Немного истории создания ядерного полигона. Во времена Советского Союза, почти все жители страны Советов знали, или во всяком случае, слышали о Семипалатинском полигоне. На территории около 18500 квадратных километров, на стыке Семипалатинской, Павлодарской и Карагандинской областей Казахской ССР, в безлюдной степи, был создан в 1947 году Семипалатинский ядерный полигон. Место было выбрано специальной комиссией Генштаба СССР для испытания первого советского ядерного устройства. Военные строители в сентябре 1947 года приступили к строительству объектов полигона. Формирование воинской части №52605 началось в 1948 году в городе Звенигороде. Она должна была обеспечивать проведение ядерных испытаний. Жилой городок полигона Семипалатинск-21 (в 1990-х годах переименован в Курчатов) был построен на берегу Иртыша в 120 километрах западнее Семипалатинска.
К лету 1948 года было завершено сооружение и оборудование «Опытного поля» диаметром 20 километров в шестидесяти километрах к югу от жилого городка Семипалатинск-21. Там же воздвигли опытно-научную часть, где была сосредоточена лабораторная база. В августе 1948 года все сооружения и объекты были приняты госкомиссией. Для приёмки полигона прилетал и Лаврентий Берия. При нём были проведены три генеральных репетиции, а 29-го августа был произведён первый в СССР атомный взрыв устройства РДС-1 мощностью 22 килотонны. До декабря 1962 года, когда вступил в силу договор о запрещении ядерных испытаний в трёх средах, на полигоне было проведено 116 воздушных и наземных взрывов. Самым мощным наземным взрывом на полигоне было испытание устройства РДС-6 мощностью 400 килотонн, проведённое 21-го августа 1953 года.
С 1957 года испытания всех термоядерных зарядов были перенесены на полигон, созданный на острове Новая Земля, в Северном Ледовитом океане. С 1961 года на Семипалатинском полигоне проводили только подземные испытания. Для них были созданы три площадки – Дегелен, Балапан и Сары-Узень. Последнее подземное испытание на полигоне состоялось в октябре 1989 года. Постоянные протесты активистов экологов во главе с известным казахским поэтом Олжасом Сулейменовым, особенно усилившиеся во времена Горбачёвской перестройки, принесли результаты. 29 августа 1991 года Семипалатинский полигон был закрыт указом президента Казахстана Нурсултана Назарбаева.
Это краткая история существования Семипалатинского полигона. А теперь перехожу к событиям, в которых я принимал непосредственное участие. Первый раз побывать на Семипалатинском полигоне мне довелось в июне 1990 года, тогда ещё это была закрытая зона и без специальных пропусков на территорию полигона попасть было достаточно сложно. Меня командировали в составе группы геофизиков-каротажников на полигон для исследований отработанных скважин. Каротажная станция на базе ЗИЛ-130 в количестве 4-х человек, включая водителя, из Алма-Аты отправилась в сторону Семипалатинского полигона. Начало поездки было довольно оптимистическое. Путешествие на ЗИЛ-130 по трассе Алма-Ата Семипалатинск было увлекательно. Выехали под вечер и пришлось ночевать в зоне отдыха геологов на Капчагайском водохранилище. Покупались, переночевали в уютном коттедже, а утром поехали дальше.
Вторую ночёвку пришлось организовывать около озера Сасыкколь, недалеко от автомобильной трассы. Однако от облюбованного места для ночёвки пришлось отказаться. Комары тучами набросились на появившуюся поживу. Проехав ещё пару километров, мы остановились на небольшом холме, но и там комары доставали всю ночь. Кому как, но у меня аллергия на комариные укусы и мне пришлось в каротажной будке всю ночь воевать с комарами. Утром, не выспавшись, отправились дальше. Так как нам был назначен день и даже время, когда мы должны были появится на КПП города Курчатова, то особо не торопились, поскольку имели ещё запас времени. 14-го июня 1990 года остановились пообедать на берегу речки Чара в Семипалатинской области. Сидели, обедали и вдруг земля под нами вздыбилась и ухнула. Еле устояли на ногах. Наша тяжёлая каротажная станция на базе ЗИЛ-130, стоящая на тормозах и скорости, сдвинулась больше чем на метр в сторону. Руководитель нашей группы возмутился:
- Так уже запретили проводить ядерные взрывы ещё в прошлом году! Неужели опять рванули? Тут до полигона осталось километров 200!
Но нет, то было разрушительное Зайсанское землетрясение. Эпицентр землетрясения находился от нас километров в 250 восточнее.
К обеду следующего дня, как нам и было назначено, мы подъехали к воротам КПП города Курчатова. Руководитель нашей группы переговорил со старшим наряда КПП и минут через 20 из города Курчатов подъехала машина со специалистом отдела геологии, которые и вызывали нас для работы на Семипалатинском полигоне. Казалось, что ещё немного и перед нами откроются ворота КПП. Но не тут-то было. Оказалось, что пропуска были оформлены только на руководителя нашей группы и оператора-каротажника. На меня и на водителя каротажной станции пропуска не были оформлены, как впрочем и на каротажную станцию. Тут же геолог полигона предложил поехать мне с водителем в село Знаменка. А потом по просёлочным дорогам, минуя всякие КПП, за нами приедут и проведут на территорию закрытого полигона.
Типичный пейзаж современного полигона
Я с водителем каротажной станции, не зная в какой стороне посёлок Знаменка, поехали на свой страх и риск прямо на юг, отъехав несколько километров от ворот КПП. От основной трассы Семипалатинск – Курчатов на юг вела наезженная автомобильная колея. Мы свернули на эту колею, и даже не заметили, как наша машина оказалась на территории полигона. Большую площадь полигона было не так просто охранять. Огородить весь полигон по периметру колючей проволокой, не представлялось возможным. Ехали по накатанным в степи просёлочным дорогам наугад. Какая на вид была более удобная, по такой и ехали, пока не подъехали к небольшому озеру. На берегу озера, поросшее кустарником, встретили несколько рыбаков, которые на удочки таскали из озера сазанов килограмма по два-три. Спросили их, что это за озеро, оказалось, что это озеро называется Чаган и оно образовалось в результате ядерного взрыва.
У рыбаков же и спросили, как нам добраться до посёлка Знаменка. Оказалось, что мы промахнулись километров на 50 и необходимо проехать от озера на восток и доехать до трассы Р-139, а там по трассе в сторону Семипалатинска. К вечеру мы были в Знаменке. Нашли местный автовокзал, состоящий из небольшого домика, который до следующего утра был закрыт. Но нам, в данный момент, автовокзал был и не нужен. Просто геолог полигона сказал, чтобы мы были возле этого автовокзала и за нами приедут с территории полигона. Так и получилось, что где-то ещё до обеда приехал УАЗ с геологом, который и должен был нас провести нелегально на территорию полигона.
У меня возник вопрос к геологу, могу ли я через неделю официально покинуть территорию полигона, поскольку у меня начинался отпуск и я имел путёвку на турбазу «Варзоб» под Душанбе. На что геолог возразил, что официально я смогу покинуть территорию полигона только через месяц, раньше никак не получится. Я долго раздумывать не стал и отказался нелегально проникать на территорию полигона. Геолог сел в свою машину, и каротажная станция последовала за ней по тайным тропам Семипалатинского полигона. Я же пошёл в здание автовокзала, взял билет на автобус до Семипалатинска и покинул территорию, прилегающую к знаменитому Семипалатинскому полигону. В Семипалатинске купил билет на поезд до Алма-Аты. Так закончилось моё первое знакомство с Семипалатинским ядерным полигоном.
Чуть позже, когда я уже отгулял свой отпуск и побродил по Фанским горам на Памире, узнал, что каротажная станция вернулась на базу только пару дней назад. Потом встретился с участниками той геофизической экспедиции на Семипалатинский полигон, и мне рассказали, как они на нелегальном положении прожили больше месяца на полигоне. После завершения работ у них появилась новая проблема: выезд с полигона. Руководитель группы и оператор-каротажник должны были в обязательном порядке отметится в городе Курчатов, а водителя каротажной станции опять отправили тайными тропами за пределы территории полигона. В общем, ещё та была морока.
В 1992 году в Республике Казахстан образовался Национальный ядерный центр. В него постепенно вливались организации, которые так или иначе были связаны с работами по ядерной энергетике. В том числе в 1993 году создался Институт геофизических исследований при НЯЦ РК. В этот институт влилась геофизическая обсерватория «Каскелен», в которую меня пригласили на работу в качестве главного инженера. Поскольку институт находился в стадии образования, то геофизическая обсерватория «Каскелен» стала основным подразделением вновь образованного института. Именно специалисты обсерватории «Каскелен» в дальнейшем заняли ключевые позиции в руководстве Института геофизических исследований НЯЦ РК.
Осенью 1993 года вышло распоряжение по НЯЦ РК о принятии нескольких воинских частей, принадлежавших России и подлежащих расформированию, под юрисдикцию Казахстана. От Института геофизических исследований меня включили в комиссию по приёмке воинских частей. Приёмка растянулась на несколько месяцев. Последнюю воинскую часть приняли лишь в мае 1994 года в Актюбинской области. На базе одной из воинских частей, дислоцирующей в городе Курчатов, обустроился и начал полноценно функционировать Институт геофизических исследований в составе НЯЦ РК.
Начиная с осени 1993 года мне пришлось регулярно, хоть раз в месяц, но бывать в городе Курчатов. Одна из первых таких командировок началась ещё в октябре. В Алма-Ате стояла тёплая погода, самый разгар Бабьего Лета. На вахтовом автобусе, на базе Урал-750 я с водителем отправился в длительное путешествие по Казахстану. Нам предстояло на «вахтовке» добраться до Борового, что в Кустанайской области. Там Институту геофизических исследований передали Боровскую геофизическую экспедицию. Надо было заехать, завезти кое-что из оборудования и оформить документы по передаче имущества на баланс НЯЦ РК.