serif]Спуск прошёл гладко. Манипуляторы челнока у меня мощные, как раз под десятитонный батискаф и рассчитаны. Сонары, сканнеры и УВЧ на батискафе тоже лучшие. Хоть пользоваться приходится только в пятый раз.
Защитное поле искрилось вокруг дурацким голубым ореолом – словно я внутри северного сияния… Ну и ладно. Подстраховаться – не значит выбросить деньги на ветер. А, может, спасти за счёт этого свою драгоценную шкуру.
Если бы некоторые мои коллеги лучше понимали этот нехитрый тезис, многие не носились бы сейчас в Пространстве в виде пылевато-молекулярных облаков, и не удобряли поверхности десятков планет. Ну а нам с Матерью – я уже говорил! – денег на себя не жалко. Да и для кого нам их беречь?!..
Видимость под водой была отвратная – не ближе тридцати метров. Да и то, только на глубинах меньше чем в ста метрах от поверхности. Так что я не спускал глаз с экранов сканнеров.
Странно. Или здесь так и должно быть?
– Мать! А где вся рыба? Или хотя бы планктон, который она жрёт?
– Рыбы нет. Причём – нигде. Я уже сканировала всё с орбиты. Никаких крупных водных созданий не обнаружила. Вернее – обнаружила, но это те самые ихтиандры.
– Что, пытаешься мне доказать, что они сожрали всю рыбу? А как же киты… э-э… тюлени, кальмары там всякие глубоководные?..
– Не перебивай, и узнаешь. – я заткнулся. И приготовился слушать очередную научную лекцию по ксенозоологии. На этот раз, впрочем, Мать ограничилась пятью минутами.
– Планктон здесь есть. Но в-основном, фито. Ну, то есть, растительный – споры одноклеточных, живущих в вечном плаваньи, и многоклеточных, то есть, растущих на скалах, водорослей. Значительно меньше зародышей морских звёзд, червей, губок, и прочих кораллов.
Зоопланктон в отобранных батискафом пробах не превышает двух процентов по массе от растительного… Китов, тюленей, акул и прочих крупных представителей морской фауны я не нашла. С вероятностью более восьмидесяти девяти процентов их съели ещё сотни лет назад.
А вот с обычной рыбой сложнее. Конечно, нет сомнений, что часть погибла в результате войны. Но не вся же! Так что считаю, что рыба, кроме совсем уж глубоководной, была уничтожена позже, и уничтожена планомерно. И ты даже себе не представляешь, сколько усилий и ихтиандров для этого нужно! Вот и сейчас их, по моим, самым скромным, расчётам, не меньше девяносто пяти миллиардов.
– Сколько?! – я не поверил ушам. А Мать повторила – когда я реально чему-то удивляюсь, она всегда так делает. Да ещё говорит погромче и помедленней – словно с тупым полицейским разговаривает.
– И что… Неужели ты их считала по головам?!
– Ага, точно… А то мне делать больше нечего. Хотя, если говорить честно, на это ушло бы всего пару часов – наши сканнеры самые…
– Да, я помню! И догадался, что ты легко вычислила среднюю плотность, и помножила… И так далее. Скажи, вот это – то, что я думаю? – я ткнул в свои экраны.
– Оно самое. Они уже давно обнаружили твою посудину, и особей пятьдесят сопровождают её сзади. А что, ты думал, это акулы хотят поздороваться? – да, я и сам всё отлично видел. Но и правда, посчитал обтекаемые стремительные тени за акул. Оказывается, зря, – А ещё пятеро очень быстро удаляются в сторону моря – думаю, поплыли в поселение, за бомбами.
– Чёрт! Да, я тоже думаю, что не праздничный пунш варить к прибытию дорогого гостя! Знаешь что? Поплыву-ка я за этими пятерыми!
– Храбро. Глупо, но храбро. Впрочем – вперёд! Я знаю отличный Храм на Рузанне-три. Потом закажу там молитву за твою…
– Хватит! Замолчи, несчастная! Я знаю, что делаю! А ты пока приготовь-ка на челноке ёмкость побольше, да набери в неё куба три местной воды!
Мать заткнулась, и занялась делом, хотя я знаю – у неё процессор не меньше чем миллионноядерный. Вот, соответственно, за столькими делами она и может одновременно «приглядывать». И – главное! – без потери качества «приглядывания».
На хвосте у шустрых подводников я и вплыл прямо в поселение.
Ух ты! Если это не домики, то я – чёртова медуза! Причём – Горгона…
Странные полусферические купола были разбросаны по дну в двадцати-тридцати шагах друг от друга. Диаметром они были с хорошую десятиместную палатку. Чем ближе к центру поселения, тем крупнее они становились, и чаще стояли. Пока мой «бронированный» батискаф в защитном поле проплывал близко с одним из них, Мать умудрилась набрать в контейнер материала, из которого они были слеплены.
И точно – слеплены!
Это она мне тут же сообщила. Материал – смесь какой-то полимерной смолы, застывающей только в воде, и извести – судя по всему, добытой из кораллов. И, как ни странно, с воздушными ячейками внутри – для теплоизоляции, что ли?..
Это здорово напоминало наш пенобетон.
В центре поселения в постройках явно воздух имелся и внутри. Он сочился тонкими струйками из входных отверстий, и заставил меня в очередной раз почесать в голове. Зачем им воздух?
Я быстро подвёл батискаф к самому крупному куполу, и въехал, если можно так сказать про плавание, прямо в стену. Осколки так и забурлили вокруг, и хлынули с потоками вовнутрь!
Точно, рабочее помещение типа кузницы. Но это – для Матери, позже она разберётся. Я же запустил внутрь манипуляторы, и отловил самого крупного, на мой взгляд, ихтиандра.
И – хотите верьте, хотите – нет, но он был в… скафандре! И ещё трое были в них, и явно в чём-то ему помогали. Ладно, съёмка ведётся автоматически, Мать, как всегда, проанализирует с помощью своей дедукции-аналитики, и мне доложит, что они тут делают криминально-воздушное! А пока уберусь-ка я отсюда от греха подальше…
Ну и сердитый тип мне попался! Похлеще давешней ящерицы! Если это – не начальник местного ранга, то мозг мне совсем отказал. Вернусь на Рузанну-три, обязательно сделаю ап-грейв.
Хотя нет. Лучше я этому сделаю ап-грейв. Вот доберусь только до челнока… А потом – и до «Лебедя!»
Я дал задний ход, аккуратно, но крепко удерживая извивающегося монстра, и очень плавно разогнался до тридцати узлов. Пленника я держал так, чтобы вода, проносившаяся стремительной Ниагарой мимо батискафа, ему не повредила: в тамбуре шлюза, открыв внешний люк. Погоня вскоре отстала. Хотя вначале было прикольно наблюдать, как копья нападавших отлетали от моего защитного поля.
Подплыв к челноку, я первым делом заорал:
– Мать! Бочку! Скорее!
И хотя то, что она сляпала из металла, хранящегося в мастерских и на складе челнока, на это изделие походило мало, наш пленник там отлично поместился. Правда, попытался тут же оттуда удрать с помощью на редкость могучих рук. Мать эти попытки пресекла, прихлопнув ёмкость не менее мощной решёткой.
Она уже озаботилась с помощью дроида собрать наше погодно-климатическое барахло.
На погрузку батискафа ушло полторы минуты. Я уже сидел в тамбуре челнока.
Так что как только захлопнулись все люки, Мать стартовала. Меня вжало в пол. Ого!.. Блинн… Да что там такое – нас атакуют гигантские кальмары?! Давненько меня так не вжимало – словно на центрифуге в Академии Флота!
Уже на подходе к «Лебедю» Мать соблаговолила извиниться:
– Прости за столь тяжёлый старт. Мне не сразу удалось восстановить искусственную гравитацию челнока. Это всё чёртова вода из бака – замкнуло цепь энергоснабжения гравитаторов. Поэтому перегрузки не было возможности нейтрализовать.
– Ладно, переживу. – я и вправду могу довольно легко пережить кратковременно до десяти «Ж», и довольно долго – до пяти, – А как там наш… «язык»?
– Пленник в полном порядке. Скафандр снял самостоятельно. Ругается. И это хорошо. Я уже почти освоила его язык.
– Да-а-а?! У них есть и язык? Якорь мне в задницу, как говаривал Рыжий Норвежец. Ты же, вроде, сказала, что звуки под водой неэффективны. И человек не смог бы с его гортанью…
– А я и не говорила, что это звуки. Он разговаривает буквами. Но – на языке жестов.
– Ах, вот значит как. А на дальние расстояния? То есть, вне пределов прямой видимости? Они что – перестукиваются по азбуке типа Морзе?
На этот вопрос Мать пока тоже ответа не знала.
Взгляд нашего подопечного теплотой и дружелюбием отнюдь не пылал.
Не могу его за это винить. Но если я хочу что-то выяснить об этой цивилизации – надо приступать к допросу. И не разводить особых церемоний: они же поубивали под корень всех сухопутных. Следовательно, и я их «любить и перевоспитывать» не обязан.
Вот я и приступил. Мать переводила – на экране, поставленном перед бочкой, смоделировала изображение другого ихтиандра, и двигала его руками, ртом, бровями и прочими частями тела.
– Как тебя зовут? – спросил я для начала. Хотя бы чтоб знать, как к нему обращаться. Не «рыба» же?! Ну, и не ихтиандр…
Жесты, которые он сложил в ответ, можно было и не переводить, хотя Мать всё равно сформулировала это изящней, чем я когда-либо смог бы:
– Он предлагает, чтобы ты имел сам с собой половые сношения в задний…
– Спасибо за художественный перевод. Я так и понял, что он вредный и злой. А если попробовать вколоть ему сыворотки? Ведь ты против, когда мы тратим зря электричество?
– Да, я
