Какой в России общественный строй?

    После распада Советского Союза в России, как известно, установился капитализм. Прежняя “социалистическая” мораль была объявлена устаревшей, на ее место пришла новая, “капиталистическая”. Чтобы преуспеть в новом обществе, надо было соответствовать его требованиям, быть “конкурентоспособным”. А для этого было недостаточно просто качественно делать свое дело или выдвигать нестандартные идеи, на что часто делают упор апологеты капитализма.  Надо было уметь “конкурировать”, выставлять напоказ свои достижения, оттеснять конкурентов, давить “слабых”, стремиться к личной выгоде, а не общему благу. “Больше наглости”, как выразился главный “приватизатор” России Анатолий Чубайс. Тем более что перед глазами был пример Запада, добившегося впечатляющих успехов, в основе которых, как многим тогда казалось, лежала модель общества, основанная на всеобщей конкуренции и стремлении к материальному успеху. Такую же модель стали навязывать и российскому обществу. А поскольку прежние идеалы в то время уже рухнули, многие приняли новую модель общества как единственно возможную в изменившихся условиях и старались во всем ей соответствовать. 
    Большинство народа в то время впало в беспросветную нищету и безысходность, особенно старшее поколение, никогда не стремившееся к материальным благам и в итоге потерявшее все, что имело. А часть тех, кто помоложе и поэнергичнее, попытались приспособиться к новым обстоятельствам и “урвать свой кусок”. Немногие из них смогли добиться успеха, но многие усвоили “правила игры” нового общества. Призыв “бери от жизни все” они восприняли как руководство к действию, а альтруизм и любовь к людям стали воспринимать как наследие прошлого, от которого необходимо избавиться, чтобы жить “как на Западе”. К тем же, кто не отказался от прежних идеалов, стали относиться как к анахронизму, “совкам” и неудачникам, не умеющим жить в современном обществе и не имеющим никаких перспектив. Презрение к “слабым” и “неприспособленным”, “не вписавшимся в рынок” получило широкое распространение в российском обществе. 
    Такие общественные установки доминировали в России до конца 1990-х годов, когда большинство населения России стало, наконец, отходить от “шока” после “рыночных” реформ. 1998-й год был отмечен массовыми протестами по всей стране, пошедшими на спад после случившегося тогда “дефолта”, который вновь заставил людей бороться за выживание. Но проводить прежнюю политику после этого стало уже невозможно. Политика нового правительства, которое возглавил тогда Евгений Примаков, стала более социально ориентированной. Этот курс продолжился и после прихода Путина к власти.
    При этом общественный строй и общественная мораль в России оставались прежними. Стремление к материальному “успеху” по-прежнему считалось обязательным для современного человека. К тем, кто был лишен подобных устремлений, по старой привычке продолжали относиться как к неудачникам, “лузерам”, оторванным от реальности. Ведь если в России капитализм, то, значит, и жить надо по-капиталистически, и к людям относиться соответственно. Ничего не делать даром, никому не помогать без выгоды для себя. А тот, кто помогает слабым и неприспособленным, тот плодит иждивенцев и уже поэтому представляет угрозу для существующего общественного строя. 
    Между тем именно в то время Россия начала возрождаться после десятилетия всеобщего развала и хаоса. Это, конечно, очень не нравилось Западу и российским “либералам”, видевшим в истории России одно только рабство и, как следствие, враждебно относившимся к любому ее усилению. Те же из “вписавшихся в рынок”, кто был настроен менее антироссийски и более прагматично, смогли в то время добиться немалых успехов и сделать неплохую карьеру, значительно повысив свой социальный статус. Идти против российской власти им было невыгодно, и они последовательно поддерживали ее политику, пока она защищала их интересы и обеспечивала им привилегированное положение в обществе. И хотя им, конечно, не могло нравиться то, что простые люди, не умеющие “вертеться” и бороться за лучшее положение в обществе, стали жить лучше и могут позволить себе простые человеческие радости, которых они, более “успешные”, лишены, большинство из них было вынуждено мириться с этим обстоятельством, чтобы не потерять то, что они имели. И такое равновесие между “успешным” меньшинством и “простым” большинством в России долгое время сохранялось во многом благодаря тогдашнему экономическому подъему и государственной политике. 
    В те годы, когда президентом России был Медведев, в стране произошел некоторый откат назад к “либеральному капитализму”, а мировой экономический кризис, пришедшийся на те годы, ударил и по России, что сказалось на положении ее населения и одновременно привело к потерям российского бизнеса, который, впрочем, в дальнейшем восстановил и укрепил свои позиции. А после того, как в 2012-м году президентом России вновь стал Путин, Россия еще более определенно, чем ранее, взяла курс на традиционные ценности и “духовные скрепы”, о чем Путин прямо сказал в конце того же года. Этот курс вызвал явное недовольство со стороны тех, кто уже научился жить и функционировать по законам “рынка” и добился на этом пути определенных успехов. Разворот к традиционным ценностям они не без оснований восприняли как угрозу своему положению. Но идти против российской власти они не могли, поскольку их положение в обществе прямо зависело от нее, и продолжали поддерживать ее на словах, стараясь при этом делать все возможное, чтобы ничего не менялось в их жизни и в жизни общества в целом. 
    После того, как в конце 2013-го года на Украине случился “евромайдан”, а весной 2014-го Крым стал частью России, началась новая страница в российской истории. Восточные области Украины с преимущественно русским населением восстали против политики новой украинской власти, которая стала тогда откровенно фашистской. Россия сочувствовала населению восточной Украины и оказывала ему материальную помощь, но непосредственно в конфликт долгое время не вмешивалась, а, напротив, всеми способами стремилась к установлению мира на территории “Новороссии”. И только когда стало ясно, что без прямого военного вмешательства России мир на бывших украинских территориях никогда не наступит, началась СВО, окончательно разделившая российское общество на сторонников и противников традиционных ценностей. При этом, кроме открытых противников России и ее духовных ценностей, выделилась большая группа тех, кто поддержал политику России на Украине, но, выступая на словах за традиционные ценности, в то же время сопротивляется всеми способами реальному возвращению к ним. И объясняется это, прежде всего, тем, что эти люди, независимо от своих взглядов и политической позиции, уже научились жить по законам “рынка” и относиться к другим людям соответственно. А поскольку экономическая политика России, став более социально ориентированной, в то же время продолжает оставаться “рыночной”, многие по-прежнему считают, что в России капитализм. А раз у нас капитализм, то и жить надо “по-капиталистически”, стремиться к личному комфорту и повышению социального статуса, а не к всеобщему благу, которое в условиях капитализма, как известно, невозможно. И тот поворот к традиционным ценностям, который стал реальностью в России и охватил не только старшее поколение, никогда с ними, впрочем, и не рвавшее, но и российскую молодежь, кажется им возвратом к чему-то безнадежно устаревшему и не соответствующему современным российским реалиям. У нас же капитализм, это реальность, которую мы не можем изменить, а значит, мы должны принять ее как данность и поступать, исходя из нее! А все эти разговоры о традиционных ценностях в условиях капитализма оказываются просто словами, не имеющими никакого отношения к реальности.
    Вот только когда эти ценности овладевают массами, включая молодежь, они сами становятся реальностью, оказывающей существенное влияние на общественную формацию. Если большинство населения бескорыстно помогает друг другу и не стремится к материальному обогащению и повышению социального статуса, то какой же это капитализм? Капитализм на Западе, там стремление к материальному успеху является определяющим для большинства, независимо от того, хочет этого большинство или нет. В России иная ситуация, здесь материальный успех так и не стал мерилом жизни для большинства. И российская молодежь, несмотря на многолетнюю пропаганду материального успеха в России, так и не прониклась ей до конца и легко повернулась к традиционным ценностям, как только это стало возможным. Поддержка со стороны молодежи российской государственной политики и лично Путина во многом объясняется тем, что эти парни и девушки не хотят жить как раньше, когда многое в жизни определялось материальным успехом, когда люди были разобщены, каждый был “за себя” и “выживал сильнейший”, а теплота в отношениях между людьми была сведена к минимуму. Все-таки лучше жить в мире и согласии с людьми, чем со всеми конкурировать.
    Но тем, кто уже не может представить свою жизнь без этой конкуренции, такие изменения явно не по душе. Правда, аргументы против них они выдвигают разные. Одни утверждают, что поворот к традиционным ценностям - это путь в средневековье или как минимум в XIX век, сводя все эти ценности к тому, что женщина, согласно им, будто бы должна сидеть дома и заниматься детьми и домашним хозяйством, а мужчина должен быть “добытчиком” и главным в семье, что этим людям кажется невозможным без домашнего насилия. Другие не верят в возможность возвращения к традиционным ценностям на том основании, что в России сейчас капитализм, а, значит, ни о каком реальном возвращении к российским традициям, основанным на коллективизме и альтруизме, говорить не приходится. Имея упрощенное представление об устройстве общества и обработанные многолетней пропагандой капитализма, эти люди уверены, что именно власть навязывает обществу моральные нормы, которые выгодны для нее. То, что моральные нормы формируются в течение долгого времени под влиянием многих факторов и власть не может их изменить по собственной воле, просто не укладывается в схему, выстроенную у них в голове. К тому же у них имеется перед глазами пример Запада, где власть действительно навязывает населению свою мораль и делает это с успехом. Но “традиционное” общество отличается от “современного” тем, что основные ценности в нем не навязываются извне, а устанавливаются органическим путем на протяжении долгой истории. Во время духовных кризисов эти ценности бывают подорваны, но затем восстанавливаются по мере оздоровления общества. Власть их никому не навязывает, а только опирается на них в своей политике. Именно это и происходит сегодня в России.
    Моральный климат в обществе важнее, чем политическая и экономическая система. В здоровом обществе моральные нормы незыблемы и не зависят от политических и экономических факторов. Уже не власть и бизнес диктуют народу, как ему