первопричина наблюдаемого. Это пример того, как творческая фантазия подсказала путь ее проверки, который оказался удачным, и с тех пор новый мир представлений мог развиваться на очень надежном фундаменте аксиоматики, а не просто веры.
Это пример того, почему иногда стоит стараться выйти за рамки своего мирка, а еще лучше - постоянно расширять эти рамки в направлении своего интереса. Не следует беспричинно ограничивать свободу своих предположений. Не следует верить окончательно тем "фактам" и суждениям, что держатся только на чьем-то слове, каким бы авторитетным оно ни было или держатся только на собственной идее, какой бы очевидно разумной она ни казалась (иллюзии часто оказываются для нас реальнее действительности), потому что авторитет каждого слова или собственной идеи — это высокий забор, блокирующий свободу посмотреть на вещи другими глазами и в других условиях (раз не нужно сомневаться и проверять, не будет и развития).
Но таком потоке субъективных предположений есть границы разумного. Множество людей измышляют огромное множество причудливых идей, упорно развивая их, несмотря на бесполезность и абсурдность, которую их уровень интуиции не обнаруживает. Идея становится очень значимой для них, любимой - идеей-фикс. И только уровень базового мировоззрения способен поднять интуицию настолько, чтобы не посвящать себя служению идее-фикс (fornit.ru/449).
А как насчет веры, подчас невыразимой словами, но такой желанной и заманчивой? Той вере, которой многие отдаются с радостью, складывая с себя заботы, которые эта вера сулит взять на себя? Той вере, которая для многих важнее всего и поэтому способна заменить все остальное в этом мире? Вера нужна в самом раннем возрасте, чтобы перенять основы жизнеобеспечения у родителей, но чем дальше от природной функциональности, тем больший вред она приносит (fornit.ru/221).
Есть множество представлений о душе самых разных людей, прошлых и настоящих, и всякий раз речь идет о несопоставимо разных ее свойствах. Совершенно ясно, что, не имея возможность опереться хоть на что-то, можно измыслить бесконечное число равновероятных вариантов этого. И выбрать один из них можно только по принципу, что он больше других сейчас тебе кажется верным. Так и получается: сколько людей, столько и их любимых представлений о душе в их воображаемых мирках, и эта разница не сравнима с той определенностью, как разные люди представляют, например, реальную ситуацию, переходя дорогу перед машинами.
Поэтому душу стоит оставить своему воображению и фантазии, не пытаясь исследовать ее так, как исследуют окружающее, до тех пор, пока нет реальной возможности это сделать. Непосредственные результаты личного познания мира — это одно, а личная творческая фантазия, определяющая направление познания мира и саму жизнь — это другое. Но эти две вещи совершенно неразрывно составляют психику, способную адаптироваться к новому.
Увлекаясь порывами нестерпимого желания придумывать маняще красивое, удается создать немало миров фантазий из тех представлений, которыми обладал к этому моменту. Но какими бы заманчивыми и жизненными они не казались, считать их равноценными реальности жизни не стоит. И если нужно сделать что-то серьезное, так, чтобы можно было на это положится, есть только один надежный способ: суметь как можно лучше разобраться в том, что должно обеспечить это, собрав полнее сведения от предшественников и затем осваивая их самому, учась на ошибках и пробуя, а не возводя причудливые конструкции желанной теории о том, как это должно бы быть. Иначе теория становится все более любимой и заменяет правду жизни.
Для творчества нужен максимум тонко сбалансированной жизненным опытом фантазии. И самое важное из воображаемого всегда нужно проверить на правду жизни, а не обманываться сладкой верой (fornit.ru/379). Очень многие легко и незаметно доходят до самообмана.
Но не вредно ли мечтать вообще? С одной стороны — это мощнейший поток идей, которые даже если и не соответствуют пока реально существующему, но дадут направление для реализации этих идей по аналогии, это так же и новые идеи о том, как и где можно проверять эти сведения, чтобы укреплять уверенность. С другой - эти идеи могут никогда не коснуться реального и оказаться бесполезными. Не стоит не забывать, что идеи — это пока что еще не правда жизни, а только далекие от реальности предположения.
Был случай, когда один врач попросил прокомментировать теорию М.Шадури (fornit.ru/674), ее универсальный метод диагностики, и только изучив ее работы и методики, стало понятно, что это не заранее замышленное мошенничество, а добросовестное заблуждение, основанное на полном неумении правильно организовывать исследования и корректно обрабатывать полученные данные. Последовавшее общение с самой Шадури подтвердило это. А вот дискуссия (fornit.ru/8367) с автором теории "волнового генома" П. Гаряевым совершенно однозначно выявила, что он - сознательный фальсификатор.
Важно не попадать под авторитет ни матерых ученых, ни матерых проповедников, подсовывающих всегда заманчиво красивые и "правильные", всеохватывающие приманки, требующие веры, потому что "грех такому не верить".
Но если человек говорит интересные вещи, почему бы не понять это, даже если очевидна в чем-то его ошибочность, сопоставив со всеми своими представлениями и привлекая представления других. Вот, произведения Чезаре Ломброзо строго научными не назовешь, потому что, несмотря на собранный фактический материал, он подобран тенденциозно, так, чтобы присутствовало только доказывающее предвзятую позицию автора. Ценно то, что сам материал все же фактический и поэтому его можно использовать, если делать это корректно.
С чего начать свою личную теорию мироздания? Конечно же, с сотворения! С описания той самой захватывающей тайны, как от простого Я мог вдруг возникнуть весь необъятный мир!
Вполне подходящее начало: "Было ничто. Вдруг появилось я - и все изменилось".
Ведь для любого именно так и происходит сотворение мира: с появления собственного сознания, вокруг которого и начинает ткаться пестрая ткань бытия.
Мы не знаем, каким чудом и в каком виде возник реальный мир (узнаем ли вообще когда-нибудь?), но для каждого из нас мир обретает плоть и кровь в тот самый миг, когда впервые пробудилось «я».
Как только определился образ собственного Я и пошли первые воспоминания, вполне осознанно начал накапливаться жизненный опыт. Т.е. мы часто уже осознано можем менять фокус внимания, выделяя из хаотичного потока восприятий именно то, что больше всего в данный момент поражает и волнует наше воображение, чтобы исследовать мир и уточнить свои реакции.
Мы уже осознано можем менять фокус внимания, выделяя из воспринимаемого то, что больше всего в данный момент ново и значимо для нас, чтобы уточнить свои реакции для этого нового, т.е. еще не вполне определенного.
Теперь появилась возможность строить свое отношение к тем или иным доступным наблюдению явлениям, которые нам не безразличны. Начиная с самого близкого, стало возможным расширять наше отношение на все более дальние явления и предметы. Например, научившись обращаться с камнем, мы теперь можем постигать, как же этот камень взаимодействует с другими предметами. Мы сами может вообразить себя камнем и, используя по аналогии его свойства, скатиться со склона.
Таким образом, постепенно, в веках, может формироваться свод понятий, переносимых в виде символов в текстах, в виде устно передаваемых сведений и в виде жизненного опыта, который возникает, когда появляется личное отношение к этим сведениям.
Так возникают представления об окружающем мире, которые у разных людей различаются настолько, насколько отличается личный опыт, возникший на основе одних и тех же сведений. Поэтому для одного человека мир вовсе не такой, каким он представляется другому.
Задавать вопрос: "а каков же мир на самом деле?" становится бессмысленным, потому что нет таких общих понятий, которые приводят к одинаковым образам в разных головах и вообще нет очень многих понятий для тех проявлений мира, о которых мы еще ничего пока не подозреваем. Но конкретные проявления мира, его определенные проявляемые свойства могут быть формализованы в описаниях так, чтобы их адекватно воспринимал другой, знакомый с этой системой понятий.
С возрастом все более укрепляется уверенность в тех однотипных закономерностях, которые характерны для сходных ситуаций. Для каждой из них формируется свой внутренний обобщенный образ, который может связываться со словесным символом и мышечной программой его озвучивания, обозначающим этот образ. Или же не связываться, если такое слово еще не придумано. Так строится внутренняя модель законов окружающего мира. Эти законы, как и соответствующие им вербальные символы, в головах разных людей вызывают сходные понятия, обеспечивающие взаимопонимание.
Структуры мозга у разных людей реализованы на одинаковых механизмах и обладают примерно равными возможностями. Мало того, даже серьезные изменения или повреждения структур, приводят к почти не различимым результатам развития из-за установления адекватных связей в других зонах. Самые же кардинальные различия дают особенности личного жизненного опыта, а не наследуемые предрасположенности (fornit.ru/806), - различия в условиях жизни.
Поэтому, кстати, в мистической теории “мыслеполя” (которое будто бы воспринимается нашим мозгом по типу телепередач), не отражает фактическое положение дел. Именно наш личный жизненный опыт в полной мере определяет нас и наши помыслы. Иначе бы все телевизоры, как бы они не различались в конструкции, показывали бы одни и те же каналы. А если предположить, что у каждого - свой личный телепередатчик - его душа, то нужно признать, что скорее в душу передается все то, что добывается личным опытом, а не наоборот, потому что зависимость нашего поведения, наши мотивации, однозначно прослеживаются как результат приобретенного личного опыта.
Таким образом, разумной личной теорией регламентируется единственно возможный метод познания - формирование личного отношения (знания) и направление познания - с самых простых лично познанных истин, до наиболее удаленных еще не познанных.
Вследствие этого основной частью данной теории является свод взаимосвязанных, эмпирически проверенных сведений, накопленных людьми, которые, начиная от самых простейших истин, развились настолько далеко в ширь, насколько мы имеем это к настоящему моменту и будут продолжать развиваться в будущем. Ни одна другая область человеческой деятельности, кроме науки, с такой эффективностью и в таком объеме не пополняют этот свод общепризнанными сведениями.
Жизненный опыт формируется как из наблюдаемых проявлений реальности, так и иллюзий, которые для восприятия никак от проявлений реальности не отличаются. Иллюзии рано или поздно могут быть обнаружены при сопоставлении с другими явлениями реальности, и скорректированы опытом соприкосновения с реальностью.
В познании мира с самого начала неизбежен эгоцентризм, потому что другого способа познания, кроме как понять мир
