Небо

склонил голову передо мной.
Няня подтолкнула меня, и я подошла к столу, не чувствуя ног.
- Здравствуй, Мигус, - пролепетала я, - я счастлива видеть тебя...
- Здравствуй, Дебра! - нежно пророкотал Мигус, - И я счастлив видеть тебя! Прошу тебя присоединиться к нам и разделить трапезу!
Няня была уже рядом и, если бы она не помогла, я бы села мимо стула.
- Выпей со мной этого прекрасного вина, - предложил Мигус, сам наливая мне янтарной жидкости из старинной каменной бутыли.
Отец досадливо хлопнул себя по колену.
- Забыл предупредить тебя, любезный Мигус, она не пьет напиток богов. Слишком нежное создание.
- О-о... - Мигус с любопытством посмотрел на меня, - Я совсем очарован. Ты, Дебра, не девушка, а прекрасный ангел.
- Спасибо тебе, Мигус...
Я с удивлением отметила, что Мигус симпатичен мне и мне нравилось то, как он говорил со мной.
Няня налила мне морса, и я пригубила немного.
- Мы с Мигусом решили, что свадьба будет этой осенью, он оказался так нетерпелив! - отец засмеялся, а я вздрогнула и с испугом посмотрела на няню.
- Он будет теперь часто приезжать к нам, беседовать с тобой, возить на прогулки, ну и там, - отец неопределенно помахал рукой в воздухе.
- И радовать тебя, Дебра, подарками, - закончил Мигус, поднимаясь со стула.
Он подошел к небольшому столику у стены, раскрыл коробку и, достав платье, с очаровательной улыбкой направился ко мне.
Я никогда еще не видела такого красивого платья и не могла оторвать взгляда от него. Мигусу это понравилось, и он с улыбкой протянул его мне.
- Вот, Дебра, прими от меня это и носи. Но никакое платье не может быть достаточно прекрасным для тебя.
Я встала и осторожно приняла платье.
- Спасибо тебе, Мигус...
- Я так рад за вас, дети, - отец довольно хохотнул и налил вина Мигусу и себе.
Няня забрала у меня платье, и мы с Мигусом снова сели за стол. Няня положила мне еду в тарелку. Все принялись есть в воцарившейся тишине. У нас положено некоторое время молчать за едой.
И тут в моей голове отчетливо раздался стон Девела. Я выронила вилку, и она со звоном упала на тарелку.
- Что с тобой, Дебра? - негромко спросил отец, - Ты чего-то испугалась?
- У нее такие глаза, как будто она увидела мышь, - пошутил Мигус.
- Простите, мне показалось... - я виновато улыбнулась, но улыбка тотчас погасла, когда Девен слабо позвал меня.
- Девен!!! - крикнула я мысленно, - скажи что-нибудь!
Но больше я не слышала его. И, спустя томительно долгое время, с горечью смирилась с тем, что, возможно, он умер.
А Мигус был так красноречив и предупредителен, что я не могла оставаться равнодушной. И когда все закончилось, и он стал собираться уходить, мне даже стало жаль.
В голове у меня ничего не осталось кроме полного хаоса, стоило мне вновь оказаться одной в своей комнате. Я долго прислушивалась, пытаясь услышать Девена, но даже не чувствовала его присутствие.
Как жаль. Не успела я встретить такого же человека как я сама, как тут же потеряла его. Видно моя судьба - так и провести всю свою жизнь, не узнав о мире, где живет моя раса.
Я вздохнула и решала лечь спать потому, что очень устала. Но не могла удержаться и надела новое платье, которое оставила няня в моей комнате. Я подошла к зеркалу и поразилась, как мне оно подходит и как я хороша в нем.

Утром платье уже не так радовало меня, а обаяние Мигуса как-то поблекло в памяти. Куда я могла пойти в таком платье? Конечно, у нас бывали праздники, но редко. Я даже танцевать не умела. То, как я порхала в своей комнате, когда у меня бывало хорошее настроение и никто не видел, совершенно не годилось для больших праздников. Но меня никто не учил, а я не просила.
Вчерашнее мало теперь мало волновало меня, и на первый план вышло желание научиться летать. Я с грустью вспомнила советы Девена быть упорной и стала пробовать. На этот раз все получалось неожиданно легко. Это походило на то, как если бы я вспоминала что-то забытое. Вовсе не обязательно было отталкиваться, чтобы лететь. Внутри меня, чуть ближе к спине, просыпалась некая рвущаяся свобода, я направляла ее к цели, и мое тело восторженно устремлялось к ней. Я была счастлива как никогда, чувствуя себя уже непричастной к этому суровому тяжелому миру.
- Ты бы хоть для приличия ногами двигала!
Я чуть не упала, пробежала несколько шагов и с ужасом обернулась.
- Не бойся, Деби, девочка моя...
Это была няня. Я испытующе посмотрела в ее ласковые глаза.
- Твоя мама тоже летала здесь. И больше нигде. Никто про это кроме меня не знает. Но ты будь осторожна. Люди не захотят понять такое.
- Спасибо, няня! - тихо прошептала я, - Я буду осторожна!
- Тебе бы найти своих ангелов и улететь туда, где тебя смогут понять. Твоей маме не удавалось это, пока она ухаживала за тобой маленькой.
- А она не сказала где это?
- Она сама не знала точно. Далеко за морем...
- Няня, а здесь был один из них... Его во время бури ночью о скалу ударило. Я с ним разговаривала на расстоянии...
- Мысленно?
- Да. Но он, наверное, умер. Он очень долго мучился и замолчал задолго до того, как за ним должны были прилететь.
- Жалко... Ты не грусти. Мама говорила, что они иногда прилетают сюда. Ты еще встретишь кого-нибудь. Вот, держи.
Няня протянула мне склеенный черный камень. Еле заметные трещинки вились через него и не мешали видеть изображение. А я и забыла про него.
- Спасибо няня! - я взяла камень и чуть снова не выронила, когда дверь с шумом распахнулась, и вошел отец.
- Какого черта, Нури?!
Няня вся подобралась и потупилась.
- Что еще за чертова записка у меня на столе? Неужели ты покинешь нас?
- Да, Мигус, прости....
- Я понимаю, тебя, Нури, - голос отца вдруг стал более мягким и немного виноватым, - но не сейчас же! Ты так нужна мне!
- Прости, Мигус, я не могу... Я зашла к девочке только попрощаться... Ты позволишь?
- А со мной ты не прощаешься? Или эта записка все заменяет?
- Зачем ты так, ведь все равно уже ничего нельзя изменить.
- Нури, я прошу тебя, пойдем ко мне, поговорим. Клянусь, я не буду тебя держать насильно, ты же знаешь!
- Няня, - воскликнула я, не сдержавшись, - ты уходишь от нас?
- Да, девочка. Прости и ты меня.
- Но почему?
- Я еду к одному человеку. Он давно ждет меня.
Мне стало очень горько. Так, как если бы я теряла мать. Как если бы моя мать вдруг отказалась от меня. Слезы размазали весь мир, я бросилась к двери, долго бежала через пустые комнаты, через двор, по тропинке к скале над морем, которую сама же давно протоптала.
Унылые тучи закрывали небо, и тяжелые серые волны с глухим шумом разбивались о подножие. Я хотела сразу броситься с уступа и полететь куда-нибудь, чтобы забыть про горечь, душащую меня.
Я подбежала почти к самому краю, но вовремя поняла, что мое тело слишком тяжело и нет волнующего ощущения рвущейся свободы за спиной. Я чуть не упала, но вовремя остановилась, тяжело дыша и глотая слезы.
Я пыталась снова и снова, пока не поняла, что чувство, дающее свободу - это чувство легкой радости. А на душе у меня было слишком тяжело.
Я села на корточки и просто заплакала. Мне хотелось, чтобы сейчас меня нашла моя подружка и поговорила со мной. Но Дика не шла меня выручать на этот раз.
Было одиноко и тоскливо. Я вдоволь наплакалась и сидела опустошенная, прислушиваясь к шепоту в моей голове. Теперь я знала, что это далекие мысли тех, кто был похож на меня. Все они были незнакомыми и чужими. Я почти не улавливала смысл отрывочных чувств, случайно касающихся меня. Что это за люди, если они бросили мою мать и меня здесь?
Я взглянула на черный камень, который все еще держала в руке. Человек на нем был слишком маленький, чтобы разглядеть какого цвета у него зрачки. Мне вдруг захотелось бросить его в море. Раз все меня бросают, то мне никто не нужен. Но удержалась и спрятала в карман платья.
Потом я заметила, что один из больших камней, торчавших в склоне, нависающем над морем, подмыло вчерашним дождем. Не знаю зачем, я подошла и стала расшатывать его. Я с удивлением чувствовала в себе незнакомую обиду, и мне хотелось занять ее чем-нибудь. Это оказался очень большой валун, но он вот-вот должен был вывалиться из склона.
- Ты что делаешь?
Я вздрогнула и обернулась, тяжело дыша. Тот самый длинный парень, который сорвал с меня платье. Но сейчас я почему-то совсем не злилась на него.
- Хочу свалить его вниз, - сказала я.
- Давай помогу!
Он подошел и уперся руками в валун. Раскачивать стала гораздо легче. Вскоре широкое основание со скрежетом вылезло, мы отскочили, и валун кувыркнулся вниз, гулко ударившись о выступ у наших ног. Мы смотрели, как он с грохотом отскакивает от неровностей склона, выбивая каменные брызги. Последний его прыжок был особенно впечатляющ: камень бешено завертелся и влетел в волну, разбив ее.
- Здорово! - воскликнул мой помощник и весело посмотрел на меня.
- Ты что, следил за мной? - спросила неприязненно.
- За тобой? - удивился он.
- А почему тогда ты здесь оказался?
- Я часто сюда хожу по этой тропинке! Это мое место.
- Это мое место.
Он хмыкнул и криво ухмыльнулся.
- Ладно, сиди тут одна, раз такая жадная.
Он повернулся, собираясь уйти. Но я была слишком одинока.
- Ладно, оставайся, извини.
Парень остановился и примирительно улыбнулся мне.
- Это ты извини... за тот случай. Перед дружками как дурак красовался.
- Ладно уж. Как тебя зовут?
- Берг.
- А меня - Дебра.
- Знаю уже, - он снова улыбнулся. У него была приятная улыбка, - ты не боишься, что тебя со мной кто-нибудь увидит?
- Ну и что?
- Ты же невеста Миталя! Если он узнает...
- А ты боишься?
- Нет, - он неуверенно передернул плечами, и я поняла, что эта перспектива ему совсем не нравится.
- Ты прав, лучше тебе не рисковать.
- Я не боюсь Миталя. А вот тебе достанется. Жалко будет.
- Кому жалко? - я улыбнулась.
Он тоже засмеялся.
- Конечно! Я еще не видел девчонку, которой нравится сбрасывать большие камни в море.
- Это я не камень, а свою обиду сбросила.
- Обиду?
- От меня сегодня няня ушла. Даже не сказала ничего заранее. Она мне была вместо матери...
Зачем я это ему говорю?
- Да-а... это обидно, я знаю.
- Откуда ты знаешь?
- Нет, от меня никто не уходил, но я себе это хорошо представляю.
- А ты откуда приехал?
Мы начали болтать, расспрашивая друг друга обо всем.
Я вдруг поняла, что боюсь возвращаться домой. Вдруг няня еще не уехала и сейчас говорит с отцом? А если уехала, какой будет теперь отец? Я знала, что он любил ее.
Берг достал из кармана горсть орешков, и мы принялись есть их.
Потом я показала Бергу склеенный черный камень. Он без особого интереса посмотрел. Конечно, он же ничего не знает. Я подавила внезапное желание рассказать ему все. Вот же дура!
В полдень Берг заявил, что ему пора идти обедать. Мы пошли обратно до развилки тропинки и разошлись по домам.
Дома я не заметила ничего необычного. Только еще одна комната в замке опустела. Отца нигде не было, и я просто побрела в свою комнату.
Через несколько минут раздался резкий стук в дверь, и вошел мальчишка-повар с моим обедом. Он недовольно хмыкнул, мельком взглянув на меня, поставил все на столик, резко сдернул полотенце и, изо всех сил стараясь не смотреть на меня, с невозмутимым видом удалился.
Теперь он будет носить мне еду сюда? Вот еще!
Интересно, что после разговора с Бергом у меня почти вернулось хорошее настроение. Мир оказался не таким уж пустым и враждебным. Но я все же устала и решила немного поспать. Стоило мне прилечь, как дверь с шумом распахнулась, и