выступлении.
Писательница, заметив руку Виктора, выпила полстакана воды и сказала:
- Прошу вас, молодой человек. Задавайте свой вопрос. Что вам не понятно? Или что вы там хотите сказать?
Виктор встал, кашлянул в ладонь и, увидев отца Филарета, удивлённого тем, что он, Виктор, всё-таки решил задать вопрос, разумеется, непростой, начал говорить:
- Спасибо… Насколько я понял, я нахожусь среди верующих людей. В зале много священнослужителей, батюшек, надеюсь, я выразился правильно, потому что я неверующий. Я – деист…
Выдержав небольшую паузу, Виктор продолжил говорить, а присутствующие разглядывать его.
- Думаю, вы знаете значение этого слова. Я пришёл к такому выводу, увидев, как священнослужителям целуют руки… бухгалтера, учителя, деловые люди, работники администрации, я сделал свои выводы, повторяю (отец Филарет покачал головой), судя по всему, причащающиеся у батюшек, исповедующиеся им…
Священник, сидевший ниже на три ряда, оглянулся, с усмешкой посмотрел на Виктора и отвернулся, продолжив беседу с монахиней.
- Не знаю, что чувствуют в это время священнослужители, когда им целуют руки, но всегда это интересовало меня, как неверующего человека. Возможно, гордость?.. Или свою особенность, надо спросить у них (по залу прошёл ропот).
- Задайте, наконец-то, свой вопрос, – недовольно произнёс батюшка, полный, с длинной бородой, лет тридцати.
- Уже задаю… Итак, – обратился он к писательнице, – вы хотите написать книгу, вернее, уже пишете её, о людях, принёсших в этот мир много горя и бед другим – ни в чём неповинным людям, оказавшихся на их дьявольском пути… И сделать этих грабителей, убийц, насильников, иными словами – отморозков (люди таких сволочей так и называют) главными героями, перевоплощёнными посредством молитв в добрых людей? Так? А что им ещё делать в тюрьмах, как не молиться? Общество запрятало их от себя подальше за их зверства, да так, чтобы они уже никогда не вышли на свободу… Вы сами сказали, что они отбывают срок в самой жестокой тюрьме страны… Это так… Все знают, о какой тюрьме идёт речь… И все знают – кто в ней содержится… Некоторых заключённых содержат в масках. Вспомните Профессора из фильма «Молчание ягнят», если это правда. Я так слышал… В таких тюрьмах и только таких – содержат ваших главных героев – убийц, насильников, грабителей, восхитивших вас тем, что они говорят с Богом… и «вымаливают», я бы заменил ваше слово «просят» на – «вымаливают» у него прощение.
По залу снова прошёл ропот, уже громче.
- Хотите написать, как вы посетили их семью, как тепло вас встретили, накормили… Где помнят отца и сына – убийц – и ставят на стол пустые приборы, словно они сейчас придут и сядут к столу, создавая вид присутствия мужа и сына – убийцы и насильника. Но что удивляет меня больше всего, так это то, что вы просите верующих в зале молиться, чтобы вы закончили эту… – Виктор выдержал паузу, – книгу…
Если внимательно приглядеться к людям, к их лицам, выражениям лиц, жестам, в момент изложения Виктором вопроса, ставшего, по сути, выступлением или осуждением, можно было понять, что часть присутствующих в зале уже была согласна с молодым человеком. Люди общались между собой. Священнослужители кивали головами.
Виктор, забыв о мерах предосторожности, продолжил:
- А вы, позвольте узнать, посетили семьи, в которые они принесли горе, беду, лишения: убили отца, мужа, сына, изнасиловали дочь? Силой забрали все сбережения, фамильные драгоценности – эти бандиты. К тому же, по вашим словам, организовавшие «преступное сообщество». Интересовались, как им-то живётся? Сегодня… В наши дни… Как они страдают и проклинают ваших главных героев за то, что те сломали им жизни, покалечили судьбы… Да, банальные слова, но так оно и есть.
В зале снова воцарилась тишина. Писательница, слушая Виктора, то и дело что-то записывала. Она была, как бы это выразить поточнее, не готова к такому вопросу, ставшему, по сути, критическим материалом к ещё не законченной книге. Она чувствовала себя сейчас, сидя за столиком, «не в своей тарелке», и была явно недовольна тем, как заканчивалась её встреча с читателями, с читателями, большая часть из которых любила её книги.
Присутствующие в зале слушали молодого человека внимательно. Многие уже думали о том, что он, по всей вероятности, критик, литературный критик. Вопрос, превратившийся в осуждение сюжета и главных героев, которые должны были вызвать, после завершения книги, у читателя положительные эмоции, возможно, даже чувство сострадания, заставил большинство верующих и некоторых батюшек призадуматься, после того, как они пообещали молиться за завершение книги, и усомнились в правильности своего выбора или данного слова.
- Зачем молиться за такую книгу, книгу о безжалостных, жестоких убийцах, – тихо произнёс вслух сидевший рядом с Виктором мужчина своей спутнице.
Та одобрительно кивнула.
- Вот такими безбожными делами занимались ваши главные герои… Я задал свой вопрос. За преступления, которые они совершили, в США, Китае и других странах – смертная казнь. Уверен, что их лица можно увидеть в Интернете на сайте серийных убийц. Спасибо, что выслушали, – закончил Виктор и сел на место.
Минут пять в зале царила, в полном значении этого слова – тишина. Люди размышляли, думали молча. Никто ни с кем не говорил. Никто не обсуждал вопрос Виктора. Все сидели и принимали решение: молиться за книгу или нет?
После заключительного слова, итога, в котором писательница говорила о вышедшей книге и благодарила читателей за то, что они пришли, зал опустел.
Виктор, взяв в гардеробной куртку и тёплую фуражку, ждал отца Филарета в фойе, разговаривая с продавщицей книг, с которой познакомился до встречи.
Отец Филарет вышел в фойе через двадцать минут. Гардеробщица подала ему верхнюю одежду, шарф и шапку. Надев их, он подошёл к Виктору, хлопнул его по плечу и выговорил:
- Идём, Салтыков-Щедрин. Пора ехать…
Они сели в машину. Отец Филарет завёл двигатель и восторженным тоном произнёс:
- Вау! Не перестаёшь удивлять!.. Поначалу я хотел тебя остановить, ибо Анна Ивановна… Она бы обиделась на меня… Я ведь организатор… И, видит Бог, хотел остановить… Но ты говорил разумно, приводя примеры… Убедительно… Я смотрел на лица людей, разглядывал их, и видел одобрение твоим словам, то есть, скорее, осуждению. Ты мог сорвать мероприятие, но ты прав. В этом твоя сила… Если бы ты не убедил всех, после такого осуждающего грубого начала, в своей правоте… Я бы тебя… Анна Ивановна не будет писать книгу… Пока не будет.
- Правда? Можно изменить жанр… Хотя это тоже не поможет. Из ублюдков положительные герои не получатся.
- О Боже! Всё мог ожидать от тебя, но такого… Видимо, тебя сильно зацепила тема, сюжет и выбор главных героев, а? Можно подумать, что ты знаешь эту кухню. Был когда-то одним из них, ибо говорил с таким напором, жёстко и беспощадно… Ну, что, литературный пират, едем ко мне? Плюс ко всему, что ты увидишь в моём доме, нас ожидает футбол. Английская премьер-лига, два матча.
Виктор одобрительно кивнул.
Отец Филарет развернул машину, выехал на проспект и поехал в направлении своего дома, беседуя с гостем о своих стихах.
