школа тоже стала красивее: обзавелась новой крышей, сейчас в школе возятся рабочие строители, нанятые спонсорами. Рабочие ремонтируют фасад, меняют окна, меняют сантехнику, занимаются озеленением. Оснащают классы компьютерами. Вот такие дела.
Послушаешь Маринку, и самому захочется в школу опять податься. Нет, уж фигушки: мы уже своё отмучились. Теперь пусть другие мучаются. Той же Маринке ещё, как тому медному котелку…
Все эти разговоры о школе в мозге Никитоса трансформировались в некоторые идеи. Мозг зацепился за информацию о том, что в школе появились новые компьютеры, а компьютеры – это большие деньги.
- Знаешь что Бориска, - задумчиво обратился к другу Никита. – Понял ты, что Маринка трендела о школе, что там появились новые компьютеры. Это, про какие такие компьютеры она нам тут разговаривала? Прикинь Бориска. Когда мы в этой школе чалились, то никакой новой техники там не наблюдалось, даже под микроскопом: мы учились на старье, можно сказать, на технике из каменного века. Вот потому мы с тобой и получились такими дурными.
- Чего это мы дурные? – напрягся Бориска.
- А того, что мы не получили самые современные знания по вине школы, въезжаешь?
- Это как? – Бориска изобразил недоумение. О каких недополученных знаниях твердит Никитос, ведь он первый всеми четырьмя своими лапками упирался, чтобы никаких лишних знаний не получить.
- Это так, что во всём виновата школа, однозначно, как говаривал незабвенный Владимир Вольфович, - припечатал Никита. - Глупая Маринка разбередила мою душу и посыпала соль на мои душевные раны. Больше не делай мне глупые вопросы по этому поводу, и не делай мне при этом загадочные глаза, как будто ты не понимаешь. Всё-то ты понимаешь. Для тебя я готов пойти на преступление, но не надо меня так сильно напрягать своими удивлёнными глазами.
Бориска действительно не понимал, к чему клонит Никитос, а тот вёл свою хитрую линию.
- Делаю тебе понятно: если мы недополучили знания по вине школы, то мы должны их получить.
- Что? Сдурел? Предлагаешь обратно в школу с сентября идти и учиться. Ты больной, Никитос? – Борису уже надоели пространные намёки Никиты: он хотел ясности. И ясность он получил. Весьма шокирующую ясность.
- Зачем идти в школу учиться, - снисходительно проговорил Никита. – Нас жизнь научит. Но, школа должна нам подарить два, нет три, компьютера в качестве компенсации за свои грехи. Я смотрю в твои большие глаза и вижу цифру «четыре», но дружище, давай не будем жадными. Нам в качестве компенсации за бесцельно прожитые годы в стенах этого заведения хватит три компьютера. Но, если ты настаиваешь на четырёх….
Борис не настаивал, он и на три машины не настаивал. Он понял, что это финиш. Остапа, то есть Никитоса, понесло по кочкам, теперь его не остановишь – он начал импровизировать, в том смысле, в котором он это дело понимал. Борис также понимал, что лет по пятнадцать им теперь точно корячится. Всё что они достигли – это создали устойчивую преступную группу, грозу ларьков и учебных заведений.
- Всё просто, как коровье мычание, - стал пространно пояснять Никитос. – Ты слышал коровье мычание? Значит, сечёшь в теме. Вымя коровки видел? Вот и мы потрогаем кое-кого за вымя. В школе ночью остаётся только баба Серафима, божий одуванчик, которой уже скоро сто лет в обед. Помнишь бабу Серафиму? Она уже старая, из ума выжила - бормочет себе под нос какие-то мантры и заклинания. Она любит оладушки со сметаной, прямо без ума от них. Только оладушки в ее жизни и остались. Объестся она ими вечером и заснёт. Когда она спит, то храпит. Из-за своего храпа она и не услышит, как мы спустим на верёвке с окна кабинета информатики, принадлежащие нам по праву компьютеры. Потом мы вылезем из окна первого этажа, заберём наши компьютеры и всё: начнём осваивать передовую современную науку на этой технике….или загоним их за большие деньги.
- Откуда ты это всё знаешь? Про вымя и бабку Серафиму с её оладушками, – полюбопытствовал Борис.
- Чтобы добыть компьютеры, - нравоучительно сказал Никита, - нужно хорошо изучить своего главного противника, то есть бабу Серафиму. Её нельзя недооценивать. Но она ночью захочет спать, точно тебе говорю.
- А как мы в школу попадём? – Борис пытался найти изъян в плане Никиты.
- Я ждал этого вопроса, - восхитился тот. – Вы, батенька, в последнее время что-то невнимательным стали, надо бы вам витаминчики попить. Ага, побольше витаминок и свежего воздуха. Ты забыл, что Маринка говорила? А она говорила, что сейчас днём в школе работают строители от спонсоров, а это значит, что все кабинеты открыты, ведь строители что-то там мажут и красят. Всё просто: мы заходим в школу днём в рабочих халатах, строители думают, что мы их коллеги и не обращают на нас внимание. Мы прячемся в укромном месте, а как только Серафима начинает храпеть…Ну, дальше понятно.
- А если строители спросят, что мы здесь делаем? Типа, какого чёрта? – всё ещё сомневался Борис.
- Скажем, что готовим картины великих писателей для реставрации. Помнишь, картины висели в кабинете литературы? Мы, типа, реставраторы.
Борис наморщил лоб:
- Ага, помню. Там ещё этот с бородой висел. Менделеев. Му-му он ещё написал.
- Вот-вот, - поддакнул Никита. – Сечёшь тему. Вот эту картину мы и будем реставрировать. Готовься. Эта долгая ночь войдёт в историю. Не волнуйся, Борис. Я видел будущее: всё пройдет отлично, и мы будем в шоколаде. Встанем же на тропу мести, откопаем свой томагавк войны и пойдём на школу тропой ягуара. Пусть знают, как недоучивать своих учеников.
Все дела желательно делать вовремя, и не затягивать с ними. Для некоторых профессий, типа профессии вора, это правило работает особенно чётко. Правда, самонадеянность в некоторых вопросах равна смерти.
Семён Безпалько дневал и ночевал в школе: за работничками из различных строительных фирм, нанятых спонсорами, нужен постоянный пригляд, ибо рабочий – есть рабочий. В какое место пролетария не поцелуй, всё равно поцелуешь жопу. Только постоянный контроль приводит работника в чувство, а иначе работягу начинают посещать крамольные мысли о несправедливом устройстве мира и он начинает кучковаться с себе подобными особями вместо работы и посылает гонца в магазин за горячительным. Но как прорабы и мастера ни контролировали своих работяг, всё равно, частенько, Семён Митрофанович находил в школе початые бутылки водки или дешёвенького винца. А до первого сентября оставалось меньше месяца.
- С этим делом надо бороться, - решил Безпалько и пошёл ловить Никодима Викторовича: тот точно придумает, как стимулировать рабочих.
Описав Баширову проблему, Безпально увидел понимание и злой блеск в глазах Никодима. Безпалько даже страшно стало за тех пьющих работяг, на которых он натравил Никодима.
- Работник, склонный к пьянству, не обогатится, вот это древняя истина, - сказал Никодим. - Вино отнимает славу и доброе имя человека; напротив, к бесславию, презрению и омерзению приводит, ибо никем так не гнушаются люди, как пьяницей. Домашним, родным, друзьям пьяный причиняет скорбь и печаль, а у врагов вызывает насмешку. Пьянство делает своего приверженца неспособным ни к какому делу. В каком бы звании ни был пьяница, он больше принесет бед и напастей, чем пользы обществу.
Всё это красивые слова, подумал Безпалько, а вслух спросил:
- И что же делать? Ведь недоделок к сентябрю обнаружится, как грязи в свинарнике.
- Да, как всегда, - мрачно произнёс Никодим. – Будем воспитывать народ через боль и страдания. Хороший пендель вполне заменяет народу крылья, Мао Цзедун это доказал на практике.
- Что? – переспросил Семён Митрофанович. – Бить будем, как Шурик бил на стройке Федю?
- Если бить, то пьяница легко отделается. Мы поступим суровее.
От этих слов у Безпалько поползли мурашки по спине. Правда, после того, что он потом услышал от Никодима, несколько поколебало уверенность Безпалько в разумности своего собеседника. А математик велел сделать Семёну Митрофановичу из дерева специальную рамку: типа, как в аэропортах, чтоб туда не проникли террористы. Рамку так и назовём - «Антиалкогольная рамка». Утром все поголовно работяги должны проходить на территорию школы через эту рамку, тем самым они официально предупреждаются о последствиях, то есть: выпил на рабочем месте – страдай и вини исключительно самого себя.
- И что, это поможет? – усомнился Безпалько, с беспокойством посматривая на Никодима.
- Конечно, поможет, - уверенно произнёс тот. – Это наукой доказано, самим Фрейдом. Воздействие на подсознание называется, а алкаши чрезвычайно внушаемые люди. Всё просто – алкашу через боль вдалбливается парадигма, что на работе надо работать, а не бухать.
- Ну, если на подсознаие, - протянул Семён Митрофанович, - тогда ладно. Никодиму оно конечно виднее, он мастер воздействовать на подсознание.
- Другая проблема может раскорячиться, - сообщил Семён. – Работяг и так мало, а станет ещё меньше. Страдальцы, я так понимаю, работать не смогут. А кем их заменить?
- Ничего, - отмахнулся Никодим. – Из местных помощников наберём, у нас народ всегда рад помочь школе. А страдальцам придётся являть из себя ходячее пугало для остальных.
- Да, кто же сейчас за просто так помогать пойдёт? – усомнился опять Безпалько.
- Да сами придут, - уверенно произнёс Никодим. – Я местный народ уже изучил: он завсегда помочь школе согласен. Вот сегодня ночью и начнут приходить.
Безпалько сделал вид, что поверил Никодиму: странно всё это, но он пошёл делать «рамку», чтобы к завтрашнему утру на входе стояла антиалкогольная рамка. Смешной разговор получился: с одной стороны непонятная рамка, с другой помощники, которые почему-то придут помогать ночью.
Для Никиты и Бориса проникнуть в школу не составило труда, что компаньонов чрезвычайно окрылило. Найти укромное место, где они собирались отсидеться до темноты, тоже оказалось плёвым делом. Борис стал уважительно посматривать на Никитоса: всё шло строго по его плану. Как стемнело, то разошлись последние работяги, возившиеся с электрикой, и школа погрузилась в тишину. Компанию воришкам скрашивал портрет астронома Кеплера, висящий на стене. Никита точно знал, что именно этот астроном придумал, зачем Земля вокруг Солнца крутится. Кеплер несколько высокомерно взирал на будущих богачей.
- Прикинь, скоро баба Серафима объестся своими блинчиками и захрапит, - прошептал Никитос Бориске, отводя свой взгляд от портрета астронома. – Всё очень просто, как конфетку у маленькой девчонки отнять. Скоро ты начнёшь рубиться на своём компе в самые крутые игрушки.
- А ты, куда свой комп денешь? – поинтересовался Бориска.
- А я свой задорого загоню, - поведал Никитос. – Это называется первоночальное накопление капитала. У любого олигарха можешь спросить: они все так начинали. Можно ещё дорогие шапки с прохожих срывать, и на этом подняться. Но сравни шапку с копьютером: это сколько надо шапок стырить.
- Ты голова, -
