каких-то решений. Генералу предстояло срочно организовать питание, построить жилища и бани, открыть лечебные пункты. И он отдал первый приказ:
«Для поддержания на должной высоте доброго имени и славы русского офицера и солдата, что особенно необходимо на чужой земле, приказываю начальникам тщательно и точно следить за выполнением всех требований дисциплины. Предупреждаю, что я буду строго взыскивать за малейшее упущение по службе и беспощадно предавать суду всех нарушителей правил благопристойности и воинского приличия…»
Взыскивал беспощадно. Особенно строго следил за распределением продуктов питания. Увидел как-то в строю молодую женщину – с двумя «Георгиями» и медалями на гимнастёрке.
– Мария Захарченко, жена штабс-капитана Радкевича, – шепнул услужливо адъютант. – В гусарском полку служила, говорят, ох и шалая была, смелая, деловая, справедливая…
– Радкевич – это который царскую семью хотел с Урала вывезти? Капитана Радкевича – в мою охрану, а жену его – в столовую, продукты распределять!
Не всем так повезло. Однажды генерал услышал, что какой-то прапорщик у костра читает с придыханием, любовно поглаживая револьвер:
– Во дни сомнений, во дни тягостных раздумий о судьбах моей родины, ты один мне поддержка и опора… Не будь тебя, как не впасть в отчаяние?..
– Ат-ста-вить! – рявкнул Кутепов. – Под суд пойдёшь!
И ведь отправил под суд. А потом роту его построил и заставил до вечера сто раз исполнять одну и ту же уставную команду «Смотри веселей!» И проходя мимо командира, солдатский строй чеканил шаг, повторяя вместо песни:
– Мы верим в то, что недалек тот светлый день, когда наденем форму и сядем на коней, чтоб в бой пойти за веру, за батюшку-царя и за Отечество родное!..
Отечеством для них стал этот каменистый стылый берег. Турецкий гамбит, они – жертвы в большой игре.
Как русские галлиполийцы пережили первую зиму – сложно сказать. Зарылись в землю, как кроты. Ели что придётся. Хоронили умерших здесь же. Но дисциплину держали.
…В тот день уже по-весеннему пригревало солнце. Кутепов играл в шахматы с адъютантом, когда приехали от майора Дэвисона, председателя Военного совета Американского Красного Креста. Генерал слышал о нём ещё в Петрограде.
Генри Дэвисон – очень богатый человек, партнёр Дж. П. Моргана, знаменитого банкира. Генри был участником секретного собрания на острове Джекилл – этом курортном местечке для американской элиты. Тогда они придумали и продумали, как построить такую финансовую систему в США, которая принадлежала бы частным лицам и сама решала, когда и сколько печатать бумажных денег, а главное – кому и зачем их давать. Было это в 1910 году, и всё получилось так, как спланировали господа Морган, Дэвисон и их подельники.
Федеральная резервная система – так назвали участники секретного собрания свою пирамиду – раздавала кредиты всем воюющим странам, когда началась Первая мировая. Это же выгодно – обогащаться, не воюя, доллары-то стоят не дороже бумаги, на которой они напечатаны, а возвращать их придётся с процентами. И совсем не важно, победитель или побеждённый – не погасишь долг, детям и внукам придётся платить.
Когда сам печатаешь деньги, главная проблема – куда их девать. Морган с Дэвисоном знали, куда. Как только русский царь отрёкся от трона, в Петроград примчался целый отряд американского Красного Креста. Правда, врачей там было всего трое, для блезира. Остальные – военные люди, от лейтенантов до полковников. Они щедро раздавали толстые конверты членам Временного правительства.
– Тогда цель была – заставить Россию продолжать войну против Германии, – признается позже майор Генри Дэвисон. – А то некоторые их министры уже заявляли: «Хватит играть в солдатики!» Нам это было совсем не выгодно…
Потому и Мурманск «врачей-гуманистов» интересовал: если Временное правительство окажется кратковременным, тогда для интервенции против большевиков этот незамерзающий порт очень пригодится. Их интересовало всё – структура армейских подразделений и военные стратегии, имена военачальников и членов их семей, слабые стороны политиков и возможность контактов с ними. Это – обыкновенная разведка, политическим нейтралитетом от американского Красного Креста даже не пахло.
В Крыму они тоже нарисовались. Генерал Кутепов старательно их избегал, но сейчас у него не было выбора: помочь галлиполийцам могла только заграница.
– Конечно, поможем! – заверил генерала представитель от майора Дэвисона. – Скажу откровенно: мы видим в вашей армии единственное военное соединение, способное с успехом противостоять большевистскому режиму. Если не сейчас, то в недалёком будущем. И я уполномочен Военным советом американского Красного Креста заявить, что в самое ближайшее время вам будут доставлены продовольствие и обмундирование, а также решён вопрос с эвакуацией в одну из дружественных стран Европы…
В самое ближайшее время эвакуироваться в Европу – не получилось. Пока же прямо на берегу складывалась американская благотворительная помощь: продукты питания, одежда, обувь, посуда. Всё это распределялось под строгим контролем унтер-офицера Марии Захарченко.
– Вижу, на вас можно положиться, – как-то походя заметил генерал Кутепов.
– Мы с мужем пойдём до конца с вашим превосходительством! – отвечала та.
Так оно потом и случится. За границей Кутепов станет одним из организаторов активных действий против советской власти. А Мария с мужем будут ему помогать, не догадываясь, что в ряды кутеповцев уже внедрены чекисты Дзержинского.
…Однажды утром Мария Захарченко проснулась раньше мужа, долго притворялась спящей, пока он вставал с лежанки, пока скоблил щёки опасной бритвой, макая её в консервную банку с морской водой. Георгий словно почувствовал её взгляд, повернулся.
– Ты как себя чу?
– Нормально. Просто сон плохой приснился.
– Про нас с тобой?
– Нет. Будто я с Женей стояла, с подругой юности. Вокруг много солдат, мы слушали командующего. Его превосходительство говорил, что умершим на этой земле будет поставлен памятник. Из тех камней, что каждый принёс сегодня по его приказу. Ещё сказал: «Все мы грешники, а кто без греха – пусть бросит в меня камень!» И тут в него полетели булыжники, представляешь? Много-много. Двух минут не прошло во сне, как целый курган вырос на том месте, где Кутепов стоял…
– Странный сон. Нехороший. Но он, похоже, к переменам.
И точно. Горнисты у штаба пропели сигнал «Слушайте все!» Общий сбор, построение. Вдоль прибрежной полосы вытянулись в линеечку батальоны. Генерал Кутепов на коне медленно и молча объехал армию, вглядываясь в лицо каждого солдата. Вернулся в центр.
– Мы пережили страшную зиму! – начал командующий без всякого вступления. – Мы потеряли многих боевых товарищей на этой земле. Упокой, Господь, души усопших! Завтра мы поставим им памятник – каждый из вас принесёт камень для обелиска. Он будет стоять вечно, даже когда мы уйдём отсюда. Пусть все знают, что Галлиполийский полуостров стал воротами, через которые пролёг путь русской армии в изгнание, на чужбину. Но и там вы, русские солдаты, должны сохранить единство, чтобы в скором времени вернуться на родину и продолжить борьбу с большевизмом!..
Видимо, он уже знал, что к Галлиполи идёт пароход, который заберёт первую партию на Балканы.
– Капитан Радкевич, подойдите ко мне!
И почти шёпотом, чтобы никто не услышал, добавил:
– Вы с женой отплываете с первой партией. На сборы тридцать минут. Ничего лишнего с собой не брать – только документы, личное оружие и тёплые вещи. Впрочем, у вас ничего и нет. Ладно, в Белграде с вами свяжутся…
В тот день начался исход русской армии – точнее, остатков врангелевских дивизий – в зарубежье. Чужой пароход принял с лодок всех, кого мог принять, дал прощальный гудок оставшимся и исчез за горизонтом.
На корме, в тесном кругу застиранных гимнастёрок, кто-то пел под аккордеон про ненужный берег турецкий, а потом затянул щемяще:
«В этом страшном бою мы до срока уже поседели,
Много славных голов полегло в придорожной пыли.
Мы дрались, как умели, и не наша вина, что уходим,
Русь спасти не сумели – честь русскую всё же спасли…»
И никто не приказал загрустившим:
– Ат-ста-вить! Смотри веселей! Мы – русские! С нами Бог!
Все уже догадывались: дальше каждому придётся выживать самому – кто как сумеет.
Автор (из-за кулис): Последние части русской армии покинут турецкий Галлиполи лишь в мае 1923 года. Мария Захарченко и её муж погибнут, когда ОГПУ решит, что операция «Трест» свою задачу выполнила. Агенты советской разведки найдут генерала Кутепова в Париже, и он закончит свой жизненный путь при не выясненных до сих пор обстоятельствах. Майор Дэвисон умрёт в кругу своих близких ещё раньше. Интересно, что его старший сын Фредерик, военный лётчик в годы Первой мировой войны, станет в 1947 году директором (по персоналу) только что созданного Центрального разведывательного управления США.
