Записки живого москвича 2076 год, 23 мая

полосой и лиловой восьмиконечной
звездой посередине, несут Двуглавого орла под пагодой Даянь-древний герб
Доуральской Руси (ДУР), победно марширует рота за ротой … Когда расходились по
домам кто-то разочарованно даже: «Повоевали, герои, отбой! Всё без нас уже сделали…».
Ночью было особенно тихо, даже птицы не пели. Наутро снова колокольный звон,
собираемся скорее, да в часовню! Отец Василиск уже к нам идёт скорым шагом: «Братья и
сестры! Началось! Оглашаю новые законы и приказы от Великого московского богдыхана:
к завтрему покрасить личные паромобили и послезавтра прибыть в Верею, для
формирования фронтовой части Верейской самокатной дивизии «московский выгребик»
(кто при ломовой работе-пишут «ломовик»). При себе иметь запас еды на 40 дней и дрова
на фронтовой бросок в 100 км». Народ прочухался и стал спрашивать «где еды взять на
столько? И дрова? Денег не хватит». «Звездные» позаботились об этом! -бодро сказал
духовный- Открыты беспроцентные кредиты, сегодня же оформите их с залоговой
офертой на детей и имущество». У меня невольно вырвалось: «как кредиты?!». Василиск
сделал движение и больно прищемил пальцами мочку уха: «Бес-про-цент-ные, чадо моё»
-прошипел до того зло! И приказал немедленно приступать к работе. Во дела! Весь мир
зашатался прямо. Кредиты были открыты, только совсем не беспроцентные, это у банка
обман-только первый месяц беспроцентный, а потом обычная ставка для «капэ» 22%
годовых. Вот как торгаши свой долг и закон богдыхана понимают! Никогда эту гадость не брал, а тут целый миллион, щёлк! Мотает счётчик, при нонешних доходах платить мне в
ужимку 15 лет… Краску купил фиолетовую по уставу, намалевал на машину мельницу
ветряную с герба нашего велаята, только вместо лопастей у неё перекрещенные
винтовки, цифры квартала 129, сокращённое название страны- «ДУР», воинскую звезду с
8-ю неровными лучами и по трафаретке сбоку написал: «московский выгребик». Всё, еду
на работу, последний день как-никак перед отправкой. Завтра обещали платить уже по
воинскому тарифу, немного больше прежнего, да ведь на фронте не поколымишь! Пока
ехал, заметил, дороги посвободнее стали, китайцы куда –то делись, даже товар со страху
побросали. Я забрал всё что поместилось в телегу-слава Богу и квадрокоптеры исчезли,
небо тихое такое, голубое, почти летнее. Глазом замечаю –далеко по ясному зениту
быстро бежит точка-чертит ровный след, на перерез ей другая «нить» по синему небу ещё
шибче движется и тут они встретились. Вдруг резкая белая точка превратилась в
ослепительный шар, а там ещё такие шары «из ничего» -смотреть больно, вся дорога,
трава и «утюг» мой белыми сполохами залиты, будто молнию выключить забыли. Я в
канаву упал, ору, жар на спине чувствую и всё в тишине абсолютной! И только через
минуту треск такой, как штаны порвали над ухом «р-рарах-р-рах…р-рах» и тишина. Глянул
в небо-ясное было, теперь облаками разного цвета покрыто, как перед грозой-жуть! Я в
«утюг» и ну давить на рычаги-кочегарю вовсю, благо дров много-плюх, плюх, плюх
несётся машина на всех парах! Но до фермы не доехал, прямо на дороге танк вырос:
синяя громадина «Уралвагонзавод», и поперёк встал, орудием шевелит. «Стоп машина!»,
кто знает какая блажь в башку экипажу войдёт, хотя он и родной армии? … Я сворачиваю
на просёлок и чешу по нему через броды речные в надежде до фермы-таки добраться,
только на пригорок въехал- вся дорога людьми запружена, идут целыми сёлами в город.
Мать честная! «Поворачивай!» - орёт свирепого вида блюститель из «капэ» и палкой по
капоту «трах!». Ах, сука! В другое время я бы промолчал, а тут наподдал пару, клапан
открыл и в морду ему горячей струёй- с ног «чебурашку» сшиб! Крутанулся и во все
лопатки на старую дорогу обратно. А на въезде теперь пробка образовалась небывалая!
Гудки, свистки, матюги! Все в Москву бегут, что-происходит-то?! Затык такой, чувствую, до
утра в свой район не попаду, хорошо, припоминаю обходную дорожку через
Метрогородок, там тоннелем надо пройти –и ты в Первопрестольной! Давай через
промзону крутить, с опаской еду, всё теперь угрозу представляет. Гляжу, прям у дороги
двое лохмачей какую-то бабу крутят, вещи разбросали, дитё в канавке лежит, похоже
мёртвое. Мать честна! Я ходу наподдал, а тут какой-то «христосик» пьяный прёт от
обочины, не сворачивает, смотрит отрешённо. Хотел его на скорости переехать, а он
отпрыгнул и камень в стекло-шварк! Высадил, сука, заднее начисто! Ну и дела… В Москву
как въехал- дороги спокойные, квадрокоптеры стрекочут, прежняя жизнь, аж с души
отлегло … А стекло ерунда-с ветерком даже полегче ехать.
Дела тревожные. Вечером на молитве духовный дал нам частицы святого мученика
Генерал – патриарха и велел «не жалеть живота». Кто ж его пожалеет окромя самих себя?
Никому мы не нужны. Но, как все обещал клятвенно «не жалеть». Мужики говорят к
нашим «утюжкам» в Верее пулеметы привернут и взрывчатку внутрь загрузят-
пятипудовую. У одного голубиная почта там от племянника работает, ему уже сделали
загрузку, завтра первой линией идёт. «Как первой?!» - все подскочили- «У него ж пулемет
только…». Но духовный наш, Василиск, услышал и нас успокоил «у пулемёта такие пули
специальные- танк навылет бьют, броня у врага пластмассовая, а про взрывчатку «это чтоб в плен не попадали». Ласково говорил Василиск, каждого по бороде трепал
ладошкой. «Как видите, окружает ворог, на крайний случай взорвитесь во славу Божью.
Во-первых, смерть быстрая, пулей в рай полетите, кино помните?» Все угрюмо кивали
головами, а духовный пальцы свои холёные с перстнями загибал: «Во-вторых, ворога
осколками посечёт, армии нашей выгода. В-третьих, им машина ваша не достанется, врагу
котловая технология неизвестна, украсть могут. Ну и…-тут духовный особо проникновенно
глаза веками прикрыл-от пыток злых избавлены будете». «А ворог и пытать станет?» -
опять спросил не подумав, интересно ведь, вопрос законный. «Хочешь знать, чадо моё?» -
духовный так пристально на меня взглянул и тихо говорит мужикам подле сидящим:
«Скрутите его, покажу». Несколько рук схватили меня за ноги, плечи, я, кому в челюсть,
кому локтями по зубам, стряхнул гадов, лавку опрокинул, прыгнул к дверям, да
рыжебородая паскуда подножку подставила, я головой об порог, остальные набросились
как звезду морскую на полу растянули, рыжий лаптём вонючим придушил, а этот
звериный поп Василиск швабру достал и ко мне с ухмылочкой идёт, рукояткой
постукивает…Взвыл я из последних сил, аж пуговки с рубахи посыпались, и помогли
ангелы! «Прекратить безобразие!» -строго гаркнул какой-то чин (я только бархатные
сапожки вижу мелким жемчугом расшитые, как они «топ-топ» вокруг), в тот же миг меня
поставили вертикально. «Р-разойтись!» - передо мной полковой духовник. Духовный
стоит навытяжку, побледнел. «Им смерть скоро принять придётся, а ты…» -с укоризной
полковой прапорщику нашему и к нам: «Всем получить холодное оружие! Из Тулы только
привезли ... У дворца районного богдыхана грузовик» -мы оживились, пошли сабли
тульские забирать. Тварь рыжая, что не дала мне убечь, лебезила: «Я токмо хотел дверь
ногой открыть, помочь, да промашка вышла…Не пойти ли нам по мерзавчику двинуть?».
«Иди ты…гнида» -только и сказал ему, а про себя -попадись мне в бою, так двину, век не
забудешь. Пока шагали два квартала, в вечереющем небе, гудя по-шмелиному винтами,
низко-низко, даже номера на крыльях прочесть можно, наша эскадрилья пролетела,
самолётов пять. Только не на запад, как мы думали, а на восток. «Наверно Китаю на
подмогу», меж собой так поняли. Возле мостика разводного у богдыханова дома,
выкатили пушечку картечную, караул в краповых телогрейках приставлен, усы
нафабренные, зло на нас глядят: «Проходи!». Я было со своим любопытствам: «Да вы
чего, братаны, надо ж сплотиться, одна беда», краповые мне «Ну-ну! Не балуй!» и в лицо
винтовку: «Прррочь! Не дозволено смотреть! Проходи!». По выговору понял, с северов
они, вологодские или костромские, люто москвичей ненавидят, прям тут и прибили бы.
Псы болотные! Свою морошку жрали бы с чагой, а им винтовку дали коренных пугать!
Ироды. Отстояли часовую очередь, записали в книжечку кто таков, из громадного
бортового ЗИЛа достали мой свёрток за номером 996 Сабля оказалась тяжёлая, в масле
ещё, но короткая и совсем не точёная. Удачно цыгане подсуетились, в скверике точилки
свои с ножным приводом примастырили: тыща «юней», вжик-вжик, чик-чик и готово!
Если маньжурской валюты нет- иди как знаешь, сам о поребрики точи, они гранитные…
Завтра молебен с крестным ходом и в Верею переть, при паровой скорости в вечеру
будем. Сказали зимний полушубок взять, может Грумант в Студёном море освобождать
придётся. Духовный полковник, спаситель мой от расправы бешеного Василиска, во главе
колонны пойдёт. Кум по секрету сказал, он мужик знающий. Что вокруг Москвы творится,
не могу вообразить, страшно.Домой побрели затемно, долго не хотелось к своим подниматься, смотрел на первые
звёздочки, читал про себя молитвы разные. Ночью проснулся от напряжённой тишины.
Как в гробу. Какое-то зарево зеленоватое над центром города- там великий богдыхан в
чертогах работает. Странно…»
8 Вознесение
«Клаус, я Ви Пи 33, как связь?» прошуршало в наушниках скафандра. Я стоял посреди
обугленной комнаты, нашлемный фонарь осветил вездесущую пыль и мёртвых мышей.
Они лежали как рассыпанные орехи в коридоре и на столах. Признаков человека тут не
было, следы моих ребристых подошв вели сюда с провала лестницы. Нейтронный взрыв
обуглил все шесть этажей и расплавил стёкла. Те сосульками свисали с карнизов, но
датчик радиации мерно мерцал зелёным огоньком, уровень очистки кислорода в
батареях скафандра был высоким. «Порядок Ви Пи 33 Обследую последствия атаки
нейтронной ракетой». «Не задерживайтесь, Клаус. Вам еще сектор 545 Эй Ти, как
поняли?». «Окей, понял». Я держал рассыпающуюся тетрадь, посреди громадной
необратимой катастрофы, сотворённой руками этих странных людей. Закладкой служила
винтовочная пуля 7.62 мм с дыркой для шнурка, листы превратились в пепел, сканнер
просветил их, а мрт-камера расшифровала скрины и перевела – так я узнал чужую
историю. Пуля перекочевала в боковой карман с клапаном, отороченным серебристым
кантом. «Мне пора, Люська. Какое странное было имя…». Осторожно сошел по лестнице и
вылез в огромный пролом в стене. Во дворе за секунду сложилась часовня- горки битого
кирпича курились красной пылью и катился измятый колокольчик «тлим-тилим…тлим». Я
переместил плазмоджет на грудь, настроил джетпак на включение, реактивный ранец
легко завибрировал и выпустил газовые струи, их сила аккуратно потянула почти
вертикально вверх и понесла над остовом постройки, потом набирая высоту, над руинами
квартала «велаята 129» похожими на поля торосистого льда, над поваленными
деревьями парка, в сторону, где вторую неделю догорали чертоги московских богдыханов
или что там от них осталось. Война была скоротечной- всего 4 дня, по договоренности с
Китаем (они нам не мешали). Китайцы попросили только вывезти своих граждан и
«звездных», которые решили капитулировать, таких оказалось большинство.
«Эй, Клаус», - шуршало в наушниках, пока я