Марго

  Будильник звенел настойчиво. Девушка потянулась с закрытыми глазами,  пытаясь нащупать кнопку, и часы тот час с грохотом ударились об пол.   
-  Чёрт, - вырвался из груди свистящий шёпот, - зачем ты его вообще заводила?
Марго разговаривала сама с собой. Это был вполне себе рабочий день - среда, но с сегодняшнего дня спешить на работу не её удел. Спешить было некуда, от слова совсем, и нужно сказать, что особой радости от этого Марго не испытывала. В кошельке оставалось примерно на неделю приличного существования, а потом… «А потом, суп с котом». Из коридора донеслись звуки осторожной вкрадчивой поступи и постукивание коготков  о паркет. 
- Мяу, - Брут стоял в дверях спальни, разглядывая свою хозяйку будто впервые. Он отчаянно помотал большой чёрной головой, почёсывая задней лапой ухо с кисточкой, - Ф-ф-ю, Ф-ф-ю.
Опираясь на передние лапы, кот потянулся попой вверх, а хвост выгнул дугой, чем грациозно завершил кривую. «Что же это мне напоминает? – глубокомысленно произнесла Марго, -  коромысло, стоящее на одном боку». Девушка потянулась руками навстречу животному, мгновенно забыв и о работе, и о превратностях судьбы, предвкушая доверительное объятие с любимцем.
- Вот тебя я, пожалуй, не смогу разрушить, - проговорила она задумчиво,  подхватывая кота на руки, - ты сам разрушишь… чьи угодно планы.
                  Марго жила в маленьком спальном городке, умирающем так медленно и постепенно, что этого ни кто не замечал. Началось это умирание лет пятнадцать  назад, с того самого момента, когда власти отказались содержать теплично-парниковое хозяйство, доказав  не рентабельность сего цветущего предприятия. Рассаду для клумб стали покупать в областном центре и, со временем, город заметно потускнел. Уже не радовали глаз многочисленные цветочные клумбы в парке и россыпи тюльпанов возле театра музыкальной комедии. Вместо этого, то здесь, то там появились неказистые фонтаны и непонятные конструкции-памятники.  Одновременно администрация сократила службы комбината бытового обслуживания, и отдала ремонт городских дорог на откуп подрядным организациям. Понятно, что выделенные деньги, таяли на полпути к дорогам, а сами дороги неумолимо проседали. А самой большой проблемой города стала ТЭЦ. Когда реактор градообразующего предприятия остановился, цеха химического комбината постепенно закрыли, и отапливали город  исключительно углём. А уголь, как известно, не дешёвое топливо. При постройке новой АЭС про старый тепловой контур даже не вспомнили, а может, забыли намеренно. Москве было наплевать на странную цифру в графе «Отопление», она слезам не верит, а представители местной власти эту цифру попросту не заметили, потому что слёзы у них крокодиловы. ТЭЦ пыхтела из последних сил, её без конца латали, как изношенный тулуп. С годами часть школ и детских садов закрыли, медицина оптимизировалась  сама собой, словно по взмаху волшебной палочки. Старые предприятия отработали своё, а новых не придумали, поэтому рабочие места горожанам могли предложить только торговая и социальная сферы. Работодатель взамен прежних инженерных должностей, щедро  предлагал рабочие места охранников и сторожей, ведь неиспользуемые здания множились, как грибы после дождя. Молодые, не видя перспектив, разъезжались. Но внешне, эти перемены не бросались в глаза. Ведь, как и прежде, город продолжали исправно убирать, летом от мусора, зимой от снега, а осенью от сухих листьев. И поэтому оставалось прежним ощущение чистоты и свежести, особенно весной, когда распускались клейкие листочки, и зацветали поочерёдно яблони, рябины, черёмуха и, конечно же, липы. В эту замечательную пору город утопал в зелени, и в воздухе стоял пьянящий цветочный аромат. Марго пыталась представить, как когда-то на этом месте бушевала тайга, и своенравная Томь обнимаясь с могучей Обью, гордо несла свои воды в океан. Тогда верно, здесь всё бурлило настоящей неистовой жизнью, «сияло и рвалось». Теперь красавица-Томь  обмелела, город успел за это время прожить этапы сотворения, поддержания и незаметно подойти к последнему - этапу разрушения. Города, они ведь, как люди, рождаются и умирают, у каждого свой срок.
Марго любила свой город. В областном центре она получила высшее техническое образование, но по специальности не работала. «Что это за образование для женщины, физик- ядерщик, – думала, вспоминая Татьяну Лаврову из «Девять дней одного года», - прилипнешь к какому ни будь талантливому гусю и будешь ему борщи варить, а он будет потихоньку лысеть… от радиации. Сейчас это не модно». И она беззаботно шествовала по компаниям, сначала маленьким, средним, затем более крупным. В последний раз это была уже  вполне основательная компания, где Марго работала торговым представителем,  её один раз даже откомандировали за рубеж. Но вот беда, вскоре после её прихода, эти стоики лопались, словно мыльные пузыри. В «СибЭнерго» Марго проработала год с небольшим, учитывая, что до её прихода эта акула вольно гуляла и нерестилась на просторах рынка, алчно подминая под себя мелкую и среднюю рыбёшку. Сначала девушка не замечала этой тенденции: то инвесторов не нашли, то конкуренты подмяли, то почему-то спрос на продукцию упал, а то, налоговая штрафами задавила. Но последняя структура до прихода Марго просуществовала пятнадцать лет, благополучно пережив и смену власти, и дефолт. Просидев год на прежних заработках и тихо заскучав, это при  том, что, будучи безработной, Марго удалось побывать в Египте, на Кипре и провести почти месяц у подруги в Кисловодске, девушка решила устроиться охранником в школу. И до работы десять минут, и ответственности никакой, ведь город и так охраняют по периметру. На этот раз новая сотрудница не стала доводить своего работодателя до смерти, уволилась после первого же инцидента по собственному желанию.
А дело было так.
Лето, каникулы. Технички старательно намывают крупногабаритные окна, готовя школу к первому сентября. Директор, удовлетворённо потирает руки, обходя один за другим светлые отремонтированные классы и как бы невзначай тычет указательным пальцем в вазоны с цветами.
- Пора цветочки полить, Мария Николаевна, - кивает он заведующей хозяйством, и, направляясь к приёмной, добавляет, - в шестнадцать ноль-ноль подойдите ко мне, будем школу принимать.
Марго смотрит на часы. «Боже, десять утра!  Только десять утра!» Девушка подходит к окну и, медленно обводя взором школьный двор, останавливает взгляд на парадном крыльце. Время словно замирает. «Завтра здесь будет школьная линейка: белые бантики, букеты цветов, туго набитые, увесистые ранцы, нарядные учителя… и директор толкнёт речь о том, что нужно учиться и ещё раз учиться, только не скажет «как завещал великий Ленин». Да, старые времена здесь проросли намертво, как живучий плющ, в каждом уголке чувствовалось их дыхание. Марго опускается в своё рабочее кресло и, отметив про себя, что совсем одна, закрывает глаза. Она представляет стрелки часов, как они плавно движутся по циферблату: «Одиннадцать, двенадцать, тринадцать… девятнадцать и… вот оно! Остался час до конца смены…»
- Девушка! Мне ключи от ворот дайте, пожалуйста, - насмешливо смотрит Мария Николаевна,  - Машина с продуктами пришла.
Марго вздрогнула.
- Я сейчас открою, - взяв ключи от ворот, она направляется к выходу, - так машина же в три должна была приехать
- А сейчас сколько?!
Марго оборачивается, стрелки показывают без четверти пять. И самое странное, что она не может даже приблизительно припомнить, что же было в промежутке от десяти и до «без четверти пять», словно из времени выпала.
- А совещание у директора как прошло, приняли школу?
Мария Николаевна подозрительно смотрит на собеседницу.
- Так его же в ГОРОНО вызвали, ты не видела разве, как он выходил, - женщина неуверенно потопталась на месте, - давай посижу.  Пойди, свари себе кофе, ты хоть ела сегодня что-нибудь?
Марго встала и, пошатываясь, направилась к себе в подсобку. Засунув нос в пакет с молотым кофе, она с наслаждением вдохнула любимый аромат,  силясь вспомнить изо всех сил. Постояв немного, она больно ущипнула себя за щёку. «Жуть какая, ну вообще ничего не помню… кроме часов, конечно. Нужно вернуть стрелки назад… Так ведь и состариться можно, - она рассмеялась своим мыслям,  - а что, если и правда вернуть время назад?  Утро вернётся? Зато до конца смены остался всего час».
- У тебя кофе убегает, ты не видишь? Я отсюда услышала, - завхозиха смотрит с явной неприязнью.
Повернуть время не получается. «Хитрая какая, время не возвращается. Всё, что ты натворила, исправить нельзя…  А что я натворила? Ты разрушила ещё одну компанию. Что ты ещё разрушишь? Хотя… сутки  прошли быстро, завтра у меня выходной… и послезавтра тоже».
На следующий день с утра позвонила завуч и попросила Марго просмотреть записи с камер её вчерашнего дежурства.
- А что случилось что-нибудь? – поинтересовалась девушка.
- Да крыльцо вчера рухнуло прямо на линейке, директор лодыжку сломал. Рабочие разбирают ступеньки, и из «Барса» должны приехать, велели до их приезда  записи просмотреть, может, что-то подозрительное увидим. Вдруг диверсия! Я давно говорила Евгению Андреевичу, что крыльцо это на ладан дышит.
Марго оделась в два счёта, но остановившись у порога, вернулась. Достав чистый лист бумаги, она уверенно вывела чётким почерком: «Прошу уволить по собственному желанию». Камеры не показали ничего особенного, обычный скучный день… « Потому что не учебный». Но после того случая такие дни стали её собственными. Сначала Марго регулярно совершала пробежки в парке, она много читала, изредка встречалась с Мариной. Марина – её школьная подруга работала в областном центре психологом и писала диссертацию, увлечённо изучая своих пациентов. Марго подшучивала над подругой: «У психологов нет отбоя от клиентов, жизнь благосклонно повернулась к вам лицом. Вокруг полно психов и шизофреников». Марина смотрела задумчиво, и Марго казалось, что та явно что-то не договаривает.
- Они не клиенты.
- Кто же они?
- Пациенты они, каждый со своей болью. И знаешь, все мы немного из детства.
- Ну, ты это брось, сейчас начнёшь их жалеть. У человека с того самого детства характер прорисовывается. Не можешь за себя постоять, нечего соваться.
-  Ты что, обстоятельства вообще в расчёт не берёшь?
- Да беру я… беру.
Марина помолчала.
- Ладно, ну их, этих пациентов, будто нам с тобой поговорить не о чем. Я тут подумала, может, на Алтай махнём. Своим ходом, - подруга хитро подмигнула.
- Я на мели. Полгода не работаю. Помнишь, рассказывала, что вложила в акции и ещё в крипту. Капает понемногу, но Алтай не потяну, точно.
- А я на тебя и не рассчитываю. Ты меня на Кипр возила, а я тебя на Алтай. Я уже и маршрут придумала, с базой созвонилась, там ещё остались места.  Надеюсь, машину ты не заложила?
- А что, это мысль. Звучит заманчиво.
- Машину заложить?
- На Алтай.  Ты что, про машину всерьёз могла подумать?
- С тебя станется, один Бог знает, что ты можешь выкинуть.
- А как база-то называется? Надеюсь, ты меня на горный Алтай приглашаешь?
- Сюрприз.
- О! Сюрпризов я последнее время начала бояться.
- Да нет, «Баргузин» называется. Деревянные домики, Катунь, сплавы, горы  - всё