его восславления, будут отмечены особо.
– То есть, смогут летать на мётлах даже в свете дня? – я издевалась. Мне было не до смеха, но я была ведьмой. А когда ведьме хочется плакать, она издевается над миром.
Ричард выругался и снова перевёл дыхание, чтобы сдержаться.
– Магрит, я пытаюсь тебе помочь. Пожалуйста, будь серьёзнее.
– Внимаю, – согласилась я, – всеми фибрами души и сердца.
Ричард не выдержал. В один миг он оказался рядом и легко вздёрнул меня наверх, поднял с пола и встряхнул за плечи так, что мир качнулся и не сразу вернулся на место.
– Да очнись же ты! Думаешь, всё шутки да забавы? Ты влипла! Знаешь, какой расклад? Ты никто, звать тебя никак, зато Ковэн тебя взял на заметку и легко рассчитается с тобой! Ты всё потеряла! Всех! А шутишь, всё шутишь! Думаешь, это тебе поможет? Так вот уясни – никто тебе не поможет, только он!
Ричард выпустил меня, и я отшатнулась к стене, ухватилась за неё и аккуратно сползла вниз, на холодный пол. Хотелось плакать, но я молчала. Нельзя, только не при нём. Не так!
– Чтоб тебя! – Ричард овладел собой, и на его лице проступили и сожаление, и тоска, и усталость. Он подошёл ко мне и сел рядом. Уже не напротив, как полагалось представителю обвинения, а как друг, такой же осуждённый. – Я устал, Магрит. Давай серьёзно? Тебе некуда податься.
– Так и он мне не рад будет, – я тоже устала. В тюрьме не поспишь. Тут слишком холодно и страшно. И даже если представить, что скользящие по полу и стенам тени – это волны, не поможет.
– Тогда он бы объявил тебя преступницей, и тебя бы уже осудили, – возразил Ричард. – А так – дело идёт. Он придерживается того, что ты просто попалась на чьи-то интриги и не знала что делаешь.
– Он что, защитник по натуре?
– Вообще-то воин. И воин хороший.
Помолчали. Я думала о том, что следовало одеться теплее в день ареста. Ведь чуяла же, чуяла нутром, что всё не так! но нет. Впрочем, тут всё равно раздевают – отнимают плащи и камзолы.
– Ну куда ты пойдёшь? – снова подал голос Ричард. – В Академию? Не выйдет.
– Там твоя дочь.
Он промолчал и продолжил размышление, словно я и не говорила:
–В мир людей? Да чем ты займёшься? Агентством? Понижение в правах не даст тебе этого сделать. Иди за Рудольфусом.
– Как ты пошёл? – я повернула голову, чтобы видеть его реакцию.
Он не смутился, не стал оправдываться тем, что и он понижен в правах на три года, и вообще, это не моё дело, да и потом – кто я такая, чтобы знать: быть может Ричард разделяет убеждения Рудольфуса де Рэ?!
Нет, ничего этого не было.
– Он поможет моей дочери. Я уже сказал тебе, когда ты колебалась – убить или не убить.
– Как поможет-то? Она неприкаянная!
Ричард взглянул на меня. я устыдилась, хотя, видит сила, не мне стыдится – я не бросала своего ребенка на произвол судеб!
– Я не могу сделать её ведьмой, и никто не сможет, – он помедлил, словно решал, стоит ли мне говорить. – Единственное место, где она сможет найти себя – это мир людей. Будь она младше, не было бы проблем. Но она помнит мой мир, мир своей матери, помнит Академию.
– Ты что, убить её хочешь?!
– Дура, что ли? – он даже обиделся, но сил на возмущение не хватило. – Она моя дочь.
– Вспомнил!
– Замолчи! – он повысил голос. – Так вот, Рудольфус владеет силой, которая может заменить ей память. У неё будет другая память об этих годах. И будет счастливая семья. И будущее в мире людей. Пусть всего лишь в их мире, но будущее!
У нас странное понятие о милосердии – я уже поняла это. Милосердие, чтоб его, магии вообще несвойственно. Магия берёт и даёт, силу на силу, что-то на что-то меняет. А так, чтобы снизойти, простить, пожалеть…
И мы становимся такими же. И милосердие у нас волчье – какое уж остаётся.
– То есть, ты отречёшься от неё? Отдашь? – не поверила я.
– А что здесь будет? – спросил он. – Неприкаянная жизнь. А там… магия всё изменит. У неё будет и своя семья позже, а до того – нормальные. Уверенные в своей любви к ней родители. Это всё лучше, чем мир, который ей будет враждебен до конца дней и где ей не будет места, с горя утопившаяся мать и подлец-отец.
Резонно. Но дико.
– Осуждаешь? – Ричард искал моей реакции.
Я не знала. Я растерялась. Каталину мне было жаль, но в нашем мире… нет, слава силе, не мне выпадало решать о её судьбе. И всё же! всё же! противно мне, вот и ответ. От себя, от него, от трусости нашей общей.
– Я тебе что, суд? – огрызнулась я.
– Я даже не знаю кто ты. Наверное, друг.
Простая фраза, но она меня обезоружила.
– Я поклялась тебя убить однажды.
– Да, сделай доброе дело.
Молчание, тяжёлое молчание и в нём – внутреннее оцепенение. Шанс? Провал? Ведьму определяет то, что она всегда знает что делает, а если не знает, то всё равно уверена в своей правоте – так все говорят. И вот вопрос: все говорящие это врут или я не ведьма?
– Сейчас тебе нет дорог, – Ричард напомнил о себе, – поражение в правах будет долгим. А от Рудольфуса ты, если примкнёшь к нему…
– Как я это сделаю? – я сдавалась.
– Он возьмёт тебя на службу!
Интересно, это карьерный рост или карьерный провал? От попытки вести своё дело до профессора Академии. И от профессора до?..
Наверное, провал. Но могу ли я рассчитывать на лучшее? И потом, ну Рудольфус же не сможет вечность за мною следить? Как только кончится поражение в правах или подвернётся что-то лучшее, я ведь смогу уйти!
– Я тоже не разделяю его убеждений, – признался Ричард, – я считаю, что мир людей и мир магии – это плоть и душа от одной сущности и разрывать эту сущность…
– Да ты философ!
– Это не навсегда. Будет что-то более выгодное, – он проигнорировал мой смешок и продолжил уговоры. – Магрит, я бы тебя не уговаривал, но Каталина…если что-то со мной случится, я ведь его полновесный соратник.
– Заворачиваешь-то как!
– Помоги мне и себе, – закончил Ричард. – Время для мести и до отхода от его идей у тебя будет. А пока тебе надо куда-то прибиться, чтобы переждать волнения.
Он прав! Как бы я хотела, чтобы это было не так, но его слова звучали логично, но отказать себе в насмешке я не смогла:
– Я и говорю – болото, клюква!
– Наверное, я сам тебя придушу…– вздохнул Ричард. – Ты невыносима.
– Придётся терпеть. Мы с тобой на одной стороне. Пока на одной, – я добила его без особого удовольствия, напротив, с ужасом. Ведь это значит, что я – решилась?
***
– Завтра вам объявят приговор, – Рудольфус де Рэ был строг и официален. Но теперь я смотрела на него внимательнее, чем прежде и пыталась прочесть в его чертах что-то такое, чего прежде не замечала. – Понижение в правах на семнадцать лет.
– Сколько? – я обещала себе сдержаться. Я знала про поражение в правах, но семнадцать лет? Понижение в правах – это значит, что я не смогу голосовать, но это и ладно, я всё равно не занималась ничем подобным, а также регистрировать новые зелья, запрашивать экспериментальные образцы артефактов и заклинаний, вести бизнес, преподавать…
Нет, мы живём долго, дольше людей. Но семнадцать лет?
– За клевету в сторону профессора Карлини, члена Ковэна, между прочим, а также за попытку повлиять на другого члена Ковэна, – он криво усмехнулся. И до меня не сразу дошло.
– Повлиять?
– Я трактовал это так, – кивнул Рудольфус. – Мои маги решили, что заклинание, которое вы готовили для меня, не убивающее, а дурманящее. Сонное!
Вот тебе и раз! Я даже пятнами пошла – физически ощутила жар на руках и лице.
– Полагаю, Ричард вам всё объяснил?
Да никто мне ничего не объяснил! Почему все вокруг так спокойны и уверены, словно у них свыше есть инструкция ко всему, что происходит?
А мне одной не выдали указаний! Вертись, дорогая, как хочешь! Спокойно, Магрит, спокойно.
– Да, я хотела бы поступить к вам на службу.
Потому что после поражения в правах – ты не можешь дать службу. Ты можешь на неё только поступить, ну, если тебе хватает денег, то можешь не работать. Но у меня ни денег, ни, похоже, мозгов.
– Я приму вас, – он кивнул, – Магрит, я рад, что вы на нашей стороне. Я рад, что вы понимаете, как погано нам, магам и ведьмам, отдавать свои силы на службу людям, которые всегда жгли и губили нас. Как вам известно, мой предок – великий Жиль де Рэ, был сподвижником Жанны…
Как это вынести? Я не люблю людей, но мне не зазорно! Да, сила, слышишь? Мне не зазорно служить им. Моя магия идёт и от них. Они часть природы, а я беру всё от неё. И потом, у людей много хорошего! Они готовят вкусные пирожные. И ещё у них появилось электричество…тоже полезно. Да и потом, что мы делали бы без людей? Кем бы были? Но вслух я этого уже сказать не могу.
Магрит, ты же ведьма! Соображай!
– А какой она была?..– я задала первый вопрос, который пришёл в голову. Но вопрос Рудольфусу понравился, его губы тронула улыбка.
Как знать – может он своими речами о том, как славен мир магов, всех уже извёл, а тут я – свежие уши, свежий интерес. Главное, не забывать этот интерес поддерживать.
– Жанна? – улыбнулся он. – Мои предки передавали, что она была очень застенчивой.
Приземлись и не взлети! Дожили. А в книгах я всегда читала совсем другое. Врут, всё врут!
– Нет, не битве, – поспешил заметить Рудольфус, угадав, похоже, что-то в моём лице, – а когда битва заканчивалась. Она была очень одинокой и замкнутой. Мой предок, наверное, был единственным её другом, но и от него она таилась. Жанна была великой. И она погибла, пытаясь примирить людей!
Снова приплыли… интересно, у него есть хоть одна тема для беседы, которая не заканчивается идеей о том, как плохи люди и то, что мы с ними рядом?
– А ещё она могла крепко выругаться, – продолжил Рудольфус. – Её встречал король. А там, на войне, другие условия и правила. И язык тоже. Она стала рассказывать ему о том, как было в одной битве и высказалась…
Я с трудом подавила смешок.
– Да, – подтвердил он, – это было смешно. Король сделал вид, что не заметил, а после, будь они все прокляты, и это ей вспомнили! Как ведьме ей не дано было послаблений!
Молчать мне надо, ох, молчать! Но я ненормальная.
– Простите, но разве маги не отреклись от неё, когда люди её захватили?
Дура! Магрит, ты просто идиотка! Знаешь, ты всё заслужила!
Взгляд Рудольфуса де Рэ потемнел и затяжелел, я уже успела проститься со всякими шансами на свободу, когда он ответил мне:
– Я и не говорю, что все маги хороши и заслуживают мира. Но люди и мы должны быть в разных мирах. И наши грехи должны судить маги, а людские – люди!
– Простите, – запоздало спохватилась я. Рудольфус де Рэ был воителем, ему комфортно было только в состоянии войны и неуютно в мире. Он никогда ничем не будет доволен. Разъединятся наши миры, и он найдёт новых неугодных среди магов.
И это мой шанс? И это моё спасение? И это к нему я иду на службу?!
Да, Магрит, ты идёшь к нему на службу. И это твоё спасение. Потому что иного не будет. Ты сама всё сделала для этого.
– Выспитесь, – посоветовал Рудольфус, – попробуйте хотя бы. Завтра вам объявят приговор.
Он оставил меня в угасающих отблесках света, в тёмной камере Ковэна и в полном ужасе. Завтра моя жизнь должна снова измениться, а там – как знать, куда меня вынесет? Но, если смотреть на уровень моей удачи и собственной же дурости, как раз куда-то в болота. Только без клюквы.
(*)(История Магрит в рассказах «Об одном доме», «Благое дело», «Чёрный Сад», «Спящее сердце», «Разочарование», «Без вины», «Руины», «Неудачница», «Искушение», «О терпении»,
