беседовал. Теперь они все замолчали и повернулись в мою сторону.
– Стрелять-то умеешь, сынок? – с кривой ухмылкой спросил руководитель этой банды.
Вместо ответа я выстелил в ногу самому коренастому. Тот заорал и повалился на асфальт.
Такого не ожидали.
На Западе людей десятилетиями воспитывали в том духе, что сопротивляться вредно для здоровья. Лучше немного потерпеть, ибо грабители охотятся за имуществом. А это, как бы дорого ни стоило, всяко дешевле, чем здоровье и тем более жизнь.
Меня вот тоже несли бережно. Опасались даже поцарапать. А я вдругначал грубить, стрелять…
– Слышь, русский, – обратился ко мне Деде, – ты пушечку-то брось, еще поранишься.
Мне резко не понравилось то, что он начал разговор. Я уже продемонстрировал, что умею обращаться с оружием. И вдруг ко мне обращаются, как к инфантильному подростку. Отвлекают внимание?
Ну да. Кто сказал, что на этом складе рабочих было всего три?
Я резко перекатился вправо, меняя позицию.
И вовремя. С крыши, на то место, где я только что был, спрыгнул еще один здоровяк. Но я был готов и встретил его выстрелом.
Этого уже не жалел. Да и целиться особо было некогда. Так что пулю влепил прямо по центру массивного туловища.
Надо было убираться отсюда. Кто знает, сколько еще энтузиастов жаждет добраться до моего тела. Видимо, считают, что товар я дорогостоящий.
Еслки, они на органы что ли собираются меня разобрать?
– Эй ты, – крикнул я, тыкая стволом в сторону старшего. – У тебя наручники в нагрудном кармане, надень их на Деде.
Работяга хмыкнул и, достав выпирающие сквозь ткань наручники, попытался сковать руки водителя впереди. Но я был начеку и потребовал, чтобы Деде повернулся спиной.
Оставлять его здесь я не собирался. А для того, чтобы ехать с ним в одной кабине, требовалось обезопасить.
– Садись в пашину. На пассажирское сиденье.
Я распоряжался, стараясь, чтобы голос был максимально уверенный и жесткий. Слабину давать нельзя.
Но во всех построениях был скользкий момент. Сейчас я стоял у стены, прикрытый ею от нападения сзади. Слева тоже располагался штабель из поддонов, который не позволял наброситься на меня с этой стороны.
Однако, чтобы добраться до машины, мне придется выйти на открытое пространство. А тут еще два мужика стоят, и им ничто не мешает возобновить атаку.
Тот, кстати, которого я подранил, уже не орал, а достаточно квалифицированно перетягивал себе ногу поясным ремнем. Такое впечатление, что доводилось ему уже бывать под обстрелом. Боевой опыт?
Деде, помнится, обратился к ним по-украински. Неужто?
– Отошли к стене, – рявкнул я. – Лицом к стене!
Если пошли такие расклады, лучше подстраховаться.
На меня посмотрели угрюмо. Но расползающаяся лужа крови из-под раненого и труп мужика, спрыгнувшего с крыши (может и не труп, но он не шевелился) придавали серьезность моим словам.
Мужики подчинились.
И тут я проявил лучшие свои качества. Резво стартовав в направлении машины, я на секунду тормознулся, дважды выстрелил в сторону стоящих у стены (те рефлекторно вжали головы в плечи) и заскочил на водительское место. Теперь главное, чтобы фордик не подвел!
Надежная американская машина послушно завелась с пол-оборота. Спасибо тебе, Генри Форд!
Я резко сдал назад, стараясь попасть во все еще раскрытые ворота базы. И, только отъехав метров на сто, начал выворачивать баранку, чтобы развернуться.
Неужели удалось вырваться?
