сказке, к чему привело нетерпение Ивана-Царевича, когда он сжёг кожу Царевны-Лягушки?
Я тебя люблю! Твоя Женя.
Андрей закрыл лицо письмом. Листок пах духами. Год. Целый год! Да для него эта неделя показалась вечностью! Нет, здесь что-то не так. Надо найти Гену. Пусть он покажет ему того «Кощея», который мешает им быть вместе.
***
Женя сидел перед зеркалом, и наносил макияж на лицо. Позади остались крик матери, бледный, трясущийся отец, расстроенный Аркадий Яковлевич, метущийся со стаканом воды и валерианой между обоими родителями. Теперь он будет полгода вести образ жизни почти как у женщины. И, либо он сойдёт с дистанции, на радость родителям, либо идёт на операционный стол к Аркадию Яковлевичу. Но не это беспокоило Женю. Андрей. Он не выходил из его головы. Иногда Женя следил за Андреем из окна магазина напротив его дома. Видел, как тот вглядывался в лица прохожих, и понимал, что он ищет его, Женю. Один раз Андрей был с какой-то девушкой, и Женя взревновал, но та оказалась всего лишь случайной попутчицей.
Женя вздохнул, и подвёл брови чёрным маслянистым карандашом. Нанёс тени. Краски не могли закрыть тоску в глазах. Несколько раз Женя порывался одеться парнем, встретиться с Андреем, опять назваться Геной, чтобы просто пообщаться с ним. Но потом благоразумие брало верх: во-первых, он мог выдать себя, и потерять Андрея, а во-вторых, если родители узнают, что он не выдержал испытание, они сумеют убедить Аркадия Яковлевича, и тот откажется оперировать. Женя, конечно же, понимал, что нечестно скрывать всё это от Андрея, но он решил так: сначала он станет женщиной, которой, он в этом не сомневался, должен был родиться, встретится с Андреем, а потом, не сразу, всё ему расскажет. И тогда Андрей пусть решит, как ему быть.
***
Андрей постепенно успокаивался. На работе он уже не вызывал нарекания начальства: работоспособность восстановилась. Иногда ему казалось, что Женя лишь пригрезилась ему в сырое туманное утро. И как бы в доказательство тому он увидел её совершенно явно сквозь витрину магазина: эти чудные, печальные глаза и слегка влажные вишнёвые губы. Он тогда бросился в этот проклятый магазин, но Женю там не нашёл. Теперь он вообще не мог смотреть на женщин. Обычно вежливый, он распугал всех своих подруг неожиданными взрывами грубости. О, как надоели ему эти липучие пустоголовые матрёшки! И как хорошо, как приятно чувствовать себя свободным от их капризов, свободным от их нелепого жеманства, свободным от них вообще. Вот так, идёшь себе по улице, и «ноль» на всех!
Андрей энергичной пружинистой походкой прошёл мимо знакомого магазина, завернул за угол, и вдруг увидел… Женю! Ей преградила дорогу толпа подвыпивших ребят. Растерянная и беззащитная, она стояла неподвижно, как человек, который не ждёт ни чьей помощи, а те говорили ей что-то грубое с сальными ухмылками на опухших лицах. Вдруг она обернулась, увидела Андрея, и убежала в проходной двор. Андрей подошёл к компании.
- Ребята, а с кем вы сейчас разговаривали? – стараясь быть вежливым, спросил Андрей. Ему нужно было найти Женю, даже если потребовалось бы пойти с ними в пивную.
- А тебе что? Вали, куда шёл!
- Ребята, я эту девушку давно ищу. Помогите мне.
- Кого, Женьку?
- Да-да, Женю. – Андрей разволновался, сердце так застучало, что, казалось, его все услышали.
Парни развязно загоготали:
- Нашёл девушку! Это ж пидор. Ты не смотри, что он в юбке. Яйца у него, как у коня! – У Андрея выступил пот. – Да ты что, втюрился, что ли? Ха! Во, концерт по заявкам. Тогда беги за вазелином!
- А где она… живёт? – едва сдерживаясь, выдавил Андрей.
***
Женя подавлено вошёл в квартиру. Родителей не было. Сбросив верхнюю одежду, он подошёл к зеркалу. На него смотрела черноглазая девушка с густо намазанными помадой губами. Он уже привык к этому образу, выдержал все испытания. До операции оставалось три дня. Три дня! Потом через месяц – повторная операция, два месяца реабилитации, и он – женщина. Он, точнее уже она, снимет квартиру в другом микрорайоне, где его никто не знает, и всё станет на свои места. Вот только Андрей! Только бы он… Если он отвернётся, уйдёт – зачем тогда жить?
В дверь позвонили. Женя вытер слёзы, и пошёл открывать. На пороге стоял… Андрей.
- Андрей, ты, - Женя отступил на шаг.
Андрей резко вошёл, схватил Женю за ворот, и рванул усыпанную блёстками блузу. Под ней обнажились резко отточенные ключицы, под которыми неловко торчали капроновые каркасы, имитирующие женские груди. Андрей грубо сорвал их и бросил в лицо Жени. Женя опустил голову:
- Ты сжёг мою лягушачью одежду, - грустно сказал он.
- Ты и Кощею не нужен. Насколько я помню сказки, он был натурал. Так у вас это называется? Педрило!
Андрей замахнулся для удара. Женя не двигался. Он стоял, глядя под ноги, удивительно по-женски красивые ноги, едва прикрытые короткой юбкой. По щекам стекала тушь. Андрей резко повернулся, и пошёл к двери. На миг он остановился, что-то простонал, потом вышел, сильно хлопнув дверью. Через минуту Женя выбежал на балкон. Он смотрел на быстро удаляющуюся согнувшуюся фигуру Андрея, и шептал: «Оглянись, ну, оглянись!» Андрей не оглядывался. Вот он зашёл за угол. Стало пусто, невыносимо пусто. Женя посмотрел вниз. Внизу была холодная мёрзлая земля. Она отталкивающе смотрела на Женю.
- Ты прав, Андрюша, - нежно сказал Женя - я никому не нужен, даже Кощею, - и, закрыв глаза, прыгнул вниз.
***
Андрей шёл домой, не разбирая дороги. Кажется, он по пути с кем-то успел подраться. Но вот он и дома. «Всё, блажь закончилась, пора очнуться!» - сам себе сказал он, как ему показалось, бодрым голосом. Зашёл в ванную. В зеркале увидел растрёпанного угрюмого парня с разбитой губой. Швырнул в него бритву. Потом стал яростно топтать серебряные осколки.
- Что это? – остановившись, вслух спросил себя Андрей. – Ты что, переживаешь из-за этого педика? Может быть ты в него…
Он ударил ногой по двери, вышел из ванной, и замер. Потом вновь очнулся через несколько минут, схватил телефон, и бросился на тахту. Набрал первый пришедший на ум номер.
- Алло, Томка? Привет. Андрей. Всё ещё узнаёшь? Нет, не забыл. Слушай, валяй сейчас ко мне. Да, прямо сейчас. Всё в порядке. А голос – это от пива. Слишком холодное оказалось. У тебя что, критические дни, что ли? Давай-давай, жду! – и бросил трубку на пол.
Потом встал, походил по комнате. Не зная, зачем, стал одевать верхнюю одежду. Подошёл к трюмо.
- Ты что, собрался идти к этому пидору? – спросил он себя
- Да, я его убью, - ответил он себе, и вышел на улицу.
У дома Жени толпился народ. Неподалёку стояла противошоковая скорая помощь.
- Вон, с того окна, - громко, почти радостно говорил кто-то. – Я иду, гляжу – бац! И ни звука. Сразу насмерть, значит.
У Андрея сжалось в груди. Он помчался на девятый этаж, вот дверь. Не заперта. Андрей вошёл. Пахнет лекарством, стоны.
- Что Вам нужно? Кто Вы такой? – гневно спросил его высокий пожилой мужчина в профессорских очках.
- Женя… где? – тихо спросил Андрей.
- Нет больше Жени, - вздохнул мужчина.
Из глубины донеслись рыдания. Мужчина поспешил туда. Мимо Андрея прошли врач и медсестра скорой помощи. Их вызывали к матери Жени, которая чуть-чуть опоздала, застав сына лежащим на асфальте.
Андрей вышел на лестничную площадку. Идти никуда не хотелось, и он сел прямо на пол. В глазах поплыли круги, в ушах – шум. Время отделилось, и упало куда-то в лестничный проём. Но вот что-то достало его в этом уютном небытие, и потащило обратно в реальный мир: кто-то трогал его за плечо. А, это тот мужчина, в очках.
- Вы – Андрей?
Андрей кивнул. Мужчина сел возле него.
- Я его дядя, - он шумно вздохнул, - Он говорил мне о Вас. Увы, наш мир несовершенен. Бывает, сама Мать-Природа ошибается. Телом Женя был мужчиной, а душой – женщиной. Я – профессор медицины, один из немногих в этой стране, кто делает операции по смене пола. Женю я собирался оперировать через три дня.
- Он стал бы женщиной? – Андрей вскинул голову.
- Да, настолько, что никто не смог бы определить его мужское прошлое. Я назначил ему испытательный срок в полгода, – я это делаю с каждым пациентом, чтобы снизить риск ошибки. Он выдержал все испытания. И вот… не понимаю, что могло его заставить? – Мужчина поднялся. – Идите, Вам нужно отдохнуть.
Андрей вышел на улицу. Смеркалось. Толпа зевак уже разбрелась. Он пошёл, сам не зная, куда. Вдруг он услышал смех Жени. Откуда-то сверху. Он поднял голову: пустое меркнущее небо. Но вот опять! Вон там, чуть впереди. Андрей смотрел туда, откуда шёл смех, и шёл за ним. Женя жива! Об этом никто не знает. Это Женя-Он погиб, а Женя-Она – жива! Какой у неё серебряный смех! Я иду к тебе!
Вдруг он почувствовал необычайную лёгкость. Он оттолкнул от себя эту холодную, покрытую грязным снегом землю, и поднялся над городом. Смех Жени становился всё ближе. Вот он совсем близко.
- Женя!
- Здравствуй, Андрюша!
Андрей увидел Женю. Она была женщиной. Он это чётко видел сквозь её полупрозрачное покрывало.
- Женя, прости меня, я тебя люблю, больше жизни!
- Ты это уже доказал.
Они взялись за руки, и стали подниматься всё выше и выше, а город становился всё меньше и меньше. Вот уже и земля с ладонь, с монетку, маленькая невзрачная точка.
- Куда мы летим? – спросил Андрей.
- Тебе не всё равно? – ответила Женя.
- А мы там будем вместе?
- Конечно.
- Навсегда?
- Навсегда!
- Как хорошо!
***
- Женщина, постойте, ну, вы же видели, он выскочил из-за угла. Я сразу затормозил, но он был так близко! Не уходите, прошу Вас, будьте свидетелем! Мужчина, мужчина, подождите, Вы же тоже видели, я не виноват! – метался водитель смятой «Волги».
Толпа угрюмо молчала. Поодаль, в луже крови лежал Андрей.
- Мёртв, - привычно сказал врач скорой помощи. Водитель по-собачьи заскулил.
- Свят, свят, свят, - закрестилась какая-то старуха. – Глядите-ка, он-ить улыбаица. Ну прям, как живой. Нешто ему там лучше, чем здеся?
- Ой, смотрите, вон, две звёздочки летят. Вон там, высоко! – воскликнула рыжая школьница, всматриваясь в небо.
- Тише, ты! Тут человека машина насмерть сбила, а ты – про звёзды, - прошамкала старуха.
23.02.02
