теперь лежит на совести моей…
- Последний кудесник России? Почему – последний?
- Последний кудесник Руси. А почему последний – это долго объяснять. Сам в состоянии догадаться без всяких объяснений. Понятливому достаточно лишь намёка. Рыба без воды жить не может. И елико много рыбы, и елико вельми она большая, сильная, здравая – зависит от количества воды в том водоёме, в котором она обитает… Так и тут.
- Насколько я понимаю, вы легко могли сделать так, чтобы мы с вами не встретились. Тут много вариантов, назову самый простой: сделали бы попрочнее камеру моего колеса, ничего бы не случилось, я бы благополучно доехал до Лобовки, не узнав вас… Вылечив меня, могли бы заставить всё забыть. А вы оставили меня, фактически сделав свидетелем ваших поистине волшебных способностей. Я давно задаю себе вопрос: зачем? У вас же явно имеются какие-то планы в отношении меня.
- Не скрою, всё именно так. Прельстило мя то, что хотите непременно познакомиться со своим любимым писателем Александром Зиборовым. Перед нашим расставанием я возьму с вас слово – крепкое-крепкое, самое крепкое! – что вы никому и ничего обо мне не скажете. За одним исключением – именно этому писателю, ему можете поведать всё, что сочтёте нужным.
- Странно. Вы держитесь в тени, в безвестности, а разрешаете открыть вас писателю! ПИСАТЕЛЮ! Он же непременно напишет об этом, как пить дать! Как может писатель не писать, это как птице не летать, а рыбе не плавать! Вы же это понимаете!
Кудесник улыбнулся:
- Пусть себе пишет, что ему взбредёт в голову. Не возбраняю.
- Как это понимать?
- Ты же знаешь игру в «испорченный телефон»? Это буде по цепочке на ухо передают какую-то фразу. Вначале могут сказать «кричи ура», а последний выкликнет – «молчите, караул».
- Не совсем улавливаю вашу мысль.
- Ты тут видел далеко не всё, не всё понял именно так, аки это происходило на самом деле. Расскажешь писателю, а «мысль изречённая есть ложь», - он поймёт на свой лад, напишет по-своему, что-то приврёт… ну, домыслит, приукрасит, добавит, убавит. А ещё есть и читатели, они тоже поймут каждый по-своему. Ежели ещё и критики вмешаются, то вообще произойдёт во всём разнобой, ни в одном слове двое не сойдутся. Так что мне опасаться нечего. Знаю, расчёт верный!.. Тем паче, что оный писатель – фантаст, сказочник, юморист. К тому, что он напишет, отнесутся аки к фантастике, сказке, шутке…
- Вы правы, - не мог не согласиться Алексей. – Тонкий психологический расчёт, просто тончайший. Всё очень и очень логично.
- Не знаю, насколько и что тонкое-логичное, а теперь аки насчёт полдневной трапезы, дорогой гость? Пора уже обедать…
- Не скажу, что в животе кишка кишке бьёт кишкою по башке, но я не против обеда, - живо ответил Алексей и, видя недоумение на лице кудесника, пояснил: - Недавно прочитал это – про кишки - в книге русских пословиц и она мне почему-то вспомнилась. Само собой вырвалось.
- Понятно, прошу к столу, мил-человек.
Алексей замялся, глядя на свои руки:
- Э-э, мне бы вымыться, руки не совсем чистые.
- Вон же рукомойник, приведи себя в порядок и приходи. Делов-то!..
Когда Алексей пришёл к столу, тот уже был накрыт скатертью и чуть ли не полностью заставлен вдвое-втрое против того, что имелось тут на завтрак.
- Да этим можно ватагу бурлаков накормить! – воскликнул Алексей. – Куда же остатки девать? Неудобно заставлять вас тратиться на меня.
- Не переживай, ничего я не трачусь, никаких покупных харчей – это же скатерть-самобранка всё даёт.
- Скатерть-самобранка?! – поразился Алексей, совсем другими глазами глядя на внешне обычную льняную скатерть и на всё находившееся на ней.
- Да, скатерть-самобранка, - кудесник с улыбкой заметил: - Кстати, она умеет браниться, буде не воздать честь тому, чем она угощает. Шучу, конечно! А теперь серьёзно примемся трапезничать. Бери, угощайтесь!
Глаза Алексея разбегались от обилия яств, он не знал, с чего начать? На что ни поглядит, того и хочется попробовать..
Постепенно освоился, попробовал окрошку на квасе, свекольный суп, караси в сметане, курник, жаркое в горшочке, расстегаи, пироги, кныши, губчатый сыр. На десерт были мочёные яблоки и арбузы, свежая земляника, смородина…
Ванюшин налил ему из расписной под хохлому ендовы, емкостью не менее полутора литров:
- Спробуй сбитень. Зело справный.
Алексей оживился:
- Настоящий сбитень? Никогда не пробовал такого! Только читал о нём.
- И что именно прочёл о сбитне?
Алексей собрался с мыслями и выкладывать то, что знал:
- Сбитень – старинный русский безалкогольный напиток. Состоит из мёда, воды и каких-то пряностей. Всё это взбивают, потому он и назван сбитнем - от слова «взбивать». Да, пьют его охлаждённым или, наоборот, подогретым, что, наверное, очень приятно зимой.
- В общем и целом всё верно. Забыл токмо сказать, что он вельми полезен для организма. А теперь отведайте и оцените…
Алексей сделал пару глотков, посмаковал и одобрительно качнул головой:
- Очень вкусно. А вы сказали, что он ещё и полезен – дарит энергию, укрепляет сердце, успокаивает ум. Странно, что о нём почти забыли. А раньше, как я читал, его пили чуть ли не все. На улицах носили и продавали каждому желающему.
- Да, сбитень незаслуженно забыт. Почти забыт. А жаль.
Лицо Алексея оживилось, он воскликнул:
- Вспомнил про медовуху, разве сбитень и медовуха – это не одно и тоже?
- Нет. Это два совершенно разных напитка. Сходство их в том, что в их основе используется мёд. Сбитень – безалкогольный напиток, а вот медовуха имеет градусы, походит на лёгкое вино, а не на косорыловку или горлодраловку. В медовухе может содержаться до шестнадцати градусов алкоголя. Так что увлекаться не стоит…
Немного отдохнув в своей комнате после сытного обеда, Алексей вышел во двор.
Ванюшин сидел на завалинке и словно бы сам с собой вёл беседу. Было полное впечатление таковой.
Алексея удивило не только это, но и то, что он впервые увидел своего хозяина в столь необычном наряде. Бросался в глаза его короткий бархатный кафтан вишнёвого цвета с откидным воротником, не только подпоясанный светло-жёлтым кушаком, но и застёгнутый почти на все пуговицы с левой стороны. Лишь две верхних остались свободными, образуя выемку, позволяющую видеть вышитый ворот льняной ослепительно белой рубашки. Ниже были просторные красные шаровары с белыми полосками по бокам, которые оказались заправленными в высокие жёлтые сафьяновые сапоги с острыми носами. Их голенища были богато украшены узорами из мелкого жемчуга, искрящегося под солнцем. Одна из ног Ванюшина была положена на другую и позволяла видеть подошву сапога с серебряными гвоздями.
Немало удивляясь всему этому, Алексей присел рядом и тут услышал раздражительные слова. Не сразу понял, что они адресовались совсем не ему, хотя рядом никого не было:
- Вдругорь ты встреваешь в разговор! Вот язва!.. Языкаста, знамо дело, токмо пользуйся своими словами – не чужими! Заёмная мудрость – не твоя, всё равно что украденная..
- Опять с Лукерьей поцапались?
- С ней, с кем же ещё! Вот язва-егоза, бесстыжие глаза!
- А за какие-то чужие слова ей выговор сделали?
- Своих слов у неё, видимо, уже не осталось, она приноровилась отвечать мне словами Леонида Филатова из его сказки про Федота-удальца: мол, «я - фольклорный элемент, у меня есть документ. Я вообче могу отседа улететь в любой момент! За жару ли, за пургу все бранят меня, каргу, а во мне вреда не больше, чем в ромашке на лугу! Ну, случайно, ну, шутя, сбилась с верного путя! Дак ведь я - дитя природы, Пусть дурное, но - дитя!..» Наизусть знает, так она любит эту сказку. Я тоже многое помню, и могу процитировать… Что не веришь, шпиёнка? Пожалуйста: «Не шпиёнь и не вреди! А осмелишься – гляди, разговор у нас с тобою будет крупный впереди!» Что, съела?!.
- Вы постоянно с ней ссоритесь, ругаетесь. И сильно? Откуда такая вражда?
- Вражды нет. Мы ж с ней одного поля ягоды. Кудесник и ведунья. А перебранка наша – это такое общение. Хотя порой и спорим о чём-то, не во всём сходимся. Не без этого. А вот щас она без спросу в разговор встряла.
- Вы сказали – «в разговор встряла». А в какой разговор?
- Общитился я с одним знакомым ведуном.
- «Общитились»?.. А, понял, вы общались со знакомым вам ведуном, но когда я выходил из дома, рядом с вами никого не было. Во всяком случае, я никого не видел.
- Его затруднительно увидеть, разве что он сам захочет, тогда дорогу к себе откроет. Живёт в одиночестве, истинный лешак. Шутливо прозываю его тамбовским волком.
- Почему – тамбовским?
- В лесах под Тамбовом он обитает. Прячется от людей, аки тамошний волчище. Потому так и прозывается.
Ванюшин поднялся, и сразу показалось, будто он стал выше ростом, осанистым и внушительным. Наверное, таким его делал нарядный костюм.
Кудесник перехватил удивлённый взгляд гостя и улыбнулся:
- Что, я щёголь несусветный – хвост веретеном? – вздохнул. – Должен быть во всём наряде. Треба имеется.
- И какая же, почему?
Вопрос Алексея Ванюшин оставил без ответа, словно бы не услышал. Посмотрел на небо.
- Жарко, солнышко излишне старательно палит. Просто печёт. Не буду облачком прикрываться, пусть будет всё, аки есть. Лучше пойдём почаёвничаем, в жару – это особливенное удовольствие.
- Чай не пьёшь – какая сила…
- Чай попил – совсем ослаб, - закончил шутливую присказку Ванюшин, и они вместе рассмеялись над шуткой. Затем кудесник добавил не совсем логично: - Мы люди не гордые, много требовать не станем – нет хлеба, подавай пирогов. Хулу возвожу, нам и хлеб, и пироги, и всякие-разные яства приготовили вдоволь. Грех жаловаться.
Алексей поднялся, посмотрел в сторону стола и заметил на нём скатерть-самобранку с самоваром, красочным заварочным чайником, кружками, мисками, горшками, вазами с годами и фруктами. Он готов был поклясться, что ничего этого на столе не было ещё минуту назад. Когда Алексей выходил из дома, то видел совершенно пустой стол.
Покачал головой: «Чудеса…»
Во время чаепития кудесник вёл себя не совсем обычно, немного, самую малость, но Алексей это почувствовал. Ванюшин был менее словоохотлив и расположен к разговору, чем обычно. Порой о чём-то ненадолго задумывался, иногда по лицу пробегала тень его каких-то мыслей, неведомых гостю.
У Алексея даже родилось недоумение: «Что это с ним? Ему словно бы не до меня, он думает о чём-то своём…»
Это чувство усилилось после окончания застолья. Встали почти одновременно, пошли к дому, но Алексей обернулся назад с мыслью: «Надо бы было прибраться за собой, навести порядок!» Глянул, а на столе лежала одна пустая скатерть-самобранка, на которой не было ничего, даже малейшей крошки. Само собой с неё всё куда-то делось.
«Чудеса!» - только и подумал удивлённый Алексей, стараясь догнать Ванюшина, ушедшего вперёд.
Тот приостановился, подождал отставшего гостя и несколько смущённо произнёс:
- Просьба у мя есть к тебе, Алёша. Не просьба, а просьбишка. Пустячная пустяковина.
- Говорите, если смогу, то исполню, - с готовностью заверил хозяина Алексей.
- Легко сможешь. Давно я Наину не навещал… Ну, бабу-ягу, так вы её зовёте…
- Бабу-ягу?!
- Её самую. Давно не посещал и не знаю, когда ащё выберу время.
- И что?
- Вот и хочу попросить тебя нанести ей визит заместо мя.
- И что ей передать или сказать?
- Благодарствую, что подсказал, подарок ей в один момент соберу, вот его
