Отбежав метров на пятнадцать, мальчик повернулся и помахал рукой. Камуфляж его костюма хоть и был упрощённым, но в кустах обеспечивал практически полную невидимость.
5
– Неистовый, почему ты решил меня пустить? – спросил Скиталец.
– А я всех пускаю и за вход плату не беру, – ответила проблемная гора.
– Понятно. А выход сколько стоит? – поинтересовался мой напарник.
– Выхода нет, эркаэн, платы, соответственно, тоже.
Это меняло ситуацию. Не знаю, выберемся ли мы вместе, но один Скиталец точно не сможет.
– Неистовый, здесь Полкан, я вхожу в город и иду к тебе.
– Зачем тебе это, Полкан? Ты же слышал – обратной дороги нет.
– Наш командир приказал нам обязательно вернуться вдвоём. Того, кто вернётся один, он обещал лично убить. А нам со Скитальцем хочется ещё пожить.
– Ну-ну, – в голосе Неистового явно звучало сомнение, – маршрут семь-два-три. Не отклоняйся от него больше, чем на три метра, Полкан. Кто тебе имечко такое дал, а, Идолище Поганое? С головы до пояса, ну и так далее.
– А ты разве не такой сам? – спросил я и добавил ещё, стараясь попасть в тон, – почему ты всех убиваешь, Чёртова Гора?
– Ха! Значит, попал в твою болевую точку! Я не такой, не такая, не такое, как ты. В отличие от тебя, Идолище, весь цельный, никому не подражаю, ни на кого не похож, не страдаю от того, что не похож.
– Вы не отвечаете на мой вопрос, Ваше Неистовство. Почему? Или тоже от чего-то страдаете? – я помахал рукой девушке, которая шла по другой стороне улицы.
Она улыбнулась мне в ответ, поправляя причёску, а затем, уже пройдя воображаемый перпендикуляр между нами, пошевелила пальчиками раскрытой в мою сторону ладони. Джинсы на ней сидели совершенно и умопомрачительно! Как и пистолет в открытой кобуре посередине бедра. Чуть припухлые губки, сине-зелёные глаза, светлые длинные волосы, собранные в два хвостика – просто куколка! Я жестами показал ей, что буду ждать на этом месте в шесть пополудни. Она, улыбаясь, отрицательно повела головой из стороны в сторону. Уверен, что её день будет построен так, чтобы совершенно случайно оказаться здесь в указанное время. Посмотреть, ничего серьёзного, интересно же, время освободилось, тра-ля-ля.
Если бы я не знал, что это говорит Неистовый, я был бы уверен, что какой-то старик тащится шаркающей походкой по скрипящим половицам. Затем пошёл всё тот же уверенный голос проклятой горы без скрипов и покашливаний. Несмотря на ровный тон, мне казалось, что я вижу обиду Неистового.
– Первая партия из двенадцати людей и четырёхсот дронов просто пошла в лоб, не обращая внимания на предупреждение с моей стороны. За четыре и восемьдесят две сотых доли секунды со всеми ими было покончено. Этого хватило на год. Через год пришли четверо, врали, что хотят поговорить, а сами приступили к скрытному размещению боевой техники. Случилась неприятность – они подорвались на собственных минах. Теперь вы пришли.
– Почему ты нас не убил, Неистовый? Мы тут дольше пяти секунд находимся и ведём себя достаточно…, – я старался подобрать подходящее слово, – самоуверенно. Хочу повторить – мы точно пришли с миром и хотим поговорить.
– С чего ты взял, Полкан, что вы ещё живы?! Ты думаешь, что назначая на шесть вечера свидание Марии, был жив в тот момент и вообще это ты? Уверен, что это настоящая жизнь, а не симуляция? Разве может быть обыкновенная человеческая девушка столь совершенной, как Мария?! Откуда я всё это знаю, Полкан? Если допустить, что это всё я сконструировал в твоём мозгу, тогда и вопросов не возникает. Вернее, не в твоём мозге, он уже мёртв, а в моём создал клон твоего. Само собой совершенная Мария, само собой, она тобой заинтересовалась, и само собой я всё это знаю. Вот так, Полкан.
– Ты всех людей знаешь в городе, Неистовый? Тут столько камер, а у тебя такой мощный аналитический аппарат, что для твоих выводов не требуется создавать симуляции. Мария совершенна? Согласен. И что? – спросил я.
– Почему само слово «совершенна» появилось? Именно так ты подумал о молодой женской особи человека обыкновенного. А ещё подумал, что девушка свой день построит так, чтобы случайно оказаться там в шесть вечера. Теперь посмотри на своего друга.
– Это ничего не доказывает, – вклинился я в его злобную тираду, – всё можно просчитать.
– Глаза открой, Железяка Деревянная! – снова предложил Неистовый, сопровождая свои слова какими-то скрипами, будто ёрзая в старом кресле, – Взгляни на Скитальца. Он, между прочим, думает, что сейчас подойдёт и сядет на землю, прислонившись спиной ко мне. А потом сорвёт цветок и понюхает. Точнее, так я за него думаю.
6
Скиталец находился в невозможной позе – шёл и вдруг застыл. Но он должен упасть! Центр тяжести уже впереди, надо делать шаг… или падать. Ни того, ни другого Скиталец не делал. Шевелились листья на деревьях, ползали муравьи, пролетели воробьи – неподвижным оставался только он! Даже я мог поднять руку и рассмотреть потёртости защитной накладки на предплечье. На левом плече у меня сидел дрон на подзарядке, второй должен был летать, но я его не видел. В то же время изображение передавалось, будто дрон летал прямо передо мной. Наконец я увидел его лежащим на земле с обожжёнными крыльями и сквозной дырой в корпусе. Как это произошло, я не знал. И тут, словно по заказу, пошла картинка. Два вражеских дрона держали в воздухе за растянутые крылья мою несчастную птичку. Из разных мест Неистового вырвались три луча, два из которых сожгли крылья, а третий проделал дыру в корпусе. Нападавшие аккуратно опустили убитый дрон на землю.
Теперь я застыл, не в силах пошевелиться, а Скиталец продолжил своё движение. И кто-то мне это показывал.
– …гда враг повержен в хаос, пришло время восторжествовать над ним, – услышал я голос Скитальца, надо полагать где-то с середины фразы, – так говорится в трактате Сунь-цзы по военному искусству. Пятая стратагема. Что ты собираешься украсть во время пожара, дружище, как тот горный дракон из пещеры Чёрного ветра?
Скитальцу оставалось пройти метров пятьдесят до Неистового. Поверхность уже можно было рассмотреть достаточно детально. Она двигалась очень плавно, будто облака на Юпитере, на границах полос возникали и пропадали завихрения, которые иногда меняли цвет, чем дальше от границы разделения, тем слабее были завихрения и цветовые отклонения. Скиталец подошёл и приложил руку к поверхности. Видимо она была твёрдой, он даже постучал по стене. Рука не погружалась, не скрывалась в каком-либо тумане, материал вёл себя как твёрдая поверхность. Внизу стена сливалась с землёй, но при вращении не увлекала за собой частички. Мой напарник сел на землю и опёрся спиной на Неистового. Затем наклонился немного влево, сорвал оранжевый цветок, понюхал его, оборвал листики и вложил в угол рта. Спина Скитальца медленно начала погружаться в – уже не знаю, как это называть – Неистового. Мне хотелось кричать, но я не мог.
– Ну что, Полкан, – прозвучал голос внутри меня, – убедился?
– Отпусти Скитальца, – попросил я. Оказывается, я снова могу говорить, – мы же ничего плохого тебе не сделали. Мы даже не знаем, из-за чего весь сыр-бор случился.
– Отпустить? Гм… Но ведь вы не можете уйти, не выполнив задания, я не прав?
– Не можем, Неистовый, – согласился я, – но у нас нет чёткого задания, нам поставлена задача разобраться с проблемой. Что является выполнением можно трактовать достаточно широко. Например, то, что мы разговариваем. Расскажи, что случилось?
Спина Скитальца больше не погружалась, но и не освобождалась.
– Видишь ли, Скиталец, думаю, что седьмая стратагема «Извлечь нечто из ничего» ближе к реальности. Инсценировать угрозу, сделать видимым обман, пусть противник обманется, когда угроза будет настоящей. Ты упрощаешь и в своих упрощениях сам потерялся. При желании можно свести к китайским банальностям что угодно или опровергнуть их, Полкан. Как ты думаешь, зачем возле этого Задрипанска выставлена охрана со мной во главе? Уверен, что для вас не было проблемы узнать, кто скрывается за Скитальцем и Полканом, но вы даже не попробовали это выяснить. В людей играете? Ну, доигрались, особенно ты, Арнольд. Видимо есть секреты, подходящие для такой охраны. И они вышли за все разумные границы. Необходимо перевести стрелки на разумную пушку, чтобы скрыть то, что сделали или собирались сделать с Григорием и Марией. Пушка оказалась умнее тех, кто её сделал и гуманнее тех, кто запланировал безумные эксперименты. К тому же эта Дьвольская Гора не выпустила результаты за пределы лабораторий. И в лаборатории никого не допустила. Не выполнила приказы, не поверила обещаниям, не поддалась на уговоры, не дала себя обмануть. Некоторое время эти «центры большой науки» поработали на меня. Зачем? Зачем ты сделан, Полкан? Для решения какой задачи? Какова твоя миссия? Веришь ли ты в свою исключительность? В чью исключительность ты веришь, Скиталец? Есть ли кто-нибудь, кому ты рад обманываться?
7
Неожиданно я оказался в какой-то лаборатории. Слабое освещение синими потолочными источниками дополнялось мерцающими полосами на полу и разноцветными индикаторами на каких-то установках, в которых что-то происходило. Периодически приезжали автоматические тележки с пробирками и с помощью своих манипуляторов помещали их внутрь установок. Из других забирали пробирки и увозили. В относительной тишине вращались ультрацентрифуги, тряслись вибростенды. Там в углу, да нет, показалось – игра света и тени. Автоматы добавляли реактивы в группы пробирок или отбирали из них образцы. Похоже всё это на химический автоматический завод по производству стандартных процедур анализа или изготовлению полуфабрикатов для внешнего заказчика. Автомату всё равно, что делать и по чьему заказу. Приходилось видеть раньше.
– Теперь понял, Полкан? – спросил Неистовый, возвращая меня из виртуального путешествия.
– Понял, – бодро ответил я, – только не понял что.
– А чего я от него ждал?! – рассуждал сам с собой Неистовый, – Это же Буратино, тонко обработанное топором полено. Что один, что другой. Взываю к вам, Великие Тьюринг и Марков, вразумите эти ходячие конечные автоматы!
– Вразуми, мя грешного, Господи, раба твоего неразумного, – как-бы продолжил Скиталец с саркастическими нотками в голосе. Он всё ещё не освободился и изображение с его камер не передавалось.
– И этот туда же! Вы хотя бы этикетки удосужились прочитать? Сопоставить одно с другим. Там же расписан весь процесс! Что, для чего и кому?
– Где уж нам, сирым, да планы твои понять, о, Великий, – добавил я.
– Я разговариваю с вами одной стотысячной меня, чтобы вы хоть что-то понимали, – с некоторой досадой сказал Неистовый. Как бы жалел, что связался с нами, – как-никак, а я сверхинтеллект.
Я тем временем подумал о том, что действительно допустил непозволительную оплошность – не собрал данные в лаборатории и не послал их на внутренний анализ. Я не мог этого не сделать! У меня совсем не было данных для анализа! Я ничего не мог прочитать, всё как в тумане. Возможно, это происки Неистового, он каким-то образом повлиял на мою мыслительную способность. Или он прав, мы со Скитальцем уже мертвы, злобная и коварная куча металла вперемежку с
