Закат

бездействует, словно гора металлолома, - его последние слова напоминали истерику Смита.
- Вы что?! – грохнул кулаком по столу глава государства. – Хотите меня убедить, что все наши враги уничтожены и нам не с кем воевать?!  - он даже привстал со своего места. – Именно так я должен понимать в последнее время отсутствие военных сводок и данных о безвозвратных потерях живой силы?  Как такое возможно? А куда мы будем девать людей? Я хотел сказать, как мы будем приучать людей проливать кровь за свою страну? Кто обеспечит их работой?! Вы?! – он грозно оглядел сидевших за столом. – Лично я не для этого занимаю столько лет свою должность. Моя задача, как и ваша – интересы страны на мировой арене. Или вы забыли об этом?! Так я вам напомню, голубчики! Чем вы там занимаетесь, - он потыкал пальцем куда-то вверх. – Если даже здесь, в бункере, я понял, что у вас там чёрт -те что творится! Чем мне заниматься при таких вот ваших докладах? – он ткнул кулаком по папке и перешёл на спокойную речь. – Если дело не в ВПК и не в военном ведомстве, то пойдём дальше. Будем слушать резидентов с мест, - он снова сел на своё место:
- Начнём с нашего материка. Резидент Амрикского континента, слушаю тебя, Боб. На фоне первых двух выступавших все остальные за столом выглядели гораздо моложе. Рядом с Джонсоном вежливо привстал со своего места молодой светловолосый мужчина в ослепительно-белом костюме. Никто не удивился, если бы оказалось, что ослепительно-белую шляпу он забыл у секретарши, засмотревшись на её красоту. Так не хватало белой шляпы к костюму, более подходящему для пляжа, чем для приёма на высшем уровне.
- Должен присоединиться к вашим словам насчёт наших врагов, - начал он и развёл руками. – В соседних государствах их нет. Увы. Все мои попытки конфликтов в приграничных районах население решает мирным путём, и попытки превращаются в напрасные усилия. Соседние страны поддерживают с нами дружеские отношения. Из пограничных столбов неизвестные нарезали всякие диковинные фигурки и раскрасили их. Все они украшены цветами. Вдоль границ настелили ковровые дорожки и гуляют по ним, тут же и отдыхают, сидя группами и по отдельности или болтают с нашими пограничниками. Более того, свои пограничные посты переоборудовали в бары и поют в них песни с нашими «зелёными беретами», потом пляшут при луне и палят вверх салюты. Какие уж тут враги? – он опять развёл руками.
Хозяин кабинета снова грохнул кулаком по столу:
- Вы для чего занимаете свои места?! – кричал он на всех, а смотрел на Боба. – где результат вашей работы? Ни ВПК, ни Пентион его не ощущают, как следует из их докладов.  Где вражда наших военных баз с местным населением? Где ссоры и вражда на межнациональном уровне? Где провокации, вооружённые столкновения и мятежи местного населения против наших военных? Куда всё это подевалось, хочется вас спросить? Или ты боишься запачкать свой костюм?! – он продолжал смотреть на Боба, словно вокруг никого больше не было. – Похоже, тебе пора менять его на костюм другого цвета, в полоску.
Боб сидел, понурив голову:
- Стало невозможно работать, сэр, - пробубнил он, не поднимая головы. – Все присланные агенты плохо переносят местный климат и сливаются с местным населением в песнях и танцах. На них плохо действует не только солнце, но и луна. Днём они поют песни, а по ночам пляшут, не желая понимать, что я от них требую.
В разговор вмешался Джонсон:
- Сэр, это верно. Вдоль границ ситуация плачевная для армии. Тамошние жители свободно ходят через нашу границу. Более того, всю бронетехнику на наших базах раскрашивают в цветочек и горошек, украшают цветами и воздушными шариками, и водят хороводы, вместо того, чтобы, как в старые добрые времена, с дубинами и кольями бросаться на ворота баз и требовать их ликвидации. Я думал, сэр, Вам докладывали об этом, - закончил он растерянно. - Вынужденное бездействие хуже всего разлагает военных, - покачал он головой. Награды на его груди опять забрякали, подтверждая слова хозяина.
Новый удар кулаком по столу и крик:
- Я сам должен был давно догадаться о происходящем по вашим докладам! – он швырнул чёрную папку на середину стола. – Что вы мне докладываете последнее время? Что?! А на других континентах?! Почему нет сведений о военных конфликтах в дальних регионах мира? Кларк, что у тебя на Брунейском континенте, в центре цивилизованного мира, как они себя называют по нашему совету?
Кларк слегка тряхнул кудрявой головой:
- Все многочисленные государства на вверенном мне континенте давно не ведут никаких войн. Правительства стран отказались от попыток посылать население на войну с соседями. Трудно сказать, с кого всё началось, но время упущено, и население отказывается слушать призывы к войне для защиты своих границ. Хуже того, невзирая на границы они объединяют свои усилия для освоения космоса за счёт свёртывания военного производства. Вовсю строят звездолёты, забыв про оборону и национальные интересы, словно помешались на полётах в космос. В одном государстве, не буду его называть, меня отлупили и хотели бросить в тюрьму за то, что я пытался рассказать в баре о том, как фермеры соседнего государства воруют у них по ночам репу через границу. Военной техники почти не осталась, только та, что не успели ещё переплавить на нужды космоса. Сэр, всё это не в моей компетенции. Я должен Вам докладывать только о военных конфликтах и случаях нарушения интересов нашей страны. Докладывать мне нечего, - развёл он руками.  
- Так…, - сэр барабанил пальцами по столу. – Что скажет резидент с Коринфского континента? Приобщение диких племён к цивилизации всегда было делом трудным и кровопролитным. Почему оттуда нет никаких сообщений? Вилли, ты всегда создавал нам проблем больше всех остальных и требовал вмешательства армии.
Вилли, в чёрном костюме, лёгким, изящным движением махнул рукой в сторону виска, словно отдавал честь:
- От меня не было донесений согласно инструкции. Я молчал ввиду отсутствия на континенте военных действий, требующих военного вмешательства нашего правительства в этой части земного шара, - отчеканил он без запинки. – Племена не вступают в конфликт с армейскими частями, а прячутся в джунглях, среди болот. Нашей военной техникой на континенте забиты все площади, очищенные от джунглей. Но с кем воевать? Несколько лет назад наши военные дали несколько залпов в сторону джунглей и с тех пор техника бездействует по всему континенту за ненадобностью. Это привело к непоправимым последствиям в результате влажного климата и тропических ливней. Сказать об этом легче, чем увидеть всё своими глазами, - он сделал паузу. – Огромные скопления военной техники покрылись ржавчиной. Она превратила нашу военную мощь в груду ржавого хлама, из-за которого нет возможности доставить на континент новые поставки вооружений. Для этого надо сначала убрать негодную технику. Вряд ли это понравится избирателям. Их деньги уничтожила ржавчина, а не враги нашего государства, - тихо добавил он. – Это не статья военных расходов. Хорошо то, что аборигены ни о чём не догадываются, иначе растащили бы всё железо на топоры и мотыги. Между собой они, конечно, конфликтуют, но их войны больше напоминают драку палками на нашем рынке, - Вилли беспомощно развел руками, словно ставил точку в своей речи.
После его доклада оставались ещё два резидента с самых отдалённых континентов. Там с давних времён интересы его государства определяли жизнь аборигенов. Тот, кого называли сэром, даже не взглянул в сторону резидентов. Он чиркнул рукой по столу:
- Всё! Хватит! Можно подвести черту под вашими докладами. И для вас всех это будет не черта, а последняя точка в вашей карьере. А зачем она нужна? Кому она нужна?! Вам?! Так вы сами не нужны стране, которой до сих пор служили. Власть наша распространилась на весь мир и усиливалась за счёт непрерывных военных конфликтов. Теперь я понимаю, что слишком поздно вас собрал, а вы ничего не сделали, чтобы своевременно исправить положение. Похоже, время упущено. Зачем мне сидеть здесь, в бункере, если вы довели жизнь до того, что у нас нет врагов? Осталось лишь дождаться, чтобы народ начал задавать себе вопросы: «Зачем нам такая власть и такое правительство? Зачем военные расходы в мирное время, когда нет никаких врагов? Почему люди в стране чувствуют себя лишними со своими проблемами?».  Лично я не хочу дождаться таких вопросов.
Сидевшие за столом в недоумении переглядывались между собой. Ничего подобного им ещё не приходилось слышать.
- Своим бездействием вы лишили страну её врагов. Теперь народ трудно заставить воевать. Никто не захочет идти на войну просто по вашему или моему желанию. Невозможно что-то исправить в мире, привыкшем жить без войн. Поэтому вы уволены, - неожиданно громко произнёс он. – Сегодня это де-факто, а завтра наступит де-юре. Софи выдаст вам приказы о вашем увольнении и сыграет свою последнюю роль в вашей карьере. Всё, - решительно закончил он. – Не смею вас больше задерживать, - прозвучало в кабинете, но сидевшие за столом услышали и поняли совсем другое – «Пошли вон!».
Ошеломлённые, они молча встали со своих мест и, натыкаясь друг на друга, кто-то пятился к выходу задом, кто-то оглядываясь назад, словно в ожидании других слов, но в полной тишине, как на поминках своей прошлой жизни, они скрылись за дверью, в никуда.
Хозяин кабинета оставался в своём кресле. Он долго так сидел в тишине, не двигаясь. Не один час. В этом мире он, его должность была больше не нужна. Никто не хотел воевать. Он медленно достал из стола чистый лист бумаги и написал в Сенат прошение о своей отставке по состоянию здоровья, которое не позволяет ему осознать смысл своей должности. Потом встал, вышел из кабинета и пошёл по коридору. Нет, он не считал количество дверей и своих шагов. Он ничего не замечал вокруг. Он шёл туда, куда никогда не ходил за годы службы своей стране. Он шёл к выходу. Нет, он не забыл, как его найти. Кабина лифта подняла его наверх. Он вышел в просторный вестибюль, не обращая внимания на ошалевшего охранника, хотя заметил, как тот вскочил при его появлении. Разве мог охранник подумать, что когда-нибудь увидит вот так, живьём, Главу государства, Портрет за спиной – это совсем другое.
Он прошёл мимо охраны к двери. Это был выход. Выход в тот мир, которым он незримо управлял семнадцать лет. Управляла его воля, растворённая в законах, указах, директивах и посланиях. Все они служили могуществу великой державы. Он вышел наружу и огляделся вокруг, подставляя лицо приятному ветерку. Он стоял на вершине холма. Далеко, за лесным массивом виднелось скопление крыш, среди которых не торчали коробки высотных домов. Ещё дальше, за чёрными очертаниями крыш, садилось солнце. Он стоял и смотрел, как оно опускается всё ниже и ниже.
- Закат, - подумал он и сердце его дрогнуло. Это слово острой иглой вонзилось где-то там, внутри, пронзив резкой болью и ударив в голову.
- Да, закат, - горько усмехнулся он. – Они ещё не понимают, к чему всё идёт. Это уже без меня. В мире, где нет войн, эта страна не сможет существовать. Почему страна?! – одёрнул он себя. – Название страны, может, и сохранится. Но власть в стране без войн не продержится, - покачал он головой.
Это