Во-первых, ты чего вылез без очереди, полукровка? Во-вторых, что ты сказал? Простить?
Это что, чтоб она потом в сердце отца вернулась? Да ещё силу набрала и меня могла подвинуть?
–Простить? – Царь повторяет моё удивление. – Она лгала мне.
–Из страха, Царь, а не из непочтения, – Бардо смотрит на него, он спокоен и ясен.
Ну понятно с этими людьми! Все они не в себе.
–А с людьми, что непочтение проявили? – интересуется Царь и мне не нравится тон его. Я знаю, что он не согласится со словами Бардо, но и от совещаний его он не отстранит. Потому что вода мятеж любит. Вода и изгибаться может, и налететь вдруг бурей. И в Бардо это есть, как бы я ядом не исходила в своих мыслях.
–Ничего, – отвечает Бардо и Алана заливается смехом, но смех её резко обрывается. Не та ситуация. Не то время и место.
–Ничего? – повторяет Царь. Желая убедиться что расслышал правильно.
–Ничего, – подтверждает безумный полукровка. – Они всего лишь люди. Сегодня они молятся на стихию, а завтра забросят её в угоду другой. Как время придёт, так сами снарядят корабли красавицами, шелками и вином, да затопят их во славу твою, Царь. И слёзы лить будут.
–И когда же придёт это время? – Сигер не удерживается и влезает. Царь этого не любит, но он удивлён и потому не одёргивает сынка.
–Когда захочешь, Царь, – отвечает Бардо. – Пошли им засуху, и измельчает их урожай, и совсем пропадёт. Отзови рыбу от берегов их и они вернутся к тебе. А кровь лить, напоминать о переговорах – это всё по-людски. А ты выше их, Царь, выше людей и всего что ни есть людского.
Гладко стелет! Точно илом выкладывает себе дорожку. Но да я его сейчас тоже порублю. Не нравится мне самонадеянность его!
–А ты что скажешь? – Царь не даёт понять ничего о своих мыслях. Он обращается к Сигеру, но я вижу тень задумчивости на его лице. Всё-таки, от полукровки-то избавляться надо вперёд!
Ладно, Эва, не тушуйся не боись, ты его сметёшь. Кто он против тебя? Ты законная дочь Морского Царя и сестры Океана. Ты из воды пришла – со всех сторон вода тебя поддержит. А он? Морской Царь и земная женщина…
Пф! Да были времена когда таких топить полагалось. Я лично не против эти времена вернуть.
–Дипломатией надо, – отзывается Сигер, он смотрит на брата насмешливо, а потом касается взглядом и меня. В его глазах триумф. Ну-ну, радуйся, я тебя на солнце-то подсушу, дай только срок. Помнишь, может, как в немилость впали Рока, Сахиил, Аквата и Дезире? Ещё два года назад каждый из них мог также претендовать на трон, и где они теперь? Рока казнён – я руку к тому приложила, в сговор его с людьми свела. Сахиил лишён речи на ближайшие полсотни лет. Аквата изгнана на сушу, может и ссохлась, кто её знает? А Дезире в тюрьме.
И всё я, братец. А они дружно держались и каждый всяк умнее тебя был. Думаешь, тебя не сведу?
Но я молчу. Я не даю ему этого прочесть в себе. Я жду его ответа.
–Дипломатия – это верный меч всех королей. Войной и бойней всегда пойти можно, а уговорить, потребовать своё, да ещё с избытком за непочтение…
Сигер мечтательно улыбается, показывая какая это приятная участь – получить должное почтение от тех, кто ещё недавно был непочтителен и нарушил договоренности.
–А с Ронель что? – Царь мрачен. Идея Сигера трезва и справедлива. И понятнее, чем идея Бардо, привычнее.
–С ней? Да лишить её всех сил, и пусть живёт себе пленницей! – Сигер отмахивается, его этот вопрос не интересует.
Я подбираюсь, сейчас спросят и меня.
–Эва? – Царь оборачивается ко мне. Он уже мыслями на неприятном, но логичном пути дипломатии, но мне это не нравится.
Мой вариант мне тоже не нравится и я бы предложила дипломатию, но эту мысль перехватил Сигер, поэтому я подчинюсь не тому как будет лучше для Царства, а тому, чего хочет, на самом деле давно уже хочет Морской Царь.
А я знаю его мысли, я знаю его жажду. Вода не только даёт жизнь, вода с огромным удовольствием её же и отнимает. А это значит, что в угоду своему отцу-Царю я могу предложить только одно – нелогичное, неправильное, но оно даст мне больше шансов и ещё приблизит меня к цели:
–Покарать их надо, Царь, – отвечаю я как можно более яростно, и где-то внутри меня закипает древняя стихия. Жестокость воды есть и во мне. И буду я также творить бури, и поддаваться гневу, если умнее стихии не стану.
–Покарать? – Царь даже хрипит. Он удивлён, но сердце его уже стучит от радостного болезненного предвкушения бойни.
Покарать! Показать свою силу. Истинную силу древнего величия. Показать, чем карается и чем заканчивается непочтение. Поднять бури, швырнуть их на берег, затопить, а потом прийти засухой, как и нужно, утопить и правых, и виноватых, в слезах, в крови, в несчастье волн.
–Разумно ли? – Бардо вклинивается. Он напуган. Ещё бы, он тут о прощении чего-то плёл, а тут Эва со своим «покарать!».
–Они не почитают тебя, Царь. Они должны увидеть, что бывает за это. Их никто не неволил договор с тобой заключать, а ежели заключили, пусть соблюдают условия, пусть увидят, пусть все в мире увидят, что бывает с теми, кто договор с Морским Царём нарушает! – я почти кричу, я возмущена, он должен прочувствовать это возмущение. Он должен почувствовать мой гнев.
Ведь в нём такой же. Только его настоящий, а мой напускной ради того, чтобы стать ближе, чтобы показать: я такая же как и ты! Я того же желаю, что и ты.
Не смотри на прочих детей своих – я единственное твое отражение, я единственная, кто на тебя настолько похож!
–Многие умрут…– Сигер в ужасе. Он трус. Хитрый, жестокий, но трус. Он и подумать не может о том, что я предлагаю. Без дрожи подумать, по-настоящему, чтобы учуять как пахнут утопленники.
А они будут!
–Ну и что? – я встаю, я показываю, что сидеть я уже не в силах, что во мне аж клокочет всё от ненависти. – Пусть! Умрут сотни, но зато тысячи испугаются и поймут, что шутить с нами нельзя и нельзя забывать о почитании…
С губ чуть не срывается «нас», но я успеваю перехватить:
–Не забывать о почитании нашего Царя.
Не отец уже, а Царь. Ибо отец не может творить бойню, а вот Царь легко.
Алана притихает вслед за остальными, даже Ронель уже не всхлипывает. Её пробило ужасом, прижало к полу. Ведь если я так говорю о людях, что я скажу о ней?
–А она? – Царь хрипит, в нём уже пылает стихийный гнев. он царь, но он стихия. Он должен выходить из берегов своей власти, он должен обрушиваться на этот мир и никакая мудрость веков не затмит в нём этой жажды.
–Она не дочь твоя, Царь, она предательница, – мой голос хрипит также. Кажется, я даже плачу, совсем заигравшись. Но это уже неважно.
Моё решение принято. Царь уже отдаёт приказы. Я чувствую, как поднимается вода. Ох, несдобровать сегодня городу, что наплевал на договор с Царем. Это прежде, когда я была не в себе, когда себе место выгрызала, и побеждали другие голоса, а мой не звучал ещё, была дипломатия. Такая скучная, такая правильная!
Дипломатия для Царей. Но бойня – это желанно для Морского Царя. Единственного в своём роде.
И я знаю это. Я угадываю это и говорю, я отзываюсь на его желание как и подобает покорной дочери, я отзываюсь, чтобы сказать о том, чего он сказать не посмеет, побоится. А так – предложил не он, предложила я…
Закипает, закипает море. Я чувствую, как волнуется толща воды над нами. Я чувствую это, покидая совет. Я чувствую волнение и скорбь одной из сестёр своих – Ронель сегодня казнят. Потому что она предательница.
И потому что вода беспощадна. С водой надо дружить!
–Эва! – я уже направляюсь к себе, когда меня окликают. И кто!
–Бардо! – я делаю вид, что не удивлена и что его общество мне также приятно как и всё вокруг. – Чем могу помочь?
–Не прикидывайся, – он стоит передо мной. Растерянный, жалкий, наполовину человек. Даже смешно, что он пытается мне что-то сказать. Да я его снести могу только от того что у меня настроение плохое.
А оно плохое. Ронель была не худшей сестрой. Именно была. Что ей там жить осталось-то? часа два?
–Ты нарочно направила гнев Царя на людей!
Вот это приплыли! Меня что, укоряют?
–Как? – я возмущаюсь, даже искренне, – ты что, брат мой, хочешь сказать, что наш отец – Царь Морской, способен попасть под влияние чужое? Или ты хочешь сказать, что я отцу и Царю нашему зла желаю?
Самое важное правило – всегда подавать все так, как тебе нужно. Выворачивать, лгать, ибо вода всегда лжёт, прикидываясь одной бесконечной жизнь и покоем, а на деле…
На деле вода забирает больше чем алчность и болезнь, чем пламя и холод.
–Тише! – Бардо оглядывается. Ещё бы, я так ору, я так возмущаюсь, что ему страшно. Правильно, бойся меня, полукровка! То ли ещё будет.
–Как смеешь… как ты смеешь, – я захожусь в рыданиях, прячу лицо в ладонях, плечи и впрямь сотрясаются, правда, от смеха, но это я от него скрою. А он и растерян, проверять не будет. Я отталкиваю его руку, потянувшуюся ко мне с утешением, я спешу вниз, в свои покои, там не будет так сильно чувствовать волнение толщи воды над нами.
Толщи, поднятой Морским Царем в гневе.
Только в покоях я отнимаю руки от лица. Фух. С полукровкой надо заканчивать. Чем скорее, тем лучше. Не надо мне таких соперников. Это не Алана, это не Сигер – это что-то, что не похоже на воду. Это всего лишь наполовину вода!
Чужак!
–Можно? – если слуг я чую, то вот Сигер научился от меня скрываться.
–Чего тебе, брат мой? – я ехидно выделяю «брат мой», чтобы напомнить о своём истинном отношении к нему.
–Зашёл узнать о том, как ты себя чувствуешь, сестра… – он ответно выделяет «сестра». Он меня тоже ненавидит. Я знаю. Я его соперник. Прямой. Причем опаснее Бардо, поскольку я не труслива. – Ты так разволновалась на совещании. А случай-то рядовой.
Я с удовольствием представляю, как размажу однажды потроха Сигера по морскому дну, и искренне улыбаюсь:
–Что с меня взять? Я всё-таки не воин. Я царевна, легко впадаю в нервы. Если я тебя напугала, прости меня!
Самое главное – побольше нежности в голосе и слабости, мол, я вся такая слабая и несчастная и вообще существо крайне тепличное, уж извините!
Он, конечно, натуру мою знает, но что он мне предъявит? Недоверие? Плевала я на его доверие.
–Встревожила, – признаётся Сигер, – но и восхитила. В тебе столько почтения к отцу! Ох, ну, пожалуй, тебе надо отдохнуть. До встречи на ужине.
Он исчезает. Я не снимаю маску нежной улыбки. Мне некому доверять. Единственное, чем я могу прикрываться – это безумным почтением к Царю – это одно, но самое верное оправдание всему, что я делаю и что ещё сделаю. Здесь Сигер прав. Но это ему не поможет – это обещаю ему я – Эва, защитница Морского Царства, дочь Морского Царя, законная наследница водного трона! И я не желаю делиться будущей властью.
(Примечание: Морское Царство откроет свои врата в середине марта этого года)
