почти не сопротивляются – если не считать исколотых и исцарапанных (Правда, несильно: они работают в перчатках) рук.
Посидев ещё пару минут, Кот вдруг принял решение. Встал.
И снова взял в руки пилу.
Отпилить верхушки, и складировать у забора, удалось как минимум ещё у сорока кустов. Кот не мелочился, и оставлял теперь пеньки не выше, чем по колено: прикрепить арматурину к нижним ветвям можно без проблем, а ветки, мешающие подобраться к стволу вплотную, они с Дрики обрубят завтра!
Зато теперь почти всё пространство у забора было завалено «вершками»: кучи, даже «умятые» с помощью ботинок, возвышались почти ему по пояс! Да и пропотел он, если честно – куда там всей предыдущей работе!.. Пот буквально заливал глаза, заставляя щуриться, и ежеминутно водить по лбу и глазам мокрым насквозь рукавом комбеза!
А остановился Кот, поняв, что видно стало куда хуже: солнышко ушло не только за крыши домов, а, кажется, и за линию горизонта! Это что же получается? Он проработал до заката?! А, нет: это почему-то вернулись тучки, которые они наблюдали ночью…
Но всё равно: отродясь с ним, и уж тем более – с Дрики, такого казуса не случалось – чтоб вот так, увлечённо, с настоящим азартом – работать!!!
Ай да кусты!
Ну вот невозможно остаться к ним равнодушным!..
Потирая сильно, оказывается, ноющую поясницу, Кот решил, что надо бы помыться. А то на потное тело осела пыль и какая-то не то – труха, не то – пыльца, и теперь всё страшно чесалось! Да и в носу словно свербило…
Чтоб вымыться, пришлось залезть с ногами в приямок. Сняв, разумеется, всю одежду, включая и заношенные труханы. И достав предварительно из одного из пакетов – Дрики так и не проснулся! – старенькое драненькое полотенце и мочалочку. Которую ссудила ему сеструха.
Поливаться пришлось из стакана: других ёмкостей в их распоряжении не было.
К счастью, из крана шла обычная вода. Пусть и мутная, но – достаточно тёплая. Всё верно: трубы тут закопаны неглубоко, а почва – тёплая. Прогрета солнцем за лето.
Кот не стал намыливаться, зато всё тело растёр этой самой мочалкой. Он являлся приверженцем теории о том, что мыло смывает с кожи защитный жировой слой, который придаёт иммунитет. Хотя какой, на …уй, в их условиях – «иммунитет»?! Чёртов алкоголь полностью разрушает и его, и – Кот осознавал это! – способности мозга – думать. Рассуждать. Анализировать. Словом – адекватно оценивать обстоятельства.
Но радуясь уже хотя бы тому, что помылся не совсем в темноте, а в сумерках, и тому, что его наготу в полумраке не видят никакие, даже подглядывавшие, соседи, Кот почувствовал значительное облегчение. И от того, что тело перестало чесаться, и от того, что перестало липнуть – а комбез за ночь высохнет, если его повесить вон на ту, чудом сохранившуюся, верёвку… И придётся постирать, и туда же повесить и труханы и майку.
Свечу доставал и зажигал наощупь. Фонарик не хотел включать.
Но когда дохленький огонёк осветил комнату, проснулся, наконец, и Дрики:
– О-ох… Что, уже ночь?!
– Да. Ты – как?
– Ой, лучше не спрашивай… – Дрики морщился, как будто только что разжевал лимон, – Сейчас вспоминаю, что, вроде, нажрался я… Как-то странно. Прямо из крана.
Это – правда – было? Или мне приснилось?
– Это было.
– Да …б твою мать! Ну и дела! Кот, брателло… Если вот так, сейчас, на трезвую голову подумать – так это ж – настоящее колдовство!
– Колдовство-то оно – колдовство… – Кот криво усмехнулся, давая понять, что всё это – чушь собачья, – ты как себя чувствуешь-то? После «заколдованного» пятьдесят третьего?
– Как?.. Хм… – Дрики словно и правда задумался, не делая, однако, попыток встать с матраца, – Да вроде, как обычно. Ну – вернее, как оно и бывает обычно после того, как оприходовал бы пару бутылок. Нормального. Фирменного. А так… Думаю, на мою долю пришлось и поболе. Я к крану прикладывался…
Нехило!
– А хорошо, что ты это понимаешь. Да и продрыхся ты неплохо. Добрых шесть часов был в отключке!
– Надо же… Обалдеть.
– Ну и – как? Ужинать будешь?
– Э-э… Не знаю ещё. Схожу-ка отолью. – Дрики заёрзал, и попытался встать. Со второй попытки это удалось, – Да и морду умою! Может, и надумаю… Поужинать.
Дрики надумал.
Кот, подумав, и рассудив, что потрудился и правда – нехило, и силы лучше бы восполнить с помощью еды, присоединился. То есть – вскрыл наконец упаковку колбасы, порезал её, и они с Дрики прикончили всю оставшуюся самсу – все восемь штук. Правда, на долю Кота пришлось три – он честно сказал, что съел две ещё в обед.
В процессе еды Кот постарался рассказать и о своей встрече с нанимателем, («Надо же! Не поверишь – я даже не слышал, как он стучал!») и о трудовом подвиге – как он спилил верхушки почти пятидесяти кустищам. («Ну ты даёшь!..»)
Запивали еду они традиционно: из стаканов. По бутылке традиционно – прикончили. Тару поставили в уже привычно используемый для этого угол. Дрики вздохнул:
– Надо же… А тот, который тёк из крана, пился, вроде, легче… И был вкуснее!
Кот фыркнул:
– Оно и видно. Ты назюзюкался на добрых полдня вперёд! Отрубон был полный!
– Вот уж точно! Сморило конкретно… Но завтра я буду – как огурчик! Не всё же тебе одному обстригать «живую изгородь»!
Выкорчуем до обеда – всё что ты «подготовил»!
– Ладно, не хвастай раньше времени. Посмотрим ещё, как оно пойдёт. Может, ограничимся половиной…
– Ага. Ну а сейчас – как насчёт того, чтоб поспать? А то меня что-то опять, на старых-то дрожжах, раскумарило…
Кот даже не стал отвечать приколами, типа: «Ну ты и свинота – ни …уя не работал, а раскумарило его, понимаешь!..», а буркнул:
– Спокойной ночи. Фонарь – вот он, где всегда.
То, что напарник и не заикнулся о том, что спать лучше бы – от греха подальше, то есть – снаружи, Кот посчитал плохим признаком.
Не помнит, получается, Дрики то, что его так напугало.
А, вроде, было это только вчера.
Ночью Кот проснулся от грома: тот больно ударил по ушам. И тут же в окне сверкнуло: молния! И снова ударило по ушам.
Ну и дела! Гроза!
Кот скривился: чёрт! Дождь размоет почву, глина раскиснет. И завтра они, похоже, будут ползать по колено в грязи! И скользить… А, чтоб вас!
У него же на верёвке – сушатся труханы и майка!
Да и комбез намокнет…
Выматерившись, он встал с матраца, и двинулся с фонарём на выход.
Однако, хотя шум дождя, буквально рекой лившегося с неба, не оставлял сомнений в том, что одежда намокла, фонарь высветил странную вещь.
Земля на верхнем кусочке двора, на «плато», была однозначно – сухая!
То есть – светло-жёлтая, и не потемнела и не раскисла! И ни капли дождя на комбез, и, похоже, и на трусы и майку, не упало!!!
А ясно видимая в луче светодиодного фонарика шумящая стена из воды извергалась только там – обрушиваясь на нижний участок двора!!!
8. Ещё сюрпризы. И проблемы
Кот поймал себя на том, что рука, вскинувшаяся туда словно сама собой, чешет многострадальный затылок…
Просто чертовщина какая-то! Нет: реально – эпизод для фильма ужасов! Ну, или, вернее – мистики. Вот только никак они с Дрики не вписываются на роли главных героев… Нет у них ни молодости, ни красоты. Ни девушек, на худой конец!
Но стена дождя, избирательно поливающего только крошечный пятачок – этого, конечно, «законами природы» не объяснишь. И если б у него была не старенький Нокия, а новомодный айфон – так только снимать такое чудо природы на видео, да в интернет выкладывать: пусть-ка люди полюбуются! А иначе и не поверит никто!..
Он убрал руку от затылка, и мрачно сплюнул: не поверит и так никто.
Даже Дрики.
Что бывает вот такая стена – из воды, но обрезанная чётко, словно ножом!
Собрав в кулак всё оставшееся мужество, Кот повернулся спиной к дождю: пусть видят, гады, что он ни в грош не ставит их с…аное «Шоу»!
Нарочито неторопливо он снял с верёвки свои трусы, майку и комбез, да занёс в дом. Вот. На этих трёх гвоздях в первой комнате явно висели шмотки тех, кто работал тут до них, а сейчас развесит барахлишко и он.
Играя желваками, и стараясь думать поменьше, (Как же – «не думалось» оно! Достаточно сказать себе: «не думай о жёлтом слоне!», и он – тут как тут!) особенно – о судьбе предшественников, он протопал в комнату, к матрацу. Убедился, что с Дрики всё, вроде, в порядке, и тот мирно спит, даже не подхрапывая. Кот лёг и сам, опасливо покосившись на стены (Рефлексы!). Стены, однако, не торопились пропускать сквозь себя никаких новых чудищ. И на этом спасибо. Или эти гады
