дымящихся креативом мнений, и всё под кружечку другую развязывающего языки напитка, можно себе даже позволить лишнего сказать в сторону ограничений личных свобод человека, даже не самого простого, а активно и демонстративно проповедующего личную инициализацию всех самых новейший и прогрессивных веяний людского просвещения.
И как в средневековье, эти люди прогресса не находят понимания у забронзовевших в своих традициях и в следовании своей жизни по кругу, практиков теории общего духа, тех ещё ретроградов, мракобесов и само собой всякой черни, которая самостоятельно жить не может без своего управления со стороны людей выдающегося и прогрессивного ума и которые тем не менее и тем паче на всё смотрят с позиции своего я, и не собираются понимать отличное от себя, записывая людей их ведущих к светлому и всё в радужных цветах будущему, прогрессивного умозаключения в еретиков и бывает, что и того хуже, в ненормальных. Кого видите ли, не приняло современное общество такими какие они есть, и они ничего другого не придумали, как всё это возвести в фетиш, в новую нормальность. И игнорировать которую теперь считается недостойным здравомыслящего и принимаемого в обществе человека.
В общем, если вкратце, то Алекс не собирается тут разводить дискуссии о праве всякой, на самом деле свободной личности (это значит освободившейся от оков этических норм и установок морализаторства), быть откровенным полностью с каждой ячейкой общества и частью этого мира, где скрывать друг от друга то, что в вас от природы дано и есть совсем уж глупость, на которой настаивают люди коррупционного и спекуляционного склада ума, разрабатывающих на этом теории благочестия и само собой зарабатывающих для себя, при этом ничего такого уже не могущих, различные преференции того же имущественного порядка. А Алекс быстро разворачивается в обратную сторону и выдвигается на звук раздающейся где-то вдали фоновой музыки.
И на этот раз этот ориентир был выбран Алексом верно, и он, преодолев несколько коридорных ответвлений, как оказалось в полуподвальном помещении, где расположены были служебные и такого общественного толка и необходимости комнаты, а затем подъём на верхний этаж, оказался по итогу этих блужданий в центральном помещении этого бара, достаточно обширном гостевом зале. А вот здесь Алексу пришлось зрительно напрячься, чтобы для начала с ориентироваться в местной обстановке, а затем для того, чтобы попробовать отыскать тот столик, который по неким размытым признакам мог принадлежать им с Евой.
И как видит Алекс, то на эту роль единственно подходит только один столик. А по каким признакам всё это определил Алекс, то очень просто, он был никем не занят, тогда как за всеми остальными кто-нибудь да сидел. А если учесть достаточно немаловажную вещь, а именно то, что они с Евой здесь находятся и пребывают практически в качестве инкогнито, – они ведь оба приезжие издалека и никого здесь не знают, как и незнакомы ни для кого, что и предполагает именование инкогнито, – то только вариант с пустым столиком может быть Алексом рассмотрен.
Ну и Алекс, чтобы не стоять тут, как неприкаянный и не занимать место в умах людей с ограниченной на раздражении по любому поводу психикой, направляется к этому столику, чтобы его занять и здесь уже Еву подождать до выяснения подробностей того, как так получилось, что он и не заметил всего того, что и как его привело сюда.
И как буквально очень скоро, стоило только Алексу занять стул за этим столом, им выясняется, то ему не придётся тут засиживаться в ожидании Евы, с её разъяснениями всего того, что хотел бы он знать, а её в этом деле очень неожиданно, резко и с переходом на личности опередил один тип, явно предпочитающий действовать исподтишка именно тогда, когда ты ничего подобного в свою сторону не ожидаешь.
И только Алекс занял стул и даже чуточку расслабился, откинувшись на спинку стула, как нате, получите эту свою одёрнутость со стороны такой непосредственности, что вас от неё прямо передёргивает и обескураживает в предел зубовной стяжки. А если конкретней, то Алекса кто-то хватает больно и резко за плечо рукой, и не давая ему возможности сообразить, возмутиться и главное определить, кто стоял за этим нападением на него, всё это дело купирует своим заявлением: «Так это ты!».
И так это прозвучало не обнадеживающе для Алекса, что он, ещё не посмотрев в сторону этого типа, вначале тебя хватающего за плечо, а только затем даже для себя обосновывающего этот свой поступок, начал предполагать некую степень своего знакомства с этим типом, которая ведёт только к обострению встречи друг с другом. А вот на каких основаниях построились вот такие отношения с этим человеком, то Алексу ничего на ум не приходит и значит, с этим вопросом надо обращаться к этому типу, который, судя по его выводам при подходе к нему приведённым, уж точно располагает большими знаниями на этот счёт.
Ну, а чтобы сбить инициативу этого вероломного лица, Алекс с тем же вызывным нарративом: «А это ты!», оборачивается навстречу знакомства с этим типом, и надо же, он его узнаёт. Это тот самый тип из здания правосудия, с кем у него уже раз состоялся разговор взаимного неприятия позиции друг друга и более чем досады в сторону опять же друг друга. И сейчас Алекс при виде, во-первых, такого поведения этого типа, для кого правил приличий и границ личного не существует, во-вторых, стоящей агрессии в его глазах, и в главных, наличия в нём неких неизвестных ещё для Алекса оснований выдвигать к нему ещё пока что не озвученные требования и претензии (что-то в нём на подсознательном уровне проскальзывает), только плечом подвинул, чтобы сбросить руку этого типа с плеча, а так-то он готов обождать выдвижения претензий в свою сторону.
И было бы не плохо их услышать здесь, на месте, а не там, куда всегда зовут вечно недовольные и раздосадованные твоим поведением посторонние люди, имеющие странные принципы в плане того, что они не хотят портить настроение собравшимся здесь людям своим и вашим громким поведением, и будет лучше отложить этот ваш взаимный, с оттенком неприятия разговор до выхода отсюда на улицу, и обязательно куда-нибудь за угол. Чтобы значит, быть более откровенным друг другу на громкие высказывания и подтверждения того, как и за что вы так друг другу не просто не симпатичны, а так уж вышло, что вы не можете спокойно находиться в одном помещении, которое становится тесно для вас обоих. И тут никуда вам не деться от судьбоносности этой встречи, с итоговым решением, кто всё-таки более достоин находиться под крышей этого заведения.
И к новой неожиданности Алекса, этот тип не спешит от него требовать выйти, поговорить на свежем воздухе, где не так забрызгано для окружающих стен умываться кровью и не так беспокойно для окружающих людей орётся от боли, принесённой им во благо будущих поколений, которых ты падла, не заслуживаешь и на получай, а этот тип, вдруг перекосившись в лице в испуганную гримасу, задаёт очень странный для Алекса вопрос. – Где она?
А для Алекса настолько неожиданен этот вопрос, что недоумение, стоящее в его лице, настолько искренно, что его противник даже на одно мгновение растерялся при виде стоящего в лице Алекса непонимания. – Кто она? – стоит немой вопрос в глазах Алекса.
Но этого типа, много в жизни повидавшего, особенно подлости и обмана, не проведёшь, даже так искусно, и он будет верить фактам, а не словам человека, вызывающего у него одну неприязнь.
– Ты знаешь, кто она. –Упираясь своим упорством на Алекса, поднимая уровень своей агрессии до предела низким голосом, говорит этот тип. И Алекс понимает, что переубеждать этого типа в обратном нет никакого смысла. Впрочем, Алекс может предположить, кто может быть эта она. Это та девушка, встреченная им в коридоре здания правосудия, которую этот тип пытался запугать. И только одно здесь не стыкуется. Как она могла принять приглашение этого типа куда-то пойти, зная его агрессивную неадекватность поведения в свою личную сторону.
– Может он предложил по-хорошему с ней договориться. Чего невозможно было сделать до момента открывшихся новых обстоятельств их обоюдоострого дела, до появления во всём этот деле свидетеля. То есть меня. – Вот так быстро сообразил про себя Алекс. И этот вывод ему не слишком понравился. И не понравился он ему тем, что он вёл к конфронтации с этим типом. Кто запросто теперь может решить и подумать, что его бывшая супруга, кем, скорей всего, была та девушка, как никогда ему не доверяла, так и продолжает его смешивать с грязью в репутационном плане, вот так почему легко согласилась на эту встречу. Она, сволочь, с собой привела своего типа свидетеля, тогда как всё становится теперь на свои места для него, этот тип не совсем свидетель, а он есть всему очевидец и прямой участник её измены ему. А уж это ни в какие ворота разума не лезет и сейчас он тут всем покажет, как из него делать дурака.
– Вот значит что это её: «Я скоро. А ты меня подожди тут и не уходи далеко. А то ещё заблудишься, а мне потом ищи и не пойми кого», означает. – Всё в себе поймёт насчёт собственного обмана этот тип, и Алексу только одного варианта развития дальнейшей ситуации стоит ждать, рукоприкладства.
Ну и Алекс, посчитав, что ему уже терять нечего и при любом раскладе и его ответе этому типу ничего не изменится, берёт и озвучивает почему-то то, что ему сказала при встрече в коридоре Ева:
– Сказала, что будет скоро.
Чего, естественно, недостаточно было услышать для этого типа. Ему подавай больше для него провоцирующего его на ярость и злобу. Правда, вот какая странность, он потребовал от Алекса дополнения не с прежней агрессией и с предложением его стереть в порошок, если Алекс проявит упрямство и упорство в деле неразглашения этой конфиденциальной информации о месте убытия их общей знакомой, а в его интонации голоса сквозила прямо-таки мольба. И Алекс даже растерялся от такого преображения в свою неестественность этого дерзкого во всём человека.
– Она, как я это помню, сказала, что б я не заблудился, а иначе я её не найду. – С напряжением в лицевом нерве и возможно, что и памяти, озвучил эти сказанные ему слова Евы Алекс.
На что последовала испугавшая немного Алекса реакция оседания и какого-то прямо упадка самостоятельности в лице и во всём себе этого типа, чуть ли не готового рухнуть, как подкошенный прямо на Алекса. А если учесть нахождение в одной из его рук двух полных кружек с пенным напитком, за которым он по всей видимости внутреннего своего предположения отлучался до стойки бара, то Алекс подвергался неминуемой опасности быть облитым с ног до головы этим пенным напитком.
– И тогда она меня точно не узнает. – Алексу вдруг на ум приходит вот такая мысль отчаяния перед неизбежным. Вслед за чем он рефлекторно отворачивает свою голову в сторону, чтобы значит, не видеть то, что он изменить не в силах, и надо же как всё это неожиданно и удивительно видеть. Он со стороны того самого входа в этот зал, с которого они сюда попал, видит ту самую девушку из здания правосудия. Которая со своей стороны застыла на месте от собственного удивления и теперь не сводит своего взгляда с Алекса.
Что,
