«Кент», и тот не обижался. Король понимал, что иностранцам, да ещё выглядевшим как мелкие, но всего лишь двуглазые циклопы, трудно даётся речь высокородных и многообразованных кентавров.
Себя это племя (народ) называли «Ули-Гули» - нам смешно, а они гордились - типа, они самые-самые на этой планете, не подозревая, что есть и другие. Если бы им рассказать, чем занимаются на Земле несчастные рабочие лошади – их, так сказать, «вторая половинка» - то точно хозяева растоптали бы таких злых гостей. А так, они ничего, эти ребята-лошадята, вроде, радушные.
Конечно, гостеприимным хозяевам был дико любопытно узнать, что это за микроциклопики к ним пожаловали и откуда. Но как?! Допустим, даже владея устройством универсального переводчика (а его еще не придумали), как можно объяснить кентаврам что произошло с нашими путешественниками, как рассказать им все подробности приключений маленьких землян? Их бы точно приняли за демонов и исчадий зла.
На финише торжественного обеда-приёма в честь спасения принцессы от гибели был подан десерт - изюминку стола. Нет, это не были шокирующие «охлаждённые мозги обезьянки» или крокодил, фаршированный змеями – нет! Просто каждому, в том числе и гостям, подали в миске свежескошенный и обмолоченный … овёс и все дружно захрумкали этим изыском (деликатесом по меркам полуконей). Наши вежливо отказались, позавидовав зубам и желудкам своих хозяев. Далее они были приглашены осмотреть столицу Кентаврии (так ребята назвали эту страну промеж себя, еще не зная, как правильно).
Городские здания, и даже сам царской дворец не поразили ребят ни своими размерами, ни изысками архитектурных форм, ни роскошью - всё строго функционально, без излишеств. Это было большое строение из дерева, скорее даже базилика, а не дворец, или даже огромная беседка, окруженная со всех сторон рядами колонн, оказавшихся просто-напросто толстыми деревянными столбами.
Из центрального большого зала расходились анфилады комнат, многие вообще без дверей. Богатством мебели этот дворец тоже не отличался. Оно и понятно: кентавры спали полулёжа просто на полу – на тканой попонке, или на шкурах. Ребятам выделили такое же помещение и тоже без намёков на кровати, но с устланными шкурами и мехами полами.
Всё это время Вовчик не забывал посматривать на свои часы, поглядывал на солнце, на обе луны, которые, впрочем, среди дня исчезли с небосвода и все время что-то записывал в тетрадочку. Всё просто: наш великий астроном хотел иметь хотя бы приблизительное представление о размерах этой планеты, о долготе дня, периоде её вращения вокруг своей оси и, по возможности, вокруг своего светила, есть ли наклон орбиты к плоскости вращения и каков он…
Но, не дав как следует осмотреться и освоиться в предоставленном им помещении, ребят снова куда-то позвали. На этот раз они очутились в покоях королевы-матери. Она возлегала среди мехов, рядом стояли курильницы с благовониями, в углу располагался негоревший камин, а из мебели имелись некие шкафчики, низенькие, но широкие кушеточки, ларцы, сундучки – но особой роскоши не отмечалось и здесь. Царская семья жила по средствам, без ненужной показухи.
Дети и пожилая кентавриха вновь поприветствовали как могли друг друга. Затем она достала из заветной шкатулки одну вещицу и подозвала ребят поближе. Это оказалась блеснувшая золотом тонкая пластинка с какими-то знаками. А когда ребята подошли ещё ближе, королевна протянула им эту пластинку и пальцем указала на выгравированное на ней изображение … людей!
Продвинутый Вовчик, увидев это, схватился за голову и закричал: «Не может быть!»…
