефимович, вы спасли меня…
– Не стоит благодарить, я как бы вновь вернулся на работу, - засмеялся я. – Пошли в Центр, будем переодеваться, измерять давление. А это пакет с продуктами для вас, Сергей Иванович. Возьмите.

Он удивленно посмотрел на меня и отрицательно покачал головой.
– Зачем вы это делаете? Мне стыдно…
– Не надо стыдиться. Берите и пошли…
Он ещё раз укоризненно посмотрел на меня, осторожно взял пакет с продуктами и мы пошли в торговый центр.
После того, как в туалете он переоделся, я измерил ему артериальное давление. Оно оказалось в пределах нормы для его возраста (на вид ему было около шестидесяти лет), и он успокоился. Заходившие в туалет мужчины, с любопытством посматривали на нас. Свою одежду Сергей Иванович сложил в мою сумку. Я сказал ему, что он может взять её с собой или выбросить в мусорный контейнер.
– Выбрасывать я ничего не буду, а отдам всё своему товарищу Федору. Он совсем плохо одет и поэтому зимой редко выходит из коллектора теплоцентрали, где мы с ним обитаем. Он будет рад.

«Господи! Какие же они несчастные люди»,- подумал я. Мне захотелось узнать историю, как и почему Сергей Иванович оказался среди бездомных. Но как это сделать, я пока не знал. Сидеть на лавочке на холоде и слушать его рассказ, если он ещё согласиться рассказывать о себе, мне не хотелось.
Когда мы вышли из торгового Центра, появилась мысль пригласить его в кафе, накормить обедом и там попробовать расспросить его. Я, как бы невзначай, сказал:
– Сергей Иванович! Я проголодался и очень хочу есть. Давайте зайдем в кафе на рынке и перекусим, чем Бог послал.
– А кто меня туда пустит? - спросил он.
– Кафе принадлежит кавказцам и их не волнует, кто приходит к ним обедать. Им важно, чтобы гость был платежеспособным. Деньги у меня есть. Так, что вам нечего бояться, - сказал я. Он на несколько секунд задумался, а потом решительно ответил:
– Хорошо, пойдемте. Я согласен.

Мы перешли с ним по подземному переходу на Крюковскую площадь и вскоре были у дверей небольшого кафе под названием «Харчо». Очевидно, в этом заведении это было фирменное блюдо. В зале стояли всего три столика, за одним из которых обедали, как говорят, «лица кавказской национальности». Они что-то оживленно и очень громко обсуждали. Мы сели с Сергеем Ивановичем за дальний столик у окна, подальше от входа. Подошла официантка, тоже «кавказской национальности». Молча положила на стол меню, написанное на листке из ученической тетради, и ушла за ширму.

Я подвинул листок Сергею Ивановичу и предложил ему выбрать блюда, которые мы закажем. Он взял листок и, улыбнувшись, сказал:
– Анатолий Ефимович! Я уже не помню, когда был в кафе, ресторане. Иногда я езжу в Москву в санпропускник и обедаю в благотворительной столовой для бездомных. Там нет меню. Помните, как писал Антон Павлович Чехов: «Лопай, что дают». Так что заказывайте вы, мне все равно, что закажите, то я и буду кушать.
«Однако, он начитанный человек, раз помнит классиков» - подумал я, и решился попросить его рассказать о себе.

– А зачем вам это нужно, Анатолий