Поговорим ещё про Булгакова. Порассуждаем о прокураторе Понтии Пилате и его прототипе Николай Втором Романове Александровиче Императоре Российской Империи.
Булгаков существовал в том реальном мире, в котором было невозможно существовать вне времени, размышляя о судьбах человечества (о вечном и всеобъемлющем), так как вокруг него пылала трагедия российского мира, утопавшего в крови.
Между тем Булгаков писал евангелие для тирана, которое тот должен был принять и издать. Это был истинный интеллектуальный поединок тирана и художника, где на стороне тирана были наёмные, блестяще образованные литераторы СССР, скованные ужасом происходящих вокруг гонений против любого инакомыслия. Писатель был обязан запутать их сознание, чтобы никто не разобрался в крамольном содержании его текста (стоит заметить, что Булгакову это блестяще удалось, как мы теперь можем утверждать).
Вот такую задачу поставил перед собой Булгаков. Именно поэтому читатели находят в романе МиМ так много якобы абсурдных противоречий. Для того, чтобы избавиться от них, нам всем необходимо нащупать нить Ариадны, если хотите, которая проведёт по лабиринту специально выстроенного автором абсурда, и только тогда станет возможным понять смысл придуманного Булгаковым произведения.
Итак.
Раскусив замысел автора, читатель должен понять, что образ Понтия Пилата отражает какого-то другого исторического не евангельского прототипа. т И тогда возникает необходимость понять, кто же может являться прототипом Иешуа, как некоего Мессии. В том времени, когда жил Булгаков, таковым коммунистическая пропаганда по сути делала Ленина и его партийного наследника Сталина. Конечно, они назывались иначе, но их гениальность была выражена в придуманном ими учении о победе коммунизма ("царстве истины" в романе МиМ). Следом за этим появляется их главный противник в противостоянии за право безраздельно властвовать в единственной стране, где жил Булгаков и Ленин со Сталиным. Естественно им был царь Николай Второй, подло убитый властью вместес семьёй в Ипатьевском доме Екатеринбурга.
Но немного отвлекёмся.
Булгаков делил информацию на разные категории, где были дозволенные речи (категория 1), речи недозволенные, но разрешённые для описания косвенно без точного определения (категория 2), речи заумные для путаницы (категория 3) и речи абсолютно неприемлемые или тайные (категория 4).
Коровьев, кот Бегемот, Азазелло, Абадонна, Воланд - это узнаваемые персонажи, но без права декларации их имён (то есть категории 2), а вот Иешуа, Иуда, Понтий Пилат, Берлиоз, мастер - это тайные лица (категории 4). Отвлекающими персонажами являлись аналогии с персонажами известных книг о Иисусе, о Фаусте, о королеве Марго, ...(категория 3)
Рядовых, типа буфетчика, конферансье, директора ресторана, председателя жилтоварищества и т.д., в деталях можно разоблачить, но в описании проще обвинить, так как в реальной жизни на их должностях буквально всегда пристраивались циничные пройдохи, но за всеми ими были вполне узнаваемые, но тайные прототипы. То есть и все они относились к категории 4.
Для будущего разоблачения своего романа Булгаков должен был оставить многочисленные детали характеризующие тайный образ.
Именно тогда появляются немецкая мать прокуратора мельничиха Пила (Мари́я Фёдоровна — российская императрица, супруга Александра III, мать императора Николая II. Дочь Кристиана, принца Глюксбургского, впоследствии Кристиана IX, короля Дании) любовница (жена) короля, герб русских царей с Золотым копьём (иконку с гербом Москвы традиционно носили на груди все цари России со времён Ивана Грозного на официальных церемониях) у аристократа (Всадник), плащ с красным подбоем (на множестве портретов Николая Второго на его плечах красуется мантия с ярко красным подбоем), головная боль от розового масла (средство для свёртываемости крови, оно "благоухает" ещё и в бассейне, куда водят умываться кровью Маргариту), гемикрания (тривиальная мигрень) или "непобедимая, ужасная болезнь, от которой нет средств, нет никакаго спасения" (гемофилия цесаревича Алексея), два храма, один из которых подпрыгивает и разрушается, а другой напоминает дракона (очевидно речь идёт о Храме Христа Спасителя и Исакиевском соборе).
Дьявол прячется в деталях. Только у Булгакова наоборот. В деталях просматривается история гибели Российской Империи.
Читатели должны осознать, что у Булгакова не набор алогичных событий для украшения текста, как обычно любят писать графоманы, а единый сюжет, где каждая деталь является пазлом одной общей картины ... без единого лишнего элемента ...
Все мифы и легенды, включая евангельскую, Фауста Гёте, ..., только пазлы, бутафория для другой картины.
Для критиков и литературоведов проще всего объединять сюжет, используя идею незавершённости (неотредактированности) текста, совмещая её с необычайной образованностью Булгакова чуть ли не во всём: медицине, латыни, фазах Луны, истории, мифологии, житии Христа из знаменитых книг. Библейские книжники находят даже чью-то запись про плешивого Тиберия, хотя он сохранился во множестве изваяний с шевелюрой. В числе прочих и в музее имени Пушкина. И у них не возникает вопроса о том, отчего столь дотошный автор делает в тексте какие-то абсолютно невежественные утверждения про конвой, солдат, километры, роты, взводы в древнем Ершалаиме. Все эти понятия из другого времени.
Не мог автор, столь глубоко погружённый в историю, так грубо ошибаться! Никак не мог! А это значит, что эти ошибки таят в себе другой смысл.
К сожалению, читатели, особенно очень образованные (книжники по Библии), как только видят в тексте МиМ нечто несовместное по их мнению, тут же разводят смысл своими домыслами, как сахаром разбавляют варенье, растворяя в нём ягоды.
Нет бы задуматься, что Булгаков специально использует традицию русских (совковых) интеллектуалов рассуждать о вечном и великом. Естественно причисляя себя и Россию к некоему избранному Всевышним обществу.
