— Ровно столько, сколько заработаешь.
— Нельзя ли поконкретнее?
Настырность молодого специалиста, ни дня не работавшего по специальности, пришлась не по вкусу, менеджер, с трудом сдерживая раздражение, ответила:
— При недельной норме часов — десять тысяч. — Заметив неподдельное изумление на лице девицы, с откровенной издевкой добавила. — Получишь высшую категорию, и тогда будешь получать вдвое больше.
Вернувшись из похода, молодая жена поделилась с мужем:
— Учить дебилов за десятку? Ни в жизнь! Дура, что ли?
Игорь посочувствовал:
— Да, не деньги — это факт. Плюс к тому, слышал, и их директора задерживают. — После короткой паузы мягко возразил. — Но с чего-то, согласись, надо начинать. В конце концов, мы не бедствуем, на воде и хлебе не сидим. Перебьемся. На худой конец, найду приработок. Поверь, выживем. — Подумав еще чуть-чуть, сослался на личный опыт. — После универа , став простым инженером, а о другом я и не помышлял, ставка была чуток выше — двенадцать тысяч.
— Не сравнивай, — запротестовала Светлана.
— А почему? Стартовали с одинаковых позиций.
— Разница большая и принципиальная. Забыл, о чем я уже говорила? Я стала педагогом, потому что другого выбора у меня не было. Цель стояла одна: любой ценой получить диплом, а о педагогике даже в мыслях не держала, более того, муженек, эта профессия со школы мне ненавистна; ты же стал инженером по призванию и дело свое дело полюбил, чувствуешь себя уверенно, получаешь удовольствие. Разве не земля и небо?!
Игорь был вынужден согласиться с убийственными аргументами жены.
А она, жена то есть, предприняла еще одну попытку найти место. Ей кто-то сказал , что имеется вакансия в частном лицее и зарплата, будто бы, изначально в два раза выше, а нагрузка (число лицеистов в классе) в два раза меньше.
Светлана уцепилась. Вовсе не потому, что внезапно прозрела и воспылала любовью к педагогике. Ключевыми плюсами повлияли названные деньги и нагрузка.
И вот она сидит перед директрисой, важной дамой, пышнотелой и увешанной драгоценностями. Она подтвердила:
— Да, нам словесник нужен. Ищем кандидата, или, на худой конец, кандидатку. Но должна предупредить о некоторых нюансах.
— Что за нюансы?
— Лицей наш негосударственный, хотя работаем по государственным образовательным стандартам. Второе: дети у нас исключительно из зажиточных семей, за обучение оплата очень высокая.
— Интересно, какая?
Директриса недовольно передернула пышными плечами, отчего и грудь тоже заколыхалась.
— Коммерческая тайна… Вам ее знать ни к чему. — Светлана согласно кивнула. — Об оплате упомянула исключительно для того, чтобы педагог понимала, что за контингент мы обучаем и по причине этого к каждому обучаемому должен быть сугубо индивидуальный подход.
— Без проблем, —сказала Светлана.
Директриса недовольно хмыкнула.
— Вот как? Любопытно…
— Почему?
— Именно по этому пункту у нас возникают разногласия между работодателем и работником. Недавний случай: в мае распрощались с бывшим словесником из-за того, что она наорала на воспитанника, сына уважаемого в городе предпринимателя, который, к тому же, является нашим спонсором. Короче говоря, — подытожила директриса, — не зря платим начинающему педагогу зарплату в два раза выше, чем в государственных образовательных учреждениях.
Светлана готова была согласиться, а директриса, увы, нет. Пышнотелая мадам долго рассматривала , постоянно хмыкая и качая головой, диплом и зачетную ведомость и сказала:
— М-да… Мы предпочитаем специалистов с красным дипломом. У тебя же, милочка… Видно, особого усердия не проявляла. Почти одни лишь «уды», как говорится, три пишем, а в уме имеем в виду «неуд»… Не знаю, право, милочка, не знаю. Знаний, видимо, ноль, опыта также ноль… Одно достоинство — смазлива лицом; это имеет значение, однако далеко не главное для педагога и не покрывает многочисленные минусы. — Кандидатка, обычно дерзкая на язычок, сдерживаясь из последних сил, молчала. — Рискнуть, что ли? Но непременно с испытательным сроком в полгода. Согласна ли?
Светлана, возненавидевшая директрису, коротко и слишком поспешно ответила:
— Да!
Тут директриса, вспомнив что-то очень важное, спросила:
— Замужем? — Светлана согласно кивнула. — Давно?
— Три месяца назад.
— Беременна? На каком месяце?
Повисла пауза. Светлана не знала, что ответить. И решила солгать:
— Слава Богу, нет.
Ее колебание не осталось незамеченным.
— Врешь! — Категорично решила директриса. — Принеси справку от врача! Тогда и решим. — Хвастливо добавила. — Меня не проведешь… Лгуний за версту вижу.
Вернулась Светлана ни с чем, так сказать, не солоно хлебавши. К врачу не пошла. Ясно, что с беременностью ожидать, — от ворот поворот.
Вечером, когда Игорь вернулся с работы, поделилась. Внимательно выслушав, пытаясь обнадежить, поселить оптимизм, сказал:
— Ничего страшного, Светик.
— А что, если врачу предложить мзду?
— Ни в коем случае! Это же… Уголовное преступление! Все, что угодно, но не это.
…И СВЕКОР СПЕШИТ НА ПОМОЩЬ
Перед сном Игорь посвятил в проблему отца. Подумав, перебрав в памяти всех своих знакомцев, сказал:
— Попробую помочь… Невестка с большими запросами; хочет получить всё и сразу. Попроси не кочевряжиться, если работа будет, не так престижна, как невестке хотелось бы, не по ее специальности. Увы, в образовательных сферах нет никого. А вот по прежнему моему месту работы…
Владимир Игоревич вышел в прихожую, где на тумбочке стоял стационарный аппарат. Сняв трубку стал набирать номер. Не сразу, но абонент ответил и, похоже, тот, кто нужен.
— Привет, Николай Еремеевич! Узнал?.. Значит, не забыл… Прости за столь поздний звонок… Неудобно… Позвонил, чтобы узнать, у себя завтра с утра будешь, не на выезде?.. Отлично… Понимаешь, семейная проблема… Сын женился… Спасибо… Проблема с трудоустройством невестки… Наш пединститут…. Защитила несколько месяцев назад… Словесник… Не найдется ли у тебя местечко для нее?.. Завтра в половине десятого?.. Приеду с невесткой… Еще раз извини за поздний звонок… Спасибо… Хорошо, когда есть к кому обратиться.. Согласен… Да-да… Но во времена моего отца в ходу была перефразированная поговорка: не имей сто друзей, а женись, как Аджубей… До встречи!..
В половине десятого другого дня свекор и его невестка были в кабинете главного агронома регионального департамента сельского хозяйства. Оба, бывший хозяин и нынешний обитатель, как нынче модно говорит, офиса дружески пожали руки, внимательно разглядывая друг друга.
Владимир Игоревич представил спутницу:
— Моя… — последовала короткая пауза, но достаточная, чтобы подумать, как лучше назвать, женой сына, невесткой или дочерью, выбрал нечто среднее, — Невестка… Светлана.
Хозяин, мельком взглянув, кивнул.
— Очень приятно. Присаживайтесь. Как жизнь, Владимир Игоревич?
— Да так… Хвастаться не чем, но и горевать тоже нет особых причин.
Николай Еремеевич упрекнул:
— Редко бываешь… Надеюсь, мы по-прежнему на «ты»?.. — Владимир Игоревич лишь кивнул. — Забыл наставник своего воспитанника…
— Так ведь загружен… Понимаю. Сам много лет варился в круговерти. Не до меня.
— А это, извини, чепуха! Не человек, что ли, чтобы не найти несколько минут для наставника?! Обижаешь.
— Ну, извини, если так… Спасибо… Я бы и сейчас не пришел, но, как любят выражаться юристы, обстоятельства непреодолимой силы…
Хозяин воспользовался паузой.
— Помню вчерашний разговор. Прекрасно понимаю, как тебе было трудно позвонить. Зная, как ты относился к, так называемым, позвоночным, терпеть их не мог, терпеть не мог.
Владимир Игоревич, нахмурившись, опустил глаза.
— Вот именно, Николай Еремеевич… Страшно неудобно!
Николай Еремеевич, рассмеявшись, желая устранить неловкость, несколько пошло сострил:
— Неудобно, как ты сам знаешь, одно: штаны через голову надевать… Однако цирковые клоуны и это умудряются проделывать.
Наставник насупился:
— Я не клоун, эти выверты уже не по силам… Устарел! — Помолчав, спросил. — И как? Я нвсчет вакансии.
— Владимир Игоревич, не мой, к сожалению, профиль. Если бы речь шла об агрономе-семеноводе, с руками бы оторвал, ни минуты не раздумывая. Даже педагога—химика взял бы в качестве лаборатна в семенную лабораторию.
— Понимаю, — гость согласно кивнул и взглянул на невестку.
— Итак, гуманитарий, преподаватель литературы и русского языка, — Николай Еремеевич постучал ручкой по столешнице.
Владимир Игоревич вздохнул.
— На нет и суда нет… Можем идти?
— Да погоди же! — сердясь, воскликнул главный агроном. — Не спешите… Есть одна вакансия в секретариате департамента. Боюсь, Светлана откажется.
—А, извините, что за работа? — спросила молодая женщина.
— Владимир Игоревич прекрасно знает, до какой степени узкие специалисты косноязычны. Для них грамотно изложить, с точки зрения русского языка величайшая проблема. Конечно, один специалист через любые дерби неграмотности проберется и поймет другого, а вот когда надо составить донесение по начальству… Стыдно читать.
Светлана польстила:
— О вас этого, Николай Еремеевич, не скажещь
Тот смутился и даже покраснел.
— Большое преувеличение. Не вам ли знать, что устная речь человеку дается легче, чем письменная. По себе знаю. Бывает, часами сижу над коротким текстом. Рву и выкидываю в корзину. А другим, я думаю, еще труднее.
Светлана кивнула.
— Поняла… Нечто, смахивающее на личного секретаря, не так ли?
— Не совсем. Мне, как руководителю агрономического отдела, в котором специалистов 18 единиц, личный секретарь по штатному расписанию не положен. Если вы согласитесь, то будете сидеть в секретариате и заниматься исправлением нашей чудовищной писанины.
— И не только агрономов?
— Совершенно верно.
— А зарплата?
— Извините, я уточню. — Позвонил кому-то, получив ответ, отключился. — Оклад девятнадцать пятьсот.
— Не густо.
Николай Еремеевич согласился.
— К сожалению.
Свекор, лелея надежду, спросил:
— Как, Светлана?
— Все же лучше, чем трепать нервы с барчуками-оболтусами.
Через полчаса появился приказ о приеме на работу молодого специалиста. Начальник секретариата ознакомил с должностными обязанностями и напомнил, что у них рабочий день с девяти до шести с часовым перерывом на обед, что ее ждут уже завтра.
ТРЕВОГИ И ТОМИТЕЛЬНЫЕ ОЖИДАНИЯ — ПОЗАДИ
Повода для тревог, по сути, у семейства Мартьяновых не было. Потому что беременность с первого месяца протекала без каких-либо осложнений. После каждого посещения врача уверенность крепла, хотя, широко пользуясь возможностью, Светлана капризничала, жалуясь на разного рода недомогания. И в этих случаях забота со всех сторон удваивалась, попросту выражаясь, носились как с писаной торбой.
Признаки эгоизма в характере Светланы проявлялись и раньше, но сейчас проступали ярче и потому выглядели очевиднее. Видели все, но, мирясь, молчали, тем самым потакали капризам.
Да, в дородовой период очень важно поддерживать хорошее самочувствие будущей матери и, стало быть, ее дитя, оберегая от любых стрессов, но избыточно тепличные условия, скорее, во вред, чем на пользу.
Особенно неумеренно усердствовал в угождении Игорь. Мать укоряла, а сын, отмахиваясь,
