Путаясь в одежды сновидений
Утро по хрустальным ступенькам рассвета
Взлетело в небесный храм,
Вместе с пением птиц.
Отражённый прудом
Солнечный луч неугасимый
Замер улыбкой на твоём лице.
Лина. Охренеть можно, как красиво!
Сандра. Меня что-то даже немного пробрало. До слёз ли, не понимаю, однако…
София. А второе, Лика, второе такое же … прочувствованное?
Лика. Надеюсь, да. Слушайте.
Небо – крыша нашего дома;
Бамбуковая роща – стены.
Хрупкий мотылёк
Вспорхнул с чайной ветки,
Два лепестка
Опустились в пиалу с водой.
Утро наполнилось
Тонкими ароматами
Тихого счастья.
Встреча третья, или Вместе весело визжать
Как неисповедимы пути господни, так неисповедимы пути размышлений его детей. Одно чадо смотрит на вечернее небо и начинает мыслить эпохальными рассуждениями; второе, наперекор всему, пытается соорудить из простых кубиков мироздания сложную систему построения разрозненных атомов, соединённых в процессе трудного решения задачи с применением интегрально-интуитивных уравнений; третье чадо идёт к намеченной цели по головам, сметая на своём запылённом предшественниками пути с радостно-мстительным чувством превосходства. Чей путь верен, чей ошибочен, кто придёт к победе затуманивания над разумом, кто узнает горечь побед, почему следующий вторым окажется у кормушки и соберёт все сливки или почему вечно сдерживающий свои эмоции вдруг вскипит и разрушительной силой своего контролируемого гнева аннигилирует пространство до квазисостояния.
Лина расхаживала по комнате, ломая пальцы, и страстно шевелила губами, что-то произнося мысленно или считая, что маловероятно, возможность падения Тунгусского метеорита в наши, что ещё более невероятно, учитывая, сколько посланников космоса ежедневно приземляется на поверхности планеты и находит вой космическо-планетарный покой. Наоборот, она соединяла известные слова в неизвестные конструкции, известные под простым определением – предложения. Этому предшествовал рассказ подруги, у которой состоялась вторая встреча с институтским ловеласом Игнатом, поражающим многих девушек неизвестно чем, то ли начитанностью, то ли образованностью, не важно, главное – не венерическими болезнями.
Лина. Сексуальное несовершенство!
Сандра. Ты чего орёшь? Мы не глухие.
Лина. Пардон муа, задумалась.
Лика. О чём?
Лина. После твоего повествования разве можно думать о чём-либо постороннем!
София. Поясни нам…
Лина. Всё же и так ясно.
София. Если возникают вопросы – не всё.
Лина. Э-э-э… Спрашивай.
София. О каком сексуальном несовершенстве ты начала говорить и так прекрасно, артистично, - блям-блям-блям, - это чтоб не ругаться, не закончила.
Лина. За-а-а… Затрудняюсь вот так сразу взять и ответить.
София. Можно подскажу?
Сандра. Ты ещё руку подними, как первоклашка, чтобы тебя заметили.
София. Я и ноги подниму, если понадобится.
Девушки после слов подруги вместе с Софией громко прыснули, затем расхохотались. Каждая представила, в зависимости от полёта фантазии и подсознательного раскрепощения, поднятые ноги. И только одна, сумев совладать со смехом, приняла серьёзную морду лица, сжав губки алые утиной попочкой.
Сандра. А ещё лучше разведи.
И снова хохот сотряс пространство комнаты, соединённое с остальным планетным и космическим пространством невидимыми нитями.
Лина. Чтобы разводить ноги не нужно обладать большим мастерством.
Лика. Стоп, подруги! Уходим в сторону.
София. Ах, эта изящная способность женщины уходить от проблемы в дремучие дебри первобытного невежества. Чтобы ни случилось, всегда готова отмазка: попробуй решить иначе.
Сандра. Софа, сейчас ты о чём это?! Мы, напомню, собрались выслушать Лику. Выслушали. Теперь нужно составить план третьего встречи.
Лина. Зачем? Мне всё ясно.
Сандра. Мне, вот, не совсем… ясно…
Лина. Вот и иди с Ликой и экспериментируй.
Сандра. Х-ха-ха!
Лина. Да засмейся…
София. Не разводи, Лина, руками. Как правило, смеётся тот, кто смеётся последним.
Сандра. Мой смех, это… Короче, не забуриться бы в дебри… Экспериментировать не буду.
Лика. Почему? Страшно?
Сандра. Экспериментатор из меня, как из куриного яйца токарная заготовка.
Кому-то покажется неловким сравнение, кто-то найдёт в нём изюминку, вероятно даже, некто примется на его основе делать производное. Наши подруги снова рассмеялись. Весело и задорно. Как умеет это делать молодость, когда многие проблемы рассасываются сами, как прыщ, смазанный йодом.
Сандра. Вернёмся к Игнату. Вот такого извращённого перца встречаю впервые. Доведи, - кх-м, - жизнь встретиться с ним, я бы ему так дала…
София. Успеешь ещё.
Сандра. Что успею?
Лина. Дать. Эх, раз, ещё раз, ещё много-много раз!
Сандра. Девочки, я не то имела ввиду.
Лика. А вот Игнат «то» и так введёт, застонешь соловьём весенним.
Сандра. А мне до пениса, то есть, хочу сказать – по фаллосу, что он там введёт! Вот так! Не пугай ежа афедроном голым!
Лина. А что можно испугать вульвой голой?
Смех и ещё раз смех разлился звонкими весенними ручьями по комнате. Лина хваталась за живот и всё твердила, как заведённая: «До пениса! То есть – по фаллосу!»; Сандра твердила, начиная икать: «Что испугаешь голой вульвой?»; в истерике почти что билась София, всегда чуточку более сдержанная эмоционально: «Ежа… афедроном… пу-угать…»; Лика вытирала постоянно выступающие слёзы: «Игнат введёт… что надо…»
Как волной нахлынуло эмоциональное безумие, так оно и сошло. Тяжело дыша, отдуваясь, посматривая друг на друга, девушки входили в прежнее, хоть и называемое ныне модно пост-возбуждённое состояние.
Лина. Сюр какой-то, клянусь Асклепием!
Сандра. Я тоже им и его же прелестями!
Лика. Не так уж много их у него. Стандартный набор, как у всех мужиков.
София. Набор у каждого автомобилиста стандартный, только не каждый с этим набором может вытворять чудеса. Один пыхтит, весь взопрев, час-другой и выдыхается из сил, другому – море по колено, как и некоторые детали организма. И вот когда… то есть тогда… В итоге и начинается самое настоящее представление способностей. Возможность акробатических трюков, гибкость организма, некоторых членов…
Сандра. Не хочу быть пошлой, но представить в боевом состоянии член гибким и пластичным никак не получится.
Лина. Ли-ика!
Лика. Что?
Лина. А как дела обстоят у Игната?
Лика. С чем?
Лина. С тем самым… В боевом состоянии…
Лика. Отлично. Претензий нет.
Сандра. Лика, послушай, Лина кажется хотела узнать нечто другое.
Лика. Так пусть прямо и спрашивает! Я же ж как на душу перед вами распинаюсь, не утаиваю ни детали, ни подробности. Спрашивайте!
Лина. Какой у него…
Лика. У него?
София. Чего вдруг заскромничала, Лина? Так и спроси: каков у Игната калибр.
Лина облегчённо выдохнула, будто несла, горбясь, неподъёмную ношу и внезапно нашёлся помощник, взявший на себя эту святую обязанность.
Лина. Да… Именно это хотела узнать – каков его калибр?
Лика. Отличный. Вот такой… примерно, длины и такой… Могу ошибаться, он в диаметре.
Сандра. И как он?
Лика. Да что вы всё загадками! Как он что?!
Сандра. Что… Ну-у… Входит и выходит…
Будто поддавшись массовому гипнозу, след за ней Лина и София начали повторять: «Входит и выходит… Входит и выходит… Входит… и – выходит…»
Лика серьёзным взором посмотрела на подруг, не придуряются ли, за ними не заржавеет. Нет. Они вполне серьёзно, с умными минами на затвердевших восковых лицах, враз пожелтевших и приобретших историческую матовость музейных экспонатов твердили: «Входит и выходит… Входит и выходит… Входит… и – выходит…»
Чтобы прервать этот заколдованный круг спонтанного гипноза Лика резко хлопнула в ладоши. Звонкий звук тональности ре-минор второй октавы, в которой написано будет вскоре знаменитое произведение «Забытая соната», разлетелся по комнате мелкими брызгами и заиграла радуга на всех предметах.
Лика. Знаете, девочки, как говорит моя тётя Маня из славного города Ростова-на-Дону?
София. Просвети – узнаем.
Подруги с серьёзными взорами, обращёнными куда-то вдаль сквозь Лику, видимо в сторону славного Ростова-на-Дону, замерли в предвкушении очевидного и невероятного.
Лика. Моя тётя Маня говорит так: если этот хлопчик такой цикавый, то нужно пойти и разобраться, чем же он цикав.
Сандра взлетела гарпией под потолок со скоростью курьерского поезда, способного долгие расстояния пути совместить в одно мгновение, едва не пронзив макушкой потолок.
Сандра. А и пойдём! Разберёмся! С Игнатом! Посмотрим, какой он на самом деле – как там, Лика?
Лика. Цикавый.
Сандра. Верно: цикавый или нет! Идём, девочки?
София. Идём! Что нам терять? Что надо, давно потеряли, чего не надо – нашли.
Лина. Поддерживаю! Поддерживаю! Вперёд! Сметём баррикады застенчивости и разберёмся с … с…
Лика снова подсказала.
Лина. Разберёмся с его цикавостью! Выведем хлопчика на чистую воду из заболоченных берегов! Решено?!
Подруги хором – в другом случае можно было сказать: в унисон – крикнули: «Ре-ше-но!» Вскинули сжатые девичьи кулачки над головами и десять раз, может более, история об этом умалчивает, проскандировали понравившееся слово, так удобно подходящее для речёвки и принялись экспрессивно собираться. Толкаясь друг с другом, перешучиваясь, каждая выдвигала свою версию, как она этого «цикавого хлопчика» Игната так, затем этак, а потом ещё несколько раз как-нибудь с садомазохистским подходом. Лика кричала: «Я ему припомню томик сонетов домиком!» Сандра вторила, яростно блеща разъярёнными очами: «Он у нас на китайском будет петь и читать!» Лина, попадая почему-то всё каждый раз в одну штанину двумя красивыми и стройными ногами, повторяла: «Придёт к нему фаллос и наступит ему – пенис!» София сквозь зубы мечтательно цедила: «Ох и повертишься ты у меня, ох и повертишься!»
Такси везло распалившихся амазонок по улицам города, заполненным спешащими по своим делам людьми, по заполненным автомобилями дорогам. Светофоры давали страждущим чего-то необыкновенного «зелёную волну». Водитель, старый дядька, настороженно посматривал на необычных пассажирок и крутил незаметно головой, вспоминая из своей долгой и насыщенной приключениями жизни волнующие моменты.
Время в пути пролетело незаметно. Взвизгнув тормозами, водитель лихо остановил машину возле дома. Выскочил. Открыл девушкам двери. Пожелал приятно провести оставшееся время и умчал, оставив после себя расплывчатое воспоминание в виде быстро рассеявшегося газового облачка со специфическим запахом октановых чисел.
Боевой задор подруг слетел с них снежной шапкой при порыве сильного ветра с вершины ели. Игнат встретил девушек с приятной улыбкой, стоя перед в облачении Адама.
Игнат.
