Стрелочник

волос…
- Этого не может быть… Ты – плод моего воображения… Тебя не должно здесь быть… Ты – там: на двадцать лет вперёд… и на семьсот ки-лометров южнее…
- Но между тем я здесь… Нравится это тебе или не нравится, но это я – твоя Маргарита.
- Но… как?
Тихий серебряный смех, так некогда волновавший моё сердце, был мне ответом…
- Колдунья…
- Всего лишь, немножко ведьма… А следовательно, обладаю некото-рыми возможностями… Может быть, я и плод твоего воображения, деми-ург, некогда звавшийся Воином… Но мир, который ты создал, достаточно реален, для того чтобы я могла по-прежнему любить тебя…
- Это было так давно…
- Неправда!.. Всё это ещё будет…
- Наверно, ты права… Зачем ты здесь?
- У меня замёрзли руки… Ты согреешь их?
Я снимаю с неё тонкие кожаные перчатки и чувствую холодок её тон-ких пальцев… Спрятав её кисти в своих ладонях, я дышу на них, пытаясь согреть. Ладошки прижимаются к моим губам… Ну вот, они уже тёплые…
- Вот видишь, как тебе просто наполнить жизнью твои творения, де-миург…
- Не называй меня так…
- Как скажешь, мой господин…
Я резко отодвигаюсь и смотрю в глаза своей визави… В них явствен-но мерцают лукавые искорки… И вновь серебряный смех рассекает тиши-ну ночи…
Я с облегчением перевожу дух…
- Вот теперь я верю, что ты – действительно ты.
- Ах, ты сомневался! Как бы тебя наказать?.. Вот возьму сейчас и ис-чезну!..
Я вновь беру в ладони её уже тёплые кисти…
- Постой… Я и так знаю, что ты уйдёшь… Это ведь не твоя сказка… Те-бе, к моему несчастью, в ней места нет…
- Я знаю… Но я с тобой здесь и сейчас… Пусть и ненадолго…
- Так зачем ты здесь?
- Какой ты несносный!.. Могут же быть у женщины свои маленькие тайны… А если я скажу, что соскучилась по тебе, ты поверишь?..
- Поверю… Но…
Мои губы вновь прикрыты тёплыми ладошками…
- А разве ты не скучаешь по мне?
- Да… Ты снишься мне… Прошло столько лет, а ты всё ещё снишься мне…
- И ты в моих снах… Но ты прав, – голос Маргариты неожиданно твердеет. – Я здесь не с частным визитом, а с миссией…
- И в чём она заключается?
- Мне велено, Воин, передать тебе, что Путь твой окончен. Окончен твой путь Воина.
- И что это значит для меня?
- Что Путь твой начинается… Но не для тебя, а для того мальчика, ко-торый спит сейчас на пятом этаже этого дома, в квартире номер двадцать девять… Ты должен ему помочь.
- Как?
- Так, как можешь только ты. Напиши для него сказку. Его сказку. Это в твоих силах. Уже через год для него начнутся непростые времена… Ты знаешь…
- Да… Я помню… Но это его жизнь.
- Ты вправе изменить её… И ты можешь изменить её…
- Но как?.. Он ведь сам должен пройти свой путь.
- Он и пройдёт его. Сам пройдет. Но чтобы всё стало иначе – не так, как будет, наполни эту сказку жизнью. Жизнью яркой, яростной и жесто-кой… Более жестокой, чем та, которая ему предстоит. Для тебя это про-сто… Лекарство ведь сладким не бывает… Клин клином, боль болью, ис-пытание испытанием… И тогда его будущее станет иным.
- Я, кажется, понял… Я помогу ему… Но ты всё-таки не ответила на мой вопрос о твоей миссии… С мальчиком понятно… Но что означает для меня эта новая явь?
- Эта «новая явь» означает конец Пути и начало «новой яви», где ты намечаешь новые Пути, чтобы шли по ним уже другие… И круг замкнёт-ся… Разве это не интересно?
- Мне надо это осмыслить…
- На самом деле, моя миссия это всего лишь формальность. Ты уже делаешь то, что должен делать… Иначе тебя бы здесь не было.
- Ты опять права.
- Я всегда права!.. Хотя бы потому, что я женщина… И как женщина имею право на некоторые капризы и желания…
- Чем могу…
- Можешь. Но для начала тебе придётся сделать выбор… Ты пришёл сюда покататься на коньках…. А я уже накаталась, мне холодно… и я хочу тепла и … тебя. Что скажешь?
- Коньки, конечно… Хорошо, тебя на коньках.
Маргарита хлопает меня ладошкой по губам:
- Вот, дурак!.. Не меняешься… и не умнеешь…
- Я от тебя всегда без ума…. Всё для тебя…. Желай.
- Хочу к тёплому морю!
- Слушаю и повинуюсь, моя Королева…


22. «Зарница»
(Июль 1969-го)

…Никто лучше не отвечает на вопрос: «who is who», нежели война. Даже если она игрушечная…
На этой первой своей «войне» я впервые в жизни примерил погоны. Причём сразу лейтенантские. Они были вырезаны из картона – бледно зелёные с нарисованными звёздочками. Кто-то из девчонок присобачил их нитками прямо на плечи моей ковбойки. Ни с того ни с сего меня вдруг назначили целым командиром взвода. Наверно потому, что наиболее ак-тивные пацаны нашего отряда все поголовно (тоже в офицерских звани-ях) оказались в разведке. Ну а типа «командовать пехотой» кому-то ж надо, вот и…
…Ясное июльское утро… Разведка убежала вперёд на предмет «умы-кания» знамени противника. Ну а взвод нестройной толпой плёлся лес-ной дорогой по направлению к предполагаемой вражеской дислокации… Впереди, естественно, командир…
Надо ли говорить, что большую часть взвода составляли девчонки, возведшие себя в ранг медперсонала, то бишь нашившие себе на пилотки красные кресты… Была среди них и моя Галя.
И, естественно, никто и не в грош не ставил командира… Просто шли, болтали, нюхали цветочки… Вот такая вот пастораль…
Надо сказать, и сам командир не шибко стремился управлять этим сбродом. Главное, периодически оглядываться назад, чтоб никто из «лю-бителей гербариев» не увлёкся и не заблудился… А то ищи их тогда… Лес всё-таки…
На пересечении лесных дорог навстречу вырулил «напряг»… К несча-стью, не в лице противника. А в лице партизан…
Местные… Или деревенские… Называйте их как хотите… Некоторых из них я уже знал в лицо… Они приходили к нам на дискотеку, танцевали с нашими девчонками… Драк с ними в этом потоке ещё не было… А вот в прошлом году…
Аборигены эти воспринимались в лагере, как неизбежное зло… При-чём как «пионэрами», так и администрацией… Портить отношения с ними было чревато… Исходя из предыдущего опыта, всяко могло приключить-ся… Причём избиение кого-либо из отдыхающих далеко не худший из ве-роятностных вариантов… Так что…
Их было человек восемь… Крепких таких деревенских пацанов… А у меня во взводе помимо девчонок, половина малышни…
И не обойдёшь… «Они стояли ровно в ряд, их было восемь»… Остано-вились и мы… Партизанский командир – парнишка лет пятнадцати, ман-кируя вниманием наших пацанов откровенно пялился на девочек… Мол-чание меж тем затягивалось…
Самый мелкий из партизан (эдакая Фигура) вразвалочку подошёл ко мне и ткнул грязным пальцев в сторону погон:
- А это у тебя чё?..
- А  это… Это погоны… Мы в «Зарницу» играем…
- В войнушку значит… – вмешался в разговор партизанский вожак и, ещё раз пренебрежительным взглядом окинув наше воинство, добавил. – Много ж вы навоюете…
- Да у нас это… отвлекающий манёвр… Наша разведка вперёд ушла… Знамя «синих» хотят захватить, – открываю я военную тайну.
- А вы, значит, «зелёные», – понимающе кивает местный Квакин.
- Сопли зелёные, – деловито уточняет Фигура.
Я игнорирую, обострять» не хочется…
Но со стороны притихших и сбившихся в стайку девчонок раздаётся звонкий голосок:
- Вы свои-то подотрите!..
Оборачиваться мне ни к чему: это Галя. Нарочито сдвинув меня пле-чом в сторону, вперёд выдвигается атаман:
- А кто это свой ротик поганый раззявил?
«Пройдясь» по ней с ног до головы откровенно мужским взглядом, он осведомляется:
- А если я тебе его сейчас заткну?.. Отсосешь не нагибаясь, мокрощел-ка?..
…Кулаки у меня невольно сжимаются… Но из возмущённо бормочу-щей стайки девчонок вперёд выходит Галя. Эдакая юная валькирия… «Ручки в брючки», перекатываясь с пятки на носок она, в свою очередь, окидывает презрительным взглядом Квакина… Несмотря на драматизм ситуации, невольно любуюсь ею: загорелый овал лица в обрамлении во-ронова крыла каре, вздёрнутый точёный носик… (Такой я её и буду пом-нить… всю жизнь.) Вновь звучит её звонкий голос:
- А что?.. Есть чем затыкать?.. Чего стоишь?.. Штаны давай снимай!.. Посмотрим, может у тебя и затыкалка-то ещё не выросла…
Дружный смех разрывает лесную тишину… Смеются все, кроме меня, Гали и Квакина… Он медленно багровеет лицом и обрывает смех возгла-сом:
- Да пошла ты!.. Пионэрка… Сама подрасти сначала…
Развернувшись, проходит мимо, пытаясь вновь ударить меня пле-чом. Я готов к этому и резкий разворот плечей, не встретив сопротивле-ния уводит «атамана» в пустоту… Он едва не падает… Вновь гремит смех… Обернувшись, окидывает меня яростным взглядом, но лишь бор-мочет напоследок сквозь зубы что-то традиционное, типа «увидимся ещё»… Сворачивает на пересекающую наш путь дорогу… За ним тянется его банда. А я мысленно перевожу дух…
…Мы вновь бредём по дороге, а у меня какое-то двоякое ощущение… С одной стороны, я рад, что удалось избежать драки… Боялся я не сколько за себя, сколько за девчонок и малышню… Лес, всякое могло приключить-ся… А я вроде как за них всех отвечаю…
В тоже время меня мучит ощущение  стыда, что ли… Досады, злости на самого себя, что… надо было сразу врезать этому Квакину, как только хавальник свой на Галю раскрыл… А так получается, что я вроде за неё не вступился… За мою Галю… Правда, она не знает ещё, что она – моя…
Обернувшись через плечо в очередной раз, для того чтобы прокон-тролировать личный состав, неожиданно натыкаюсь глазами на её насмешливый взгляд… Не только её… Отвернувшись, мучительно крас-нею… Похоже, наши девочки перемывают кости своему командиру…
Сквозь девичье  щебетание и смешки неожиданно явственно слышу Галин голос: «А командир-то наш… не такой уж и медведь»… Щеки мои ещё «пылают», но на душе облегчение… Похоже, меня оценили. Пусть и не по достоинству, но всё же… Жизнь прекрасна и удивительна!.. Почти как этот чудесный июльский день…
…Победа в «Зарнице» осталась за нами – «зелёными». Пока обе «раз-ведки» столкнувшись выясняли отношения между собой, мой взвод, до-стигнув точки дислокации «синих» снял одинокого зазевавшегося часо-вого и захватил вражье знамя…. А потом мы потеряли половину взвода, отбиваясь от «синих», пытающихся перехватить нас в лесу… В располо-жение «зелёных» добрались только к вечеру… Грязные, как поросята, в синяках и царапинах, но со знаменем, которое намотала на себя Галя… И никогда в своей прежней жизни я не был счастлив, как тогда…
… Ковбойка с несорванными лейтенантскими погонами ещё несколь-ко месяцев висела на «плечиках» в моём шкафу. Потом мама её всё-таки постирала… А «Почётная грамота» о победе в «Зарнице» была пришпиле-на кнопками над моим диваном (делать для неё «рамочку» – это было бы чересчур для такого патологического лентяя, как я).
…До окончания смены оставалось ещё несколько дней, и у меня были опасения, что Квакин может отловить меня, чтобы рассчитаться… В принципе, я был готов к этому… Тут, главное, не угодить под общий за-мес… А один на один – это ничего… Даже если он сильнее и лучше дерёт-ся… Ну начистит рожу… В крайнем случае – нос разобьёт… Делов то! В первый раз, что ли? Но обошлось. Дискотек больше не было, а местные приходили к нам только на танцы… С одной стороны, облегчение, а с дру-гой… Мне так хотелось ещё раз потанцевать с Галей…
…Большой костёр, завершающий смену… Весело потрескивающие сучья, летящие искры… Песни под гитару вожатого… И яркие огромные южные звёзды над