поудобнее, но уснуть не смог. Потому что ОНИ появились.
Мертвецы не вылезли, ломая могилы, разгребая землю. Они просто появились и теперь стояли и смотрели на Петра. Сложно было сказать – чем. Ни у одного уже не было глаз, только черные провалы. Некоторые мертвецы видать, были совсем старыми – скелеты с остатками плоти. Другие – помоложе, и выглядели гораздо страшнее, чем скелеты. Петру показалось, что через некоторых мертвецов видно кладбище. Значит, это призраки? Тогда и опасаться нечего?
В нос шибанул сильный запах. Но на удивление пахло не чем-то неприятным, а мясом. Жареный на углях шашлык. Сочетание вкусного запаха и мерзкого вида сгнившей плоти окончательно помутило рассудок, голова закружилась. Петр всегда думал, а что он будет делать, попав в фильм ужасов. Теперь он получил ответ – ни-че-го. Сил не хватит на то, чтобы просто пошевелиться или закричать. Впрочем, Петр попытался встать. И тут же сильные, вовсе не призрачные костистые руки( возможно просто были руки скелета), прижали его плечи так, что попытка встать похоже, была бы равна поломанным костям. Петр остался сидеть.
-Смотри, - голос, простой мужской голос, не очень сильный и совсем негромкий, прозвучал, кажется в сознании, а не в реальности.
«Ведь им же говорить нечем», - догадался Петр. Вовремя и главное нужная в данной ситуации мысль пришла, ничего не скажешь. А потом Петру уже было не до размышлений об особенностях речи живых мертвецов. Потому что он окунулся в свои видения, которые не хотел бы вспоминать никогда в жизни.
В детстве часто Петру снился сон. Во сне он бродил по лабиринту из коридоров и комнат. Очень успешно, потому что точно знал – он идет правильно и приближается к концу лабиринта, к последней комнате. Но это вовсе не радовало его, так как опять же – он точно знал, что в конце скрывается нечто настолько ужасное, что его сердце не выдержит этого ужаса. Чем больше он бродил, чем ближе был к цели, тем страшнее становилось. Но при этом он не мог повернуть назад, просто шел как загипнотизированный. И вот, он уже стоит перед большой деревянной дверью с вырезанным глазом вверху. И тянется рукой к ручке, пока сердце замирает от дикого, животного ужаса. На этом сон заканчивался. Всегда. А тогда еде мальчик Петя просыпался в холодном поту. Подобные кошмары продолжались лет до десяти, а потом пропали
И сейчас кошмар вернулся. И он вновь бродил по бесконечному лабиринту и вновь было все как в кошмаре. И вновь он стоял перед дверью с глазом и открывал ее. Только он точно знал – на этот раз дверь он откроет и войдет внутрь. Прежний ужас вернулся вновь, но Петр все же передвигал ногами, идя вперед. Он открыл дверь и вошел в комнату. Сердце готово было лопнуть от усердия – так сильно билось. А сам Петр чуть не упал в обморок от безумного ужаса.
Не фига. Ничего не было в этой комнате. Просто сосем пустая комната с голыми стенами. Может ужас, который здесь таился, предназначался для мальчика Пети?
Петр очнулся вновь на кладбище, привалившись к оградке, пытаясь отдышаться. Мертвецы молча стояли рядом. Петру удалось даже встать и сделать несколько нетвердых шагов по направлению к выходу. Никто его не удерживал. Но Петр вспомнил предупреждение Василия. Теперь он уже не был таким неверующим, как раньше. Он прошел еще пару десятков шагов. Выход с кладбища был совсем близко. По сути, притащили его почти к выходу.
Петр сел вновь на «свое» место у оградки и сказал, посмотрев на мертвецов
-И что дальше…
Хотел выматериться, но не стал. Снова чуть не вскочил, не ожидая, что совсем рядом с его головой окажется голова какой-то бабки, с остатками кожи на лице, висящей лохмотьями. Бабка что-то шамкала, пытаясь сказать, но ничего не получалось. Петра немного передернуло все же.
-И что тебе-то надо? – почти простонал он. Потом неожиданно для себя прибавил. - Бабушка.
Почему-то Петр заставил себя смотреть именно в черные провалы глазниц, хотя это и было нелегко. И вновь погрузился в память. На этот раз погружение было плавным и словно в замедленной съемке, как и тогда, когда он в двенадцать лет провалился под лед пруда. И никого, совсем никого не было рядом. Тогда его спасли, хотя сам Петр этого и не помнил. А вот сейчас он не терял сознание достаточно долго, и вполне почувствовал и холод и то «незабываемое» чувство, когда легкие заполняются водой.
И вновь вынырнул у знакомой оградки. Весь мокрый. То ли вспотел. То ли действительно как-то протащил с собой воду из мыслей. Отдышался и спросил с улыбкой
- Дальше что?
Получилось даже весело. Хотя внутри все сжималось от ужаса. После второго видения он испугался. Тому, что видения, хоть и нереальные, просто заставят остановиться его сердце. Психосоматика и все такое.
Петр примеривался уже – может, удастся добежать до деревни? Там на машину и деру? Но он даже не представлял, где Василий оставил машину. К тому же…Петр вспомнил боль. Если до него добрались в городе, то какой смысл куда-то уезжать?
А еще его удивило, что он действительно не сошел с ума от страха и не ломанулся к выходу, как безумный. Ведь особо смелым Петр себя никогда не считал.
Взглянув на совершенно черное небо. Да, похоже до рассвета еще далеко…
***
Василий залпом выпил еще одну рюмку крепчайшего самогона (дед Антон варил его на славу), и скривился. Он, конечно, не смог бы услышать треска костей, но ему казалось, что этот звук льется в уши, заглушая все остальные. Василий был уверен, что именно этот звук сейчас на кладбище. Те трое, кого привозил Василий до этого – все как на подбор были серьезными мужиками, Петр им не чета. Одного из этих серьезных мужиков разодрали прямо на глазах у Василия. прождал почти до рассвета. Василий уже пришел к кладбищу, чтобы встретить его. Но увидел, как тот бежит, не оглядываясь, а за ним мертвецы, что теперь передвигались на удивление ладно и быстро. Василий закричал, остановить, но куда там. Напарник не слышал его. Василий видел, никак не мог отвернуться, когда мертвецы настигли беднягу и начали разрывать. Методично, словно роботы, отрывали кусок за куском, не обращая внимания на крики. После этого случая, Василий не стремился больше никого встречать с рассветом. Вот и в этот раз – парень не справиться. Зачем он его вообще привез? Ведь не собирался. Словно кто-то за язык потянул и под руку толкнул. Нет, все…хватит.
-Ты полегче, - ухмыльнулся Антон. - Не такое уж и дело, чтобы
-Не такое дело? Когда парня разорвали из-за меня?
-А ты не думай, - ответил Антон. – А парень и сам виноват. Обо всем предупредили, разве нет? Да ты не бойся, забудут об его существовании, как и предыдущих трех.
-Кто в такое поверит?
Василь выпил еще и встал, хлопнув рукой по столу
-Все. Не буду я больше ездить через деревню. Баста. Хватит с вас. Не найду я вам больше гонца, сами живите.
-Ты спокойней-то, а? – вновь хмыкнул дед. - Али не помнишь, как жену свою к нам возил, как у нее потом чудесным образом рассосалась и опухоль и метастазы. Все мертвецы наши. И дома хранят и здоровье и долголетие. Только пока контракт сохраняется. Да и предупреждали они твоего. Он им вроде даже понравился поначалу.
-Разве я не сполна расплатился? Четырьмя трупами?
-А разве им трупы нужны? Им нужен тот, кто по-прежнему будет дороги соединять из двух городов, чтобы мы посередке.
-Да почему же это один из вас сделать не может, а?
-Потому что он житель, а не путник, дубина ты стоеросовая. В общем, так. Ты сейчас выпей, отдохни, завтра поедешь. Заодно пересмотришь свои слова. Найдешь на замену себе Путника – и можешь быть свободен. Просто поискать нужно получше. Тебя же нашли…
-А до меня… - Василий только сейчас осознал, что и Терентьич, тот, кто первый рассказал ему, что удобно останавливаться по пути в Вершках ночевать, тоже мог и не сразу…Только потом, после пары раз, как ночевали они в Вершках по пути – рассказал Терентьич, почему на самом деле ему Василий понадобился. Василий посмеялся тогда. Но за все время много чего наблюдал. И последнее – жена. Поздно рак определили, врачи разводили лишь руками. А мертвецы Вершков помогли.
-Дай подумать. Ну да….вроде двух до тебя привозил. Оба не сдержались, глупенькие были. Ты иди, иди, поспи. Утро вечера если не мудренее, то как минимум разумнее.
Василий промычал что-то, но алкоголь, обычно так быстро его не берущий, сейчас почти полностью обволок сознание и Василий, даже не думая ему сопротивляться, пошел спать.
А утром он увидел сидящего за столом Петра, уминающего яичницу как ни в чем не бывало. Василий какое-то время смотрел на него веря и не веря своим глазам. Петр помятый, грязный, но живой…А парень посмотрел на него, улыбнулся и сказал
-Наконец! А я уж, думал, без тебя ехать. Сам бы потом на автобусе добирался. Поехали, а? Мне домой надо…очень.
