нескольких повторений.
- Наконец-то хоть что-то интересное происходит в мире! - оживился Борис.
- Да просто еще одна сенсация! - Володя сплюнул с таким видом будто его не раз жестоко обманывали, - Потом окажется, что это какой-то блик в облаках от Солнечной активности!
У Володи в детстве был дядя, который зачем-то представлялся маленькому Вовочке не иначе как Змеем Горынычем, принявшим понарошку человечий облик. Он умел пускать из носа дым и показывать другие чудеса. Иногда Вовочка не верил и, видя очередную дядину промашку радостно и облегченно вопил:
- А! Змеи Горынычи чаем не давятся!
Но дядя, справившись с кашлем, таинственно поднимал одну бровь:
- Но я же должен хорошо притворяться, что я - человек, а все люди иногда давятся чаем.
И Вовочка снова верил. Но однажды Змей Горыныч сильно рассердился и впервые шлепнул провинившегося Вовочку. Тот в ужасе ожидал, что его сейчас спалят огнем страшные пасти и он увидит настоящего злого Змея Горыныча, но ничего не случилось. Было не больно и не совсем страшно, а глупо и очень обидно. С тех пор Змей Горыныч растаял навсегда и вместе с ним все сказочное и необычное.
Из палатки вышла Диана. Она успела отважно подсушить волосы над примусом, и они пушисто блестели, разливаясь по плечам. Петрович в глубоком удовлетворении воззрился на нее:
- Шамаханская царица! - выдал он неуклюже громко. Из домика глянула жена Петровича и помахала ему пухлой ручкой.
- Хозяйка зовет! - Петрович снова остепенился, - Пошли ребята, поужинаем!
- Мы же только что ели!
- Да ничего, хозяйка же готовила.
- Борис! - Володя многозначительно кивнул на палатку и тот поспешно скрылся за пологом.
В полумраке небольшой комнаты на длинном столе выстроились низенькие стопки, дымилась картошка, большими кусками лежало сливочное масло и золотились во вскрытых банках шпроты. Володя открыл одну бутылку с водкой из двух, что притащил Борис и наполнил стопки.
- Ну, - Петрович осторожно охватил стакан двумя пальцами, - Володя уже второй раз гостит у меня, значит выпьем за встречу. Хм... уф... А Боря у вас, что, не пьет?
- Трезвенник - процедил Володя.
- Ну тогда пусть кушает, - подала голос жена Петровича и услужливо придвинула банку со шпротами.
Борис смутился от своей неполноценности, неловко достал себе картофелину и попытался смазать ее быстро тающим маслом, но больше попало на руки.
- Наверное часто к вам гости забредают? - спросил Андрей, закусывая рыбкой.
- Не очень, но все настырные! - засмеялся Петрович, - Перед вами киевляне были. Сплавлялись по Муксу. Огромные такие рюкзачищи притащили - больше их самих. Просили, чтобы я им разрешил для плота деревьев нарубить. А здесь их и так мало. Ну, я сначала отказал, а потом, когда они погостили, согласился все-таки. Не зря же шли ребята. Там ниже, ты, Володя, знаешь, река в каньон уходит. Кругом стены - не выберешься. Я им сказал, чтобы, как только приплывут, так мне сразу телеграмму дали если, конечно, живыми останутся. Не дождался.
- Да, - Володя криво усмехнулся, - по такой реке сплавляться... Это, по-моему, уже критерий ненормальности.
- А сколько по горам здесь гробится! - махнул рукой Петрович, - Наш вертолет постоянно кого-то спасает. Трупы то там, то здесь. Совсем недавно с ледника двоих дистрофиков сняли. Они уже таблетки фталазола ели с голодухи. Заросли как дикие звери. Парни здоровенные, а ослабли так, что руки трясутся. Что-то лопочут как маленькие дети. А вообще, что интересно, какие все-таки люди странные: нет чтобы набрать продуктов сколько надо - ведь в какую даль идти собираются, так наоборот, у меня консервы просят. Будто у меня здесь склад. А женщины у них ого-го! Одна меня в баньку попариться с собой приглашала, да что я совсем уже того? Вот у вас девушка совсем не такая, - Петрович чуть подобрел, - смотрю: кто-то бежит с рюкзаком прямо вниз без дороги. Вытащил бинокль: сзади коса с бантом как у девчонки. Чудо прямо какое-то.
Диана покраснела.
- Мне понравилось, как ты по горам бегаешь, - грубовато заметил Петрович, - если хочешь, я тебя завтра возьму на охоту. Там набегаешься вволю.
Диана растерянно посмотрела на Володю, но тот дипломатично уставился на край своего стакана.
- А меня возьмете? - спросил Андрей, которого задело то, что его куда как более крутой рекорд оказался проигнорированным.
- Можно, конечно. У меня два ружья и мелкашка. Здесь зайцев полно.
- И во сколько завтра встаем?
- Можно мне тоже с вами? - вдруг встрял Борис.
- Давай. Только на тебя ружья уже нет. Завтра в шесть. Не проспите?
- Я-то встану хоть в пять, - уверенно заявил Борис.
Володя молча разлил по стаканам еще. Картошка быстро кончалась, и хозяйка поднялась за чаем.
- А сегодня мы еще кино покрутим, - пообещал Петрович, - В таких местах и вдруг кино! - он довольно заржал.
- А может мы завтра и клад выроем? - предложил Борис с улыбочкой, но частично веря в такую возможность.
- Какой клад? - Петрович отвалился на спинку стула.
- Мы у вас под мазаром нашли тайник, - поведал Борис, - басмачий.
- Ага, - кивнул Андрей, - там пулемет из золота торчит.
- От басмачей тут одна только мельница осталась, - Петрович зевнул.
- Борис - фантазер, - пояснил Володя, - ему бы где-нибудь клад найти. Но клад есть. Правда не тут, а на одном озере, в пещере высоко на отвесной скале. Чтобы туда добраться басмачи сырое мясо к скале прикладывали, оно замерзало и получались зацепы. Я уже эту историю рассказывал.
Жена Петровича разбросала конфеты по столу и стала передавать чашки с чаем. Петрович выбрался из-за стола:
- Вы, ребята, пейте чай и выходите во двор кино смотреть. Я как раз успею все приготовить там.
В общем-то никто особенно не желал смотреть кино, но участие в таком событии как показ фильма старинным кинопроектором на бензоагрегате в маленькой долине на фоне огромных гор было похоже на приключение.
На дворе метеостанции уже стояла непроглядная безлунная темень и в небе светили бесполезные звезды. В стороне, под навесом, в тусклом свете электрической лампочки возился с проектором застегнутый по горло в полярную куртку Петрович. Вокруг него крутились любопытные таджикские дети.
Еще не осознавая холода, горники наощупь выбрались из домика. Борис почти у самого порога с изумленным воплем навернулся в широкий разлив совершенно невидимого ручья.
- Вот так, трезвенник! - проорал Володя, - Стой там, а то ни фига не видно!
Борис, смирившись остался стоять по колено в воде и подавал руку проходящим товарищам, прыгающим через препятствие.
Когда очередь дошла до Дианы, он поднял ее на руки и галантно перенес, но в темноте опять навернулся и уложил ее в ледяное мелководье у самого берега. Визга и негодования не последовало, а мокрая сцена осталась их маленькой тайной, но из-за этого развилка судьбы сложилась по-иному. Диана не пошла смотреть фильм, где ее и Володю бы продуло так, что наутро ни о какой вылазке не было бы и речи. Она залезла в палатку дрожать в спальнике, что консолидировало ее иммунную систему. Борис, тихо радуясь такой удаче, последовал за ней чтобы разжечь примус, согреть палатку, высушить промокшую одежду и вскипятить чаю. Диана послушно отдала ему мокрые штаны, и прямо в спальнике как гусеница отползла подальше от примуса.
- Сейчас здесь будет Сухуми, жара и довольная женщина, - пообещал Борис, похожий на диверсанта, щедро заливая бензин из канистры в узкое горло примуса.
Накачав поршнем давление, он чиркнул спичкой. Облитый холодным бензином ледяной примус лениво занялся пламенем, но неотвратимо начал разгораться. Выждав немного, Борис повернул ручку и отпрянул от полыхнувшего вверх огненного факела. С угрожающим фырканьем примус начал ритмично выбрасывать высокое пламя. Борис перекрыл ручку и фырканье прекратилось, но огонь все равно доставал до верха палатки, грозя пожаром. Ухватив пылающий примус за ручку, Борис приподнял полог и швырнул адское изобретение в черноту ночи. Там возникла вспышка и донеслись Володины проклятия. Потушив пылающую траву, он ввалился в палатку.
- Вы что это, охренели? Вроде ты, Борис, не пил, а никак от своей судьбы уйти не можешь: и в речку свалился и палатку чуть не спалил...
- Он согреть меня хотел, - вступилась Диана.
- А чуть не поджарил! - наставительно молвил Володя, - Я сам тебя согрею! - он взял один из фонариков и вылез наружу. Вскоре там мирно загудел ставший ручным примус, и Володя занес его в палатку. Стало жарко и Диана лениво вылезла из спальника. От нее начал струиться пар.
- А чего ты кино не смотришь? - спросила Диана.
- Хотел одеться потеплее, а тут Борис все никак не научится нормально примус разжигать!
- Это же твоя переделка ненормальная травит неуправляемо!
- Эта моя переделка на слете первое место заняла!
- Ну я тогда заваливаюсь, прощайте! - Борис отполз в свой угол, - Завтра же рано вставать!
Он немного побарахтался и затих.
У Володи сразу куда-то делась его самоуверенность, а без этого говорить непринужденно с девушкой он не умел. От полного отсутствия достойных быть высказанными мыслей он чувствовал себя тупым идиотом.
- Хочешь чаю? - грубовато спросил он.
- Давай...
Целеустремленный Володя выбрался с кастрюлькой из палатки. Холодный ветер облизал его пылающее лицо, и мысли как бы снова стали послушными.
Позже всех залез в спальник задубевший от неподвижного сидения на морозе Андрей, для согревания пробежав пару больших кругов вокруг палатки без фонарика на одной лишь не подводящей его интуиции.
Борис проснулся первым, когда в палатке начало светлеть. Он высунулся наполовину из спальника, взглянул на товарищей и понял, что охоты не будет. После вчерашнего ужина с водкой они крепко спали. Дрожа от холода, он одел куртку, резво вскочил, схватил примус и вылез из палатки с намерением приручить его.
От утреннего солнца сказочно порозовели снежные верхушки гор. Они казались близкими настолько, что можно было различить каждую деталь. Резко очерченные извилистые ребра в восходящих лучах простирали сияющий путь к вершинам. Снежный настил на них обрывался карнизами, до блеска облизанными ветром. Горы завораживали. Но было холодно, и Борис занялся примусом. Тот завелся, как назло, совершенно без капризов и послушно зашипел смирным голубым пламенем вокруг горелки.
Приготовив завтрак, Борис оптимистично растолкал товарищей и на правах дежурного громко объявил, что опоздавших на охоту не возьмет.
Володя разомкнул глаза, зачмокал и попытался просто повернуться на бок лицом к стенке, но Борис резко вытряхнул его наполовину из спальника.
- Да куда спешить? Петрович точно не встал еще! - возмутился Володя.
Андрей не стал дожидаться силового подъема дежурным и сам вылез, осоловело уселся, осматриваясь пока не сфокусировался на Диане. Она казалась погруженной в состояние утреннего аутотренинга, и Андрей, помня на своей шкуре ее повадки, осторожно придавил пальцем ее носик, с опаской следя за ее едва заметно трепетавшими веками. Поэтому, когда она молнией метнулась к его горлу, он был готов и одним махом вышвырнул ее из палатки. Следом вылетела ее куртка.
- Осторожнее, черти! - заорал Володя, - Чуть без завтрака не остались!
- Поехали на охоту, Боренька! - заорала Диана снаружи, вскочила на сидящего Бориса верхом и, пришпорив, начала подгонять крепкими шлепками. Борис охотно проскакал пару
