Тепло лютых холодов

 

Почему доклад Хрущёва до сих пор остался почти неизвестным, если о нём все знали и, как будто, все знают?

Да потому, что внутреннего существа у того доклада не было – были личные хрущёвские эмоции, а вокруг самого доклада – антураж, недоговорки, псевдо секретность, партийные обязательства, страх, понимание вражеского влияния…

Судите сами. Алексей, ещё будучи курсантом военного училища, попытался при подготовке к какому-то семинару ознакомиться с материалами 20-го съезда, но не по комментариям, не понаслышке, а лично. Однако библиотекарша в их большой училищной библиотеке ему вежливо отказала: «Эти материалы выдавать курсантам запрещено!»

Что с неё возьмешь? Она выполняла данные ей служебные распоряжения. Но суть этих распоряжений весьма странная! Ведь библиотеки для того и создаются, чтобы книги становились доступными для большинства читателей! И секретных документов та библиотека не содержала! Почему же читателям нельзя выдавать книги? Почему нельзя читать то, что не является секретом? Почему нельзя вникать? Нельзя разбираться!

«И какую же правду нам преподносят на блюдечке о том съезде партии? – удивился тогда Алексей. – Ведь даже усеченные его материалы недоступны для советских людей? И даже для меня, кандидата в члены этой самой партии! Почему по свежим следам материалы съезда свободно публиковали все западные газеты, но даже сегодня их не разрешается читать гражданам нашей страны? Потому что мы неправильно их поймём? Так разъясните! Или мы, как раз, поймём всё правильно – не было никакого культа – и любые разъяснения от множества бессовестных разъяснителей нам покажутся неубедительными?

Надо сказать, лет через двадцать Алексей всё-таки прочитал тот доклад, который Хрущев сделал под закрытие съезда, не предоставив 1349 его делегатам возможность хотя бы обсудить ту клевету, разрушительно повлиявшую на всю последующую жизнь страны. Делегаты ее даже не утверждали, как положено, но под давлением Хрущёва она всё равно стала руководством к действию всей партии.

Алексея более всего потрясли два обстоятельства.

Во-первых, так называемый доклад Хрущёва не содержал ни одного доказательства тех эмоциональных обвинений в адрес Сталина, которые Хрущёв вывалил на вождя СССР. Всё оказалось выдумками. То есть, удачным политическим ходом победившего авантюриста!

Во-вторых, весь цвет партии – ведь делегатами выбирались самые-самые – оказался не в состоянии унять одного распоясавшегося клеветника! Весь цвет партии с точки зрения его боеспособности оказался пустоцветом!

В продолжение доклада, ставшего вторым убийством уже мертвого Сталина, Хрущёв убил его в третий раз. Это случилось под покровом ночи с 31 октября на 1 ноября 1961 года. Тело вождя по-воровски вынесли из мавзолея и захоронили рядом, у Кремлёвской стены. А с фасада мавзолея всего за одну ночь, решив сложную инженерную и строительную задачу, покорившись Хрущёву, лизоблюды убрали надпись «Сталин»!

Так на Красной площади к очередному ноябрьскому параду народу, ещё пребывавшему в эйфории от полёта Гагарина, подготовили очередной «сюрприз» – стерли все признаки великого Сталина из жизни последующих поколений. Нагло стерли образ человека, более всего сделавшего для блага народа!

А что же народ? А народ опять смолчал, подтвердив своим молчанием и бездействием былое величие Сталина, который мог поднять этот народ на невиданную высоту и удерживать на ней. А не стало Сталина, не стало и великих побед того народа, не стало и самого народа! А что осталось? Осталось туповатое быдло, которое послушно следует, не предполагая своего будущего, туда, куда велит погонщик. Погонщик, ведущий страну на погибель!

 

«Что же это за партия такая? – удивлялся Алексей. – Почти полторы тысячи «самых лучших» ее членов до того испугались, заботясь, видимо, лишь о собственных задницах, что не арестовали в том же зале всего одного зарвавшегося таракана. Таракана, тараканища, который глумился не только над человеком, создавшим самую лучшую страну, но и над всем ее народом, над всей советской историей!

Трусливо промолчали! Проглотили! Послушались негодяя, и стали усердно, лишь бы себе не навредить, выполнять его преступные распоряжения! Стали своими руками послушно разрушать историю страны! Стали уничтожать завоевания революции и последующих побед зарождающегося в стране социализма. Стали разрушать сознание народа! Стали разрушать будущее всей советской страны и своих детей!»

 

Алексей тогда еще не знал, что Сталин ещё в середине тридцатых годов догадался об истинной цене большевиков на новом историческом этапе. Догадался потому, что натолкнулся на непонятное сопротивление старых большевиков в каждом новом деле, касающемся строительства социализма. Сталин, разумеется, выявил корни той проблемы и всё понял.

Да! Большевики сделали революцию, разгромив прогнивший царский режим. Да! Они помогли отстоять завоевания революции в годы гражданской войны. Но во время гигантской индустриализации и реформации сельского хозяйства стране нужны не разрушители, а созидатели, нужны специалисты в самых различных областях знаний.

Старые большевики тоже быстро докумекали, что не по ним шапка, и потому шустро позанимали все руководящие партийные должности. На этих должностях, как оказалось, какие-либо знания только мешают! Оно и понятно! Даже самый знающий специалист не рискнёт возражать партийному секретарю, пусть он и несёт околесицу!

Оказалось, что партийным руководителям вполне уместно обходиться вообще без профессии, без специальности, даже без начального образования. Так имело место даже в политбюро! Была бы хватка, изворотливость и лицемерие! Оказалось, этих качеств вполне достаточно! Зато сколько власти даётся в придачу! Сколько привилегий, сколько «уважения» окружающих!

Сталин понял, что на практике улучшить ситуацию с партийным руководством невозможно – рука руку моет! Они не позволят себя обидеть! Кроме того, Сталин понял, что партийное руководство в пору бурного социалистического строительства вообще стало лишним. Оно оказалось не только обузой народному хозяйству, но и тормозом! И Сталин решил, что партия отыграла свою роль и должна либо уйти со сцены, либо заняться чем-то иным. Например, всесторонним воспитанием человека будущего, пропагандой идей социализма. В крайнем случае, участвовать в кадровой политике, но не более того.

К тому же, Сталин учёл, что за двадцать лет после революции население в стране качественно изменилось, стало более однородным, крепче уверовало в правильность курса на социализм, потому заслуживает новой конституции, гарантирующей однородному народу одинаковые права.

В соответствии с Конституцией 1936 года, которую справедливо стали называть Сталинской, в выборах советских органов власти могли участвовать все взрослые граждане, в том числе, и те, кто ранее был лишён такого права, как контрреволюционный элемент. Кроме того, выборы должны проводиться тайно и на альтернативной основе, то есть, на каждое место следует избрать всего одного кандидата из нескольких.

Вот тут старые большевики и сообразили, что люди за них и голосовать-то не станут! Их сомнительный разрушительный потенциал население давно изучило. А за кого будут голосовать? Разумеется, за лучших, за прогрессивных! За тех, кто на виду, как специалист, кто себя показал верным ленинцем и порядочным человеком. Вот и надумали старые большевики: «Если передовых конкурентов убрать еще до выборов, то наши шансы резко возрастут!» Потому и развязали в стране перед выборами то, что теперь печально вспоминается, как тридцать седьмой год.

По всей стране высшие партийные руководители объединились, сознавая свою выгоду, и на пленуме партии предъявили Сталину ультиматум: «Либо санкционируешь устранение с нашей дороги «врагов народа», на которых мы сами составим свои списки, либо…»

Открыто о втором «либо» не говорили – слишком уж велик был авторитет Сталина в народе. Тогда этого авторитета и самого народа «верные ленинцы» еще боялись! Но подразумевалось, что Сталина, если он и его Политбюро не согласится утверждать списки репрессированных, выведут из состава партийного руководства, обвинят в антинародной деятельности и расстреляют!

Самое страшное и непонятное до сих пор большинству нашего населения, неискушенного в партийных игрищах, что та расправа над Сталиным удалась бы как дважды два! Просто не проголосовали бы за него, и он – никто! Ведь Сталин до войны занимал лишь пост Генерального секретаря партии. И всё! То есть, в государственной иерархии он был нулём! Он не имел государственной власти ни над кем в СССР, кроме членов партии! Всё, чего он добивался, происходило лишь за счет его воздействия на наркомов и прочих высоких начальников, как на коммунистов, обязанных выполнять решения партии. А вот самого Сталина тот же Ежов, нарком НКВД, мог запросто арестовать как обычного рядового гражданина. Это было в его должностных возможностях! А что было бы далее – итак понятно!

А вот Сталину, которому нарком Ежов непосредственно не подчинялся, чтобы арестовать его, совершенно обезумевшего от крови, пришлось сначала очень осторожно подтянуть на должность его заместителя Лаврентия Берию. В нём Сталин был уверен и не ошибся. Потом, когда Берия уже на месте разобрался в том, что происходит в НКВД и кто там правит бал, Сталину удалось сместить Ежова, не насторожив его заранее, на безобидную должность наркома Наркомата водного транспорта. К счастью, это удалось сделать внезапно, а потому и без эксцессов. И ещё счастье нашей страны в том, что Ежов и его помощники за несколько месяцев работы Берии так и не заподозрили в нём смертельной опасности для себя.

Лишенный огромной власти всесильного наркомата внутренних дел, Ежов никому не представлял опасности. Не стало смысла его соратникам-троцкистам за него бороться, потому он был легко арестован.

Репрессии в отношении без вины виноватых сразу прекратились. Зато под контролем Берии они начались против тех следователей, судей, прокуроров и прочих должностных лиц, которые нарушали законы СССР. Все уголовные дела стали проверяться, пересматриваться, невиновные – выпускаться. Их места за колючей проволокой занимали бывшие подручные Ежова.