Розовая магнолия

занятия спортом и соответствующие психологические установки на победу. Занятия спортом сформировали у нее замкнутость и сдержанность в проявлении чувств, поскольку тренеры постоянно твердили, что слишком бурные эмоции – это ненужная растрата потенциала, необходимого для достижения спортивных результатов.
    Именно поэтому она слушала своих подруг и впитывала их радости и переживания, поскольку пока не имела своих. Подруги были единственными, чьи объятия и чмоки в щечку она не отвергала. Напротив, иногда и сама стеснительно целовала их в ответ. Галка смеялась и говорила, что Белка целует ее, не как подружка, а по-настоящему. А Катерина одергивала ее:
-Не критикуй Белку. Она искренняя и не умеет притворяться, в отличие от нас с тобой. Целует от сердца, а не чмокает по приколу.
    Белка была благодарна девчонкам за понимание, хотя слушала это всегда молча. Но дружба их укреплялась по мере взросления. Девчонки отмечали, что Белка в 13-14 лет стала расцветать. Они уже вовсю пользовались косметикой и наряжались по моде, а она оставалась совершенно нетронутой в этом плане и естественной. Но фигура у нее из-за занятий гимнастикой была просто сногсшибательной, а природная красота лица к этому возрасту начала приобретать утонченность и изысканность. Сама Белка тогда не осознавала этого, хотя подруги и уверяли ее, что она красотка, каких мало. Обе они, и Катя, и Галя, в компьютерной программе виртуально примеряли свои модели именно на ней. А Галка вообще придумала для Белки образ, который назвала Розовая Магнолия. Этот цвет более всего подходил Белке, а наряд, придуманный Галкой, выглядел на смоделированном фото просто фантастически, при том, что она сохранила неизменными все параметры фигуры Белки, а ее лицо оставила естественным, без макияжа. Получилось очень реалистично. 
    Белка в тот период чуралась пацанов, поэтому подружка не сказала ей, что переслала фэшн-картинку с ней Герману по его большой просьбе. Галке тогда польстило внимание Геры к ее творчеству, да и сам он очень нравился ей. К Белке она не ревновала, потому что та не проявляла к нему никакого интереса. К тому же подружки знали, что Белка когда-то давно пришла в секцию именно с ним, и они являлись товарищами в спорте.                           
    Катя в отличие от Галки стала фотографировать Белку в обычной одежде, просто выбирая различные ракурсы. И эти фото вдруг настолько заиграли, что два из них опубликовали в известных глянцевых журналах.
-Тебе нужно моделью работать, – уверяли Белку подруги, на что она помалкивала. Просто крепче обнимала то одну, то другую.
-Вот же упрямая ты, мелкая. Не вечно же тебе спортом заниматься. Почему не хочешь попробоваться как модель?
-Родители не позволят, – отвечала она, хотя идея стать моделью не привлекала ее саму ни в каком виде. 

***3
    На новой работе Белка старалась. Ей помогала привычка внимательно слушать и все записывать. К этому приучило ее изучение языков в универе. А еще Белка с детства выработала в себе усидчивость и методичность. Это дал ей спорт. Точно так же, как она отрабатывала упражнения, сейчас она впитывала и накапливала новые знания о том, как вести себя с тем или иным человеком, какие привычки у начальника и что входит в ее негласные обязанности. Официальные должностные требования она знала наизусть. Но они редко применялись в ее работе.
    После окончания вуза прошло всего пять месяцев, три из которых она успела поработать в школе. Но она даже не преподавала, поскольку к тому времени наступили каникулы, и она занималась все это время изучением методических материалов и составлением учебных планов для младших классов, где требовалось применять игровые формы для изучения английского, французского и немецкого. А когда отец устроил ее референтом, хоть и вторым для начала, деятельность ее резко изменилась и потребовала дисциплины и постоянного внутреннего напряжения. Ей сразу же пришлось поработать переводчиком-синхронистом на ответственных переговорах. Однако Белка не испугалась. Напротив, восприняла это как спортивный вызов.
    Все бы хорошо, но в конце сентября несносный Герасим прислал ей смс, что его призвали в армию. Она как всегда не ответила ему, но настроение ее сильно испортилось. А когда он позвонил ей и крикнул сквозь шум голосов, что уже садится в поезд и уезжает, она прокричала ему в ответ:
-Я буду писать, сообщи, как это лучше делать.
    Она никому не говорила о том, что он иногда звонил ей. Так, ничего особенного, они просто болтали о том, о сём. После защиты диплома они не виделись и не связывались. У обоих были неотложные дела, у него в Москве, у неё в Петербурге. Он проходил платную стажировку в известном центре айти-инноваций, а она изучала предложения работодателей и ходила на собеседования. 
    Еще в одиннадцатом классе он вдруг начал цеплять ее на каждом шагу. То приблизится сзади и за плечи возьмёт, то дорогу ей преградит с намеками, что он не железный, чтобы спокойно смотреть на такую красоту. А перед выходными, после которых должен был проходить егэ по предметам, выбранным ими обоими, он вдруг зажал ее в углу и сказал прямым текстом:
-Давай встречаться!
    В ответ она пнула его в живот, вывернулась и крикнула:
-Со своими хотелками встречайся!
Он тогда догнал ее уже на крыльце и схватил за руку, но она сумела выдернуть ее и крикнула:
-Не лезь ко мне, целуйся с другими!
    Ее отец видел это, он как раз подъехал на машине за ней. Она тогда злилась на себя, потому что на крыльце отчасти сыграла роль именно для отца. На самом деле она хотела, чтобы Гера догнал ее, и, возможно, она повела бы себя по-другому. Впрочем, все случилось правильно. Гера нравился Гале, Галя являлась лучшей подругой Белки, а папа не одобрил бы встреч дочери с парнем перед самым поступлением в универ. 
    Парней к тому времени всех поголовно интересовали вовсе не экзамены, а девчонки, с которыми можно было мутить и обжиматься. Но Белка имела четкую цель – поступить в СПГУ. Это Галя, будучи на год старше Германа, ждала, когда ему исполнится 18. Но он подложил ей хорошую свинью, поскольку почти сразу после выпускного уехал в Москву. Она конкретно и нешуточно сохла по нему, и Белка ни за что не стала бы перебегать дорожку подруге.
    Гера написал ей из поезда: "Белка, дождись меня. Мне никто кроме тебя не нужен. Гале своей скажи об этом. Если не поверит, покажи ей это письмо".
    Белка сидела и думала. На школьном выпускном он пригласил ее на танец и в конце хотел поцеловать. Но она страшно смутилась и убежала. Спряталась в одном из классов. Так глупо… Он звонил ей, она не отвечала. Забирал ее из школы приехавший отец, поэтому Гера смотрел на нее, молча стоя в стороне. А потом он уехал в Москву и поступил в Институт бизнеса и делового администрирования, о котором мечтал. Тогда он не брал в расчет, что этот вуз не имеет военной кафедры.
    Белка не могла толком ответить сама себе – нравится он ей или нет. Когда началась учеба в СПГУ, она почти не вспоминала Геру. Со временем школьный выпускной забылся, его заслонили студенческие будни. И вот теперь Белку окатило новой волной. Она смотрела на видео и почти не узнавала его, но когда лицо его приближалось к камере, что-то внутри неё переворачивалось, словно она делала сальто. Он был почти таким же, как в детстве, постриженный до очень короткого ёжика, и ей так же, как в детстве, хотелось схватиться за его руку и ходить за ним хвостиком. Что-то наивное мелькало в его глазах, но в то же время надёжное, что могло защитить.
    Теперь она ждала весточек от него. А сама писала как пришибленная – несколько слов от силы, потому что не могла больше, начинала глотать безудержные слёзы. Снимать полноценные ролики для него у нее тоже не получалось. Она смогла послать ему всего два и то очень короткие. На одном она, чуть ли не заикаясь, прочитала ему стишок из их спортивного детства "Вперед, к победе!", а на втором сняла себя лишь на мгновенье, в основном снимала его прежних школьных друзей, которые передавали ему привет.         

***4
    Сейчас Белке стало часто сниться время, когда она приняла решение уйти из спорта и посвятить все время учебе. Это произошло в самом конце учебного года в 8 классе, весной, когда все вокруг начинало зеленеть, распускаться и благоухать. Она ходила по утрам на пробежки в ближайший к их дому парк, где в конце апреля буйно расцвела розовая магнолия. Раскидистые кусты, на которых к тому времени еще только-только распускались свежие листочки, были сплошь усыпаны прекрасными розовыми цветами, похожими на лилии или на фантастических колибри. Вокруг них стоял восхитительный сливочно-медовый аромат. Он переполнял сердце Белки, она ощущала себя счастливой и легкой, словно имела крылья, помогавшие ей бежать, почти взлетая над дорожкой, вьющейся среди весенних растений. И всему виной являлся Гера. На 8-е марта он подарил ей брошь в виде цветущей хрустальной веточки то ли сакуры, то ли еще какого-то нездешнего растения. Теперь она знала, что это была магнолия. Белка поцеловала Геру в благодарность за подарок и на секунду задержалась губами на его щеке. Что-то такое произошло, но с этого момента она словно изменилась. Сердце ее ни с того, ни с сего забилось сильнее.
    Впрочем, эта первая и очень сильная влюбленность прошла так же быстро, как и родилась. Во-первых, потому, что за Герасимом, как она презрительно его называла, в то время бегало сразу три девчонки из класса, а главное, он сильно нравился Галке. Но это бы всё ничего, если бы он сам не улыбался каждой из них и не отвечал на их внимание. Именно это погасило влюбленность Белки почти в самом зачатке. Уже на майские праздники она приняла решение завершить свою спортивную карьеру. Все, чего она добилась в гимнастике на тот момент, был значок кандидата в мастера спорта. Гера страшно удивился, стал задавать вопросы – что случилось и т.п., на которые она ответила:
-Не твое дело!
-Тогда я тоже уйду из секции! – воскликнул он в сердцах. И, как потом выяснилось, действительно ушёл.               
  Белка тогда ощущала боль от всего этого, но сейчас она вспоминала то время как самое счастливое. Им было по 15 лет, они считали себя вполне взрослыми, хотя на деле едва вышли из детства. 
  Намного позднее, уже в универе, она изучала психологию. Правда, то, что им преподавали, относилось скорее к педагогике и психолингвистике. А ее всегда интересовали моменты, когда думаешь и уверен в чем-то одном, а делаешь совсем другое. Говоришь себе – ненавижу, презираю, убила бы на месте, а сама плачешь по ночам. Или взять, к примеру, его звонок о том, что его призвали в армию. Ведь до этого они сто лет не виделись, она уже успела в школе поработать, и думать о нем забыла. Ей даже приглянулся первый референт, которому она теперь помогала во всем – взрослый, элегантный и интеллигентный 28-летний парень. Очень галантный, корректный, разносторонний и начитанный. Не то что айтишник и компьютерный технарь Герасим, грубый и ограниченный в культурологическом плане как сапог.       
    А вдруг это всего лишь моя ностальгия по детству? Эта мысль пронзила Белку среди ночи. Она лежала и прислушивалась к себе. Но тело ее хотело его