Ам-Ра из племени Та-ан.

Нижеследующие два стихотворения и три прозаических текста были обнаружены в бумагах Говарда в 1966 году. Они
представляют собой весь корпус материалов об «Ам-ре из племени Та-ан», датируемый несколькими годами ранее самого первого рассказа о Кулле. О значении этих текстов и об их влиянии на цикл, посвященный Куллу, рассказывается в эссе «Сотворение Атлантиды», приводимом в настоящем томе.

Летнее утро.

Ам-ра стоял на вершине горы
На рассвете летнего дня.
В небесах растворялись ночные огни,
А восток занимался багряной каймой, Отсветом дневного огня.

Ам-ра из племени Та-ан.

В пещере Та-анов, на солнечном склоне, На свет родила его мать. Жрецы объявили, его вне закона, А люди забыли, как звать.
Отчаянный Ам-ра, могучий охотник!
Он смел и силен, точно лев!
А в беге он скор, как олень быстролетный!
Немыслимый путь одолев,
Страну полосатого тигра измерил И вымолвил: «Это — мое!»
При нем его лук, и кремнёвые стрелы, И с острой головкой копье.
Он встретил оленя, бизона он встретил, Медведя и диких коней,
И мамонтов бурых в степи заприметил В прекрасной и новой стране.
Когда же сошелся он с тигром свирепым, От ужаса лес задрожал… Но Ам-ра, копье свое стиснув покрепче, «Вот это охота!» — сказал.
На зябком рассвете сразил он бизона, Оленя добыл по жаре, И дикая лошадь не вынесла гона, Пещерный медведь присмирел.
Но Ам-ра не выгнал его из жилища!
Он жил, и свободен, и дик,
Как волк, что в лесу промышляет и рыщет И спать взаперти не привык.
Великий закон соблюдался им свято:
Коль сыт — так не тронь никого! Лесному зверью доводился он братом, И те понимали его.
Олени ему рассказали про тигра, Который, играя, их рвал, И Ам-ра за эти жестокие игры Его уложил наповал!
А дома для Гаура был он примером. Мальчишка с та-анских лугов За Ам-рой ходил на опасного зверя И в бой против лютых врагов.
Но выслали Ам-ру, и чешутся руки —
«Не больно-то радуйся, жрец!» Копьем отплатив за изгнанника-друга, В бега устремился юнец.
Он долго шагал по остывшему следу, Тоской и любовью ведом,
Пока наконец не.достиг, не разведал,
Где Ам-ра обрел себе дом… Но в землях, дотоле не знавших изъяна, Настали нелегкие дни:
Явился народец сынов обезьяны Загаживать чистый родник!
Зверье от пришельцев не ведало спасу… Они завалили коня И рвали зубами кровавое мясо, Поскольку не знали огня.
Нечистые духом, нелепые телом,
Людьми называясь едва,
Они лишь на слабых охотились смело, Боясь и медведя, и льва.
Корявые копья несли они в лапах,
Не зная ни лука, ни стрел…
Вернувшийся Ам-ра почувствовал запах.
Потом — непотребство узрел.
Он кутался в свежую, шкуру медведя,
Он отдыха ждал за труды…
Пришельцы лишили его и обеда, И даже прохладной воды!
Затоптан, задушен родник благодатный, Питавший стоянку мою!
Откуда пришли — убирайтесь обратно!
Не место вам в этом краю!

Сказ об Ам-ре.

Когда в стране пещерных людей дни делаются короткими, а темные ночи, наоборот, удлиняются; когда холмы и долины кутает снег, так что делается возможно перейти по льду реку Сладкой Воды — в это время люди пещер часто собираются у костра старого Гаура, чтобы послушать легенды и притчи старика, и его басни о своей юности. Гаур сведущ и умудрен, и никто лучше него не разбирался в тайнах охотничьего искусства. Стены его пещеры завешены шкурами лосей и медведей, тигров и львов — и каждая тщательно выделана для долговечности и красоты. Опираясь на камень стен, высились могучие рога болотного лося, буйвола и мускусного быка, бивни носорога и мамонта, клыки моржей. Кость блистала замечательной
полировкой, на ней виднелась искусная резьба — сцены любви, войны и охоты. Ибо Гаур был ловок с любым инструментом, и
под его руками изображения рождались словно сами собой. А еще Гаур прекрасно понимал науку войны. По стенам пещеры висело отличной работы оружие — добыча, взятая в боях, когда юноша Гаур ходил воевать с черными племенами и народами моря, с волосатыми обезьянолюдьми и Сынами Орла. Найдется ли что-нибудь, чего бы не знал или не умел Гаур?

Неоконченный и безымянный отрывок.

Страна неповторимой дикой красы, край могучих деревьев и великих рек, густых душных джунглей и бескрайних,
беспредельных прерий, грозно вздымающихся горных хребтов и сырых, угрюмых, источающих лихорадку болот, окутанных туманом саванн и широких озер, Земля ласкового лета и жестокой, беспощадной зимы. Страна красоты и ужаса. Родина диких зверей и еще более диких людей. Что за животные бродили в горах, по равнинам и джунглям! Сквозь ночную тьму крался рыжевато-бурый На-го-са-на, Ужас, Бродящий в Ночи, и Са-го- на — свирепый саблезуб. На равнинах, в кустарниках по краю саванн, можно было заметить гигантскую тушу Га-со-го, мамонта, Ходячей Горы. В саванне и джунглях Го-ла-Ха, Тварь с Рогом на Носу, бился за первенство с А-го-нан, Рыжим, круторогим чудовищем из минувшей эпохи. В болотах и темной глубине джунглей таились Ползучие. Носители Сжигающей Смерти. А по болотам и в самом сердце саванны царствовали Э-хаг-дон, жуткие пережитки древних времен — динозавры.
Вот в таком краю обитало мoe племя — Та-аны.
По равнинам, широко разливаясь в низовьях, проложила себе русло великая река Синей Воды. Южный берег её украшали высокие скалы. Они отвесно росли из земли в нескольких ярдах от берега, и без того крутого За округлыми макушками утесов начинался крутой спуск на равнины, обрывавшийся двадцатифутовой кручей. А в той стороне скальной гряды, что-выходила на реку, виднелись устья, пещер, расположенные в три яруса, одни над другими. Здесь-то и жило племя та-анов, общим числом около ста пятидесяти человек. Понятно, большую часть составляли женщины и ребятня, но и а-га-наев — мужчинвоинов — насчитывалось никак не меньше семидесяти пяти.
Эх, что за жизнь они там вели! Все их существование было сплошной битвой. С рождения и до смерти человек ощущал дыхание страха. Ибо в те дни человек был слаб и беспомощен, и с утра до вечера страх крался за ним по пятам, а ночью укладывался рядом. И даже во сне страх не оставлял человека, лишая отдыха и беспрестанно вторгаясь в сновидения. Посреди ночи люди вскакивали в холодном поту, нашаривая примитивное оружие… Ибо наяву в мыслях человека господствовал страх, и он же заполнял собой его сны. В те ранние времена человек проживал свою жизнь ощупью и ползком,
крадучись, не забывая об осторожности, постоянно готовый удирать без оглядки —.либо драться, как загнанная в угол крыса. Дни, проводимые в бдительной боязни, и беспокойные ночи, полные кошмаров! Кошмаров, сквозь которые полновластно шествовал страх! Так проходила жизнь человека, а потом наступал неизбежный момент, когда он делал ошибку. Вовремя не замеченное шевеление в высокой траве, в густых кустах, в кронах над головой — стремительный бросок тяжелого тела — миг жуткой агонии и не-выносимого страха — а потом лишь хруст костей, перемалываемых мощными челюстями… Или — струящееся движение по земле и молниеносный удар змеи. Или — шум падающего дерева, резкий треск, предваряющий падение оторвавшейся ветви… Все это были вестники смерти. Насильственной и внезапной…
Если бы не страх — чудо как хороша была бы земля та-анов, по крайней мере, ласковым летом. Деревья отягощали плоды, Вот в таком краю обитало мoe племя — та-аны.
По равнинам, широко разливаясь в низовьях, проложила себе русло великая река Синей Воды. Южный берег её украшали высокие скалы. Они отвесно росли из земли в нескольких ярдах от берега, и без того крутого за округлыми макушками утесов начинался крутой спуск на равнины, обрывавшийся двадцатифутовой кручей. А в той стороне скальной гряды, что-выходила на реку, виднелись устья, пещер, расположенные в три яруса, одни над другими. Здесь-то и жило племя та-анов, общим
числом около ста пятидесяти человек. Понятно, большую часть составляли женщины и ребятня, но и а-га-наев — мужчин-воинов — насчитывалось никак не меньше семидесяти пяти.
Эх, что за жизнь они там вели!.. Все их существование было сплошной битвой.
С рождения и до смерти человек ощущал дыхание страха. Ибо в те дни человек был слаб и беспомощен, и с утра до вечера страх крался за ним по пятам, а ночью укладывался рядом. И даже во сне страх не оставлял человека, лишая отдыха и беспрестанно вторгаясь в сновидения. Посреди ночи люди вскакивали в холодном поту, нашаривая примитивное оружие… Ибо наяву в мыслях человека господствовал страх, и он же заполнял собой его сны. В те ранние времена человек проживал свою жизнь ощупью и ползком, крадучись, не забывая об осторожности, постоянно готовый удирать без оглядки —.либо
драться, как загнанная в угол крыса. Дни, проводимые в бдительной боязни, и беспокойные ночи, полные кошмаров! Кошмаров, сквозь которые полновластно шествовал страх! Так проходила жизнь человека, а потом наступал неизбежный
момент, когда он делал ошибку. Вовремя не замеченное шевеление в высокой траве, в густых кустах, в кронах над головой — стремительный бросок тяжелого тела — миг жуткой агонии и не-выносимого страха — а потом лишь хруст костей, перемалываемых мощными челюстями… Или — струящееся движение по земле и молниеносный удар змеи. Или — шум падающего дерева, резкий треск, предваряющий падение оторвавшейся ветви… Все это были вестники смерти.
Насильственной и внезапной…
Если бы не страх — чудо как хороша была бы земля Та-анов, по крайней мере, ласковым летом. Деревья отягощали плоды, а по краю болот в изобилии зрела дикая голубика. В реках и ручьях было полно Со-га, рыбы, и люди племени мастерили удочки
из острых костей, привязанных к прутьям полосками сыромятной кожи или длинными волокнами растений. Ба-а, олень, и О-ха, Быстрый, бесчисленными стадами заполняли равнину, а по лесу бродили огромные гурты Го-ун — Бормочущих. Хищники объедались мясом травоядных животных и редко набрасывались на людей. Пировали и люди, добывая копытных — бесчисленных, нежных и жирных, откормившихся на сочных травах и листьях. От сытости и довольства они утрачивали
опаску, так что охотиться было легко. Люди племени убивали их во множестве, и все мясо, которое не съедалось прямо на месте, разрезалось на длинные полосы и вялилось на зиму у пещерных костров. Зелень подлеска и высоких деревьев
радовала глаз. Холмы и горные кряжи покрывал изумрудный ковер, смягчавший грубые каменные морщины… 

Безымянный и неполный отрывок.

Решено.
Я двинулся вперед по горной тропе, делая вид, будто охочусь, и с радостью подметил, что она последовала за мной. Когда я добрался до вполне отдаленного и скалистого участка холма, я обошел крупный валун, сделал петлю и затаился в ожидании
— не без некоторого злорадства. А-лала оказалась лицом к лицу со мной прежде, чем догадалась о моем присутствии здесь. Я схватил ее за оба запястья и некоторое время тащил вперед по тропе. От изумления она не сразу сообразила, что к чему, но потом пришла в себя и принялась драться, точно маленький демон.
Конечно, я с легкостью ее одолел, так что вскоре она прекратила борьбу и лишь обжигала меня яростным взглядом. Я улыбался.
— Ты зверь! — наконец подала она голос. — Пусти!
Я решил ее подразнить.
— А ты Зукор-На, маленькая дикая, кошка.
Она неистово топнула ножкой и