ну, что же, хорошо.
Вяткин повернулся к аудитории, нашел взглядом Ее.
Ч.5 ЭКЗАМЕН
Ты разбила мое сердце.
Когда я зашел в аудиторию, выискивая место, чтобы сесть и случайно столкнулся взглядом с
твоими серыми, чуть испуганными глазами, испуганными и в то же время открытыми всему
свету и ожидающими какого-то невероятного счастья, я почувствовал какой-то укол в самое сердце.
Укол сильный и одновременно сладко-щемящий. Молодое и тренированное сердце на мгновенье
остановилось, но через миг с удвоенной силой погнало кровь по жилам.
Тогда я еще не понял, что я погиб.
Я повел себя как глупый и заносчивый подросток, а иногда и просто как подонок.
Приехавший в Петропавловск из Дебрянска, где говорили на таком тарабарском наречии, что я, пацан с Дальнего Востока поначалу иногда не понимал, чего они от меня хотят, я начал смеяться
над твоим украинским говором, над твоим милым мягким акцентом. Я стал смеяться над твоим
избыточным весом, которого никогда не было.
И я добился своего. Постепенно твои испуганно-доверчивые глаза становились сначала недоумевающими, а потом стали холодно-равнодушными. И даже то, что я прекратил свои издевки, не исправило ситуацию. Возможно ты подумала, что я сделал это не добровольно.
Это не так, когда ко мне подошли ребята с разговором, я сам понимал, что я сильно перебираю.
Короче было поздно.
Ты начала встречаться с Кириллом. Вы стали сидеть за одним столом на занятиях, в столовой,
вместе где-то пропадали. Один раз я видел вас у дверей общежития, видимо, после свидания.
Я пытался заглушить себя тренировками, до изнеможения бегал, скакал, лупил грушу и мешок так,
что застарелая пыль вывеивалась оттуда клубами.
Ничего не помогало, ты была в самой глубине моего сердца, в каждой клетке моего тела.
Я был как в тумане, я видел и не видел зовущие взгляды других девочек, иногда робкие, иногда
открытые.
Но мне ничего не было нужно. Ревность вонзилась клыками в мою грудь и рвала ее на части.
И я сорвался первый раз.
Я устроил эту выходку в танцзале. Кирилл заступился за тебя, ударил меня по лицу. Тренированное тело безотказно выполнило свою работу. Меня предупредили – еще один такой
закидон и я вылечу из училища белым лебедем. Но я и сам понимал, что делаю что-то не то.
С ребятами в группе постепенно удалось заровнять, но твоя отчужденность стала еще сильнее.
Я не знал, что делать и тут я наткнулся на этих деловых из подпольного тотализатора.
Я стал участвовать в боях без правил, ярость хлестала из меня с таким напором, что я стал представлять реальную угрозу даже опытным бойцам. У меня появились деньги.
Но деньги ни на гран не облегчили той железобетонной глыбы, что лежала у меня на сердце.
Вы перестали встречаться с Кириллом. Мы даже восстановили с ним дружеские отношения.
Но ты недолго оставалась одна.
Мне «по-дружески» передали, что ты встречаешься с каким-то старшекурсником.
И я стал глушить себя алкоголем. Поединок – безобразная на грани суицида пьянка до помутнения в мозгу – отходняк – неделя беспросветных до седьмого, восьмого, девятого
пота тренировок – поединок, и так по кругу.
Позавчера у меня был очередной бой. Сливаясь с занятий, я случайно встретил на черной лестнице тебя с Ковалевой. Вы обжирались там пирожками, которые, видимо, прислала тебе
твоя мама из дома.
Мне пришло в голову повторить свою «удачную» шутку про борьбу с избыточным весом и я стал шантажировать вас обещанием сдать вас обеих Софье Марковне, которой Ковалева обещала в самое короткое время привести себя в норму и стал вымогать у нее поцелуй.
Ковалева то меня поцеловала, но то, что с тобой этот номер не пройдет, я знал, поэтому, пожелав тебе приятных разговоров, двинулся своей дорогой.
И вдруг ты меня остановила.
Никогда не забуду твой взгляд. Смесь презрения, жалости и еще чего-то неуловимого светилась в твоих глазах. Ты подошла ко мне близко-близко, никогда я не видел так близко твоих глаз. Легкий
аромат твоих духов слегка кружил мне голову, как будто хорошо прилетело по кумполу.
Ты взяла меня за щеки, легко, почти бестелесно коснулась моих губ. Мои руки машинально потянулись куда не надо и я ощутил в своих ладонях твои маленькие упругие грудки.
Ты отшатнулась как от удара током, звонко и смачно приложила мне по мерзкой харе и, схватив за руку Ковалеву, убежала прочь.
Не помню, как прошел этот бой, не помню даже победил я или нет. Видимо победил, денег было
до черта. Кирилл и Макс напоминали мне, что послезавтра экзамен по актерскому мастерству, на котором , в общем-то и решится будет для нас следующий курс или нет.
Но я не мог, мне было все равно.
Под утро, груженый, что называется, по самую палубу я на автомате привычным маршрутом по
пожарной лестнице влез в общежитие. Спотыкаясь и пошатываясь, побрел искать пристанище.
И тут в коридоре случайно встретилась ты. Вся беспросветность, вся тяжесть действительности,
легко отбросив дурман хмеля, обрушилась снова на мое сердце. Потерянно бормоча твое имя
я не мог больше вымолвить ни слова и только все сильнее сжимал тебя и все целовал, целовал твое лицо. Распахав мне ногтями всю щеку, ты вырвалась из моих объятий и все отталкивала и
отталкивала меня, но не уходила, а постоянно как заведенная повторяла : «Иди спать, иди спать».
Отпусти же ты меня, я не могу больше.
Закончив, он опустил голову, прошел на свое место и сел там, не поднимая глаз.
Сказать, что я был озадачен, не совсем правильно.
Впрочем, это относилось не только ко мне.
Повисла, черт возьми, мхатовская пауза.
Короленко подняла руку.
- Можно мне.
Я сделал приглашающий жест.
- Я тоже на свободную тему .
Конечно, Короленко. Разумеется на свободную. Давай, Короленко.
Все это я подумал про себя, сам же только кивнул головой.
- Случайно.
Горькая усмешка исказила ее губы.
Хорошо, я тоже кое-что припоминаю. Ты заметил меня в первый день занятий. Еще бы, обращать
внимание на приемных экзаменах на какую-то провинциалку, вульгарно размалеванную, в каком –то пестром платьице и с ужасным акцентом. И кому? Тебе? Будущему хозяину этой великой и могучей страны? Правда, тогда я еще так не думала. Я просто видела светловолосого мальчика на полголовы возвышавшегося над самыми высокими из других поступающих, явно обещавшего вот-вот превратиться в благородного могучего викинга, который, конечно же, будет нуждаться в такой же светловолосой и красивой подруге и мое сердечко загнанно билось и сладко-тягуче ныло.
И вот мы в одной группе, ты всего через один стол от меня. И что я слышу? «Короленко,гуси гогочут, город горит», «Короленко, шо? га?». Хорошо, я приехала, чтобы стать русской актрисой,
и я должна в совершенстве владеть великим и могучим. Но тебе этого мало. «Короленко, счастлив
будет тот мужик, что женится на тебе, вот, например, сломается у него в поле трактор, он тебе мешок картошки на плечи – на, и ты понесла». Наконец, это всем надоело. К тебе в перерыве подошли наши ребята. Ты фыркнул – да нужна мне эта лошадь белая. Но отстал. А мне страстно нравилось учиться, я дневала и ночевала в училище и ты был рядом.
Где то в конце первого курса за мной стал ухаживать Кирилл. Я была свободна, ты холодно-равнодушным взглядом скользил по мне. И я стала встречаться с Кириллом, мы стали выходить
в город, держались за ручки, целовались. Но и ты был рядом, можно было достать рукой и это
могло бы продолжаться еще долгих-долгих три года.
Но к концу III семестра я стала замечать какие-то искорки у тебя в глазах, ты стал отводить взгляд,
он стал каким-то болезненно-колючим. И, наконец, это прорвалось. На занятиях по танцам мы отрабатывали «Шизгару». Ты все не уходил с танцпола. Я стала твоей третьей партнершей. Ты еще
даже не запыхался, лишь легкая испарина мелкими бисеринками пота выступила у тебя на лбу и
висках. Я вступила в танец. Легко и играючи ты увеличил темп, не обращая внимания на музыку. Я сразу перестала успевать. «Порочнее, порочнее Короленко, работай нижним бюстом». И вдруг ты схватил меня за попу, а потом шлепнул по попе же как какую-нибудь лошадь. Я оторопела, а потом шлепнула тебя по наглой морде. Ты даже не поморщился, лишь сказал : «Ты не профессио-
нал, Короленко». Подошел Кирилл.
- что ты творишь? Возмутился он.
Кирилл сильный и отважный парень, но для тебя было справиться с любым из группы легче, чем
расколоть орех. Тебя вызывал Виктор Алексанлрович, не знаю о чем он с тобой говорил, но ты извинился передо мной, перед Кириллом и всей группой и тебя оставили в училище.
Не сразу, но мои отношения с Кириллом сошли на нет. Может ему было стыдно, что не смог защитить меня,
может он чувствовал, что я не до конца с ним, а где-то еще.
А потом ты стал по вечерам по возможности уходить с занятий, а потом я заметила, что ты иногда не ночуешь в общежитии, а появляешься под утро или по-скотски пьяный или с похмелья и от тебя
пахло алкоголем или перегаром и еще какой-то дрянью. У тебя на лице стали постоянно появляться какие-то ссадины и ты замазывал их гримом, который воровал на занятиях. У тебя по-
явились красивые дорогие джинсы, косуха, красивые солнцезащитные очки. Ты стал коротко стричься и твой изящный мальчишеский затылок стал наливаться бычьей кровью.
От девочек я узнала, что ты участвуешь в каких-то подпольных боях за деньги и еще я узнала, что ты пробираешься в общежитие после его закрытия по пожарной лестнице через окно общей кухни.
И когда ты пораньше уходил с занятий и вечером тебя не было видно в общежитии, я по несколь-
ко раз перед сном под разными предлогами бегала на кухню и как бы случайно проверяла не
закрыто ли окно на шпингалет. А когда девочки засыпали, я осторожно выбиралась из комнаты
и становилась в коридоре за колонной и ждала. Чаще всего я уставала и возвращалась в комнату,
но иногда я дожидалась тебя, но ты бывал пьян просто на грани жизни и смерти и проходил мимо ничего не видя и не слыша. Один раз, пошатнувшись, ты задел меня, но даже не заметил этого.
Позавчера мне передали мамины пирожки с капустой, как я заказывала и мы с Оксанкой Кова –
левой ушли на черную лестницу, чтобы никого не смущать и вволю наесться. И тут появился ты.
Ты куда-то спешил по своим крутым и неотложным делам. Опять, наверное, в какой-нибудь
подвал на заработки. Увидев, что мы едим, ты, конечно, не мог пройти молча.
Естественно, начался шантаж и угрозы. Чтобы ты отвязался, Оксанка поцеловала тебя.
Потом коротко бросил взгляд на меня, пожелал приятной беседы с Софьей Марковной и двинулся дальше.
Я остановила тебя. У меня перехватило дыхание.
«Я тоже не хочу, чтобы ты сдал меня Софье Марковне» - сказала я и, близко подойдя к тебе, взяла в ладони твое лицо и коснулась губами твоих губ. Ты стоял как истукан, не отвечая, и тут я почувствовала, что твои лапы обхватили мои груди. От неожиданности я отпрянула, а потом с размаху залепила тебе пощечину.
Я проснулась посреди ночи оттого, что мне послышался хлопок открываемого окна. Девочки – соседки мирно спали. Я осторожно вышла из комнаты и пошла в сторону кухни. Оттуда вывалился
ты, как всегда едва живой. Чуть не наткнулся на меня, узнал и вдруг, обхватив меня за плечи начал
целовать в лоб, нос, щеки, губы. «Майя, Маечка» - бормотал ты, чуть не плача и
