Как известно, термин «национализм» исходит из термина “natio” (племя. народ). Под последним подразумевается общность группы индивидов на определенной территории, связей между ними разного рода, в которых используются те или иные средства коммуникации, какие-то традиции, характерные особенности, вызванные местоположением, климатом, более или менее агрессивными соседями, верованиями того или иного рода.
Поскольку указанные признаки сообществ всегда отличаются более или менее, постольку национализм подразумевает особость данного сообщества, которую можно сравнивать с другими известными сообществами, желательно, в свою пользу.
В чем же состоит отличие, например, стаи обезьян, от человеческого племени, если первым свойственно то же самое, даже верования, поскольку они всегда боятся того, чего не понимают, и стараются уклониться от него?
Естественно также, что стая обезьян всегда старается защитить свой ареал обитания имеющимися у нее средствами, и опасается соседей, возможно, готовых вытеснить их стаю из привычных мест.
Что же тогда, и у обезьян имеется своего рода национализм?
Конечно, имеется, но его по аналогии можно назвать стайностью, имея в виду, как минимум, защиту места своего пребывания и, как максимум, захват новых территорий в силу инстинктивной эгоцентричности самих себя, отторгающей, как правило, мешающих жить соседей.
В свою очередь, термин «интернационализм» исходит из терминов “inter” (между) и “natio” (народ), подразумевающих ту или иную форму сотрудничества, что так же характерно для многих сообществ живых существо, получающих выгоду от подобной кооперации, например, сотрудничество акул и рыбок-прилипал.
Отметим при этом, что эгоцентризм, внешним выражением которого является стайность, характерная устремленностью к выживанию стаи, воспроизводству и улучшению существования, существенно преобладает над кооперацией, которая носит характер, подчиненный эгоцентризму, являясь лишь вспомогательным средством ради выживания и достижения тех или иных преимуществ.
Значит, в этих определениях упущено то главное, что отличает сообщества людей от сообществ иных живых существ, и это нечто усугубляет особость и степень сотрудничества сообществ людей настолько, что национализм приводит их к перманентным и разрушительным войнам, а интернационализм старается укротить национализм всеми возможными средствами, но безуспешно, как это показывает вся история нынешней цивилизации.
На наш взгляд, это главное отличие человеческих сообществ от прочих сообществ состоит в деструктивно-созидательной сущности действий первых которые осознанно меняют свое окружение для достижения собственных целей, не всегда утилитарных, руководствуясь, тем не менее, в первую очередь, групповым эгоцентризмом, к которому добавляется еще и осознание своей особости, но только вперемешку с доставшейся в наследство от приматов адаптивностью собственной деятельности, свойственной всем остальным живым существам.
Иначе говоря, в человеческих сообществах, исключая некоторые из них за последние несколько сотен лет, коллективистское сознание, включающего эгоцентричное природное сознание и эгоистичную составляющую самосознания, превалировало как над альтруистичной составляющей самосознания, так и над его индивидуалистичной составляющей животной части сознания.
Более того, добровольное согласие на сотрудничество определяется возможностью усиления собственной особости, как правило, одной из сторон. В противном случае, «интернационализм» в форме, например, глобализма, достигается обманом в сочетании с силовым воздействием, о чем, например, говорил Наполеон, подчеркивая, что он захватывает страны Европы исключительно ради установления в ней вечного мира.
Таким образом, национализм и интернационализм являются внешним выражением коллективистского сознания каждого сообщества, которое, подобно сознанию любого человека, двойственно, являясь наследием приматов, с одной стороны (животная составляющая сознания), и, с другой, будучи вновь приобретенным свойством осознания себя в мире текущего времени, которое можно в определенной степени изменить в свою пользу в течение существования сообщества.
Естественно, у этих форм сознания должен быть источник, который, в свою очередь, тоже должен на что-то опираться.
Такой опорой для всех живых существ является информационный поток.
Информацию можно определить как сведения о состоянии материальных объектов, которые каким-то образом воспринимаются и распознаются для последующего использования.
К подобного рода расшифровке и использованию информации способны только живые существа, то есть не предметы, а субъекты реальности, которые имеют средства для выделения информации, то есть понятных для себя сведений из собственного окружения.
А чтобы понимать, нужны тебе какие-то сведения или нет, надо обладать хоть каким-то соображением, то есть отделять нужное от ненужного хотя бы для собственного удержания в имеющемся окружении.
Другими словами, информация возникает только в сознании посредством имеющихся у него, точнее, у носителя сознания органов чувств и центра или центров обработки данных, а также формообразующих способностей, но не иначе, являясь распознаваемой в той или иной мере живым существом вполне материальной копией объекта или объектов, доступных через ощущения для сознания, то есть доступных для их последующей переработки в конкретное окружение живого существа.
Информацию невозможно квалифицировать как нечто нематериальное и независимое, поскольку она является выделенными и расшифрованными сознанием, точнее, носителем сознания, копиями сведений об объектах из окружающей сознание необозримой среды.
Сознанием эти дешифрованные копии материальных объектов посредством соответствующего центра (центров) так же перерабатываются в образы, смыслы, чувства. Они тоже являются вполне материальными составляющими сознания, влекущими последующие действия носителя сознания. На их основе вкупе с памятью он каждое мгновенье своего «настоящего» взаимодействует с окружающими объектами.
Таким образом, все взаимодействия существа, обладающего сознанием, осуществляются в данном сквозном процессе только при условии поступления в его сознание соответствующих порций информации, каждая из которых обрабатывается, укладываясь в определенную длительность, составляя ряд последовательных мгновений от рождения до смерти носителя сознания.
И если все объекты, кроме живых, являются пассивными фиксаторами данных из окружающей среды, взаимодействие с которой для них сводится к реагированию на нее изменением собственных свойств вплоть до распада и возникновения в новом качестве, правда, не хаотично, а по непонятно кем установленным правилам в известной нам реальности, которые констатируются учеными, то есть, если эти неодушевленные объекты не проявляют никакой собственной инициативы (активности), то живые объекты способны, благодаря соответствующей обработке поступающих сведений сообразить, как полученной информацией можно воспользоваться, внося те или иные изменения для собственной выгоды в свое окружение и соответственно меняя свое поведение.
Естественно, все живые существа прежде всего желают удержаться в информационном потоке, который они способны воспринять и уразуметь – каждое на уровне имеющегося у него сознания, - отличая себя от ничего не понимающих вещей тем, что пользуется ими для собственной выгоды и сохранения, конкурируя в этом с прочими живыми существами.
Поэтому все живые существа активны, то есть они используют на инстинктивно-рефлекторном уровне сознания окружающую среду для поддержания себя в действии (питание и метаболизм), стремясь оттеснить от пищи конкурентов (доминирование), в том числе копируя себя так или иначе (размножение) для дальнейшего распространения во времени и пространстве.
Тем самым конечность собственного существования, которое они, кроме человека, не понимают, но ощущают по ухудшению функционирования тех или иных частей организма, живые существа преодолевают продолжением рода (передача собственного генома) всеми возможными способами, вплоть до почкования, что требует особой программы роста и развития как индивидуального, так и общего (родового).
Чтобы удержаться в информационном потоке, создающем для живого существа ощущение присутствия через его органы чувств в текущей реальности, которая непрерывно меняется, каждому живому существу приходится бороться с аналогичными существами за место и пищу.
Любая остановка или промедление в этой борьбе за жизнь (ощущения) в меняющемся окружении означает смерть, что означает исчезновение ощущений, чего ни одно существо лишаться не желает.
Поэтому каждое живое существо вынуждено во избежание застоя, а значит, гибели, пополнять собственную базу данных новой информацией, не удовлетворяясь той, которую имеет.
Отсюда понятно, что базовое свойство активности любого живого существа состоит в неудовлетворенности его сознания и собой, и окружением, трансформирующееся в стремление к лучшей позиции или хотя бы к удержанию имеющегося.
Иначе говоря, без неудовлетворенности невозможно не только развитие и потребление тем самым более приятных и более разнообразных ощущений, но и обычное выживание.
Сознание в каждом живом существе реализует себя через органы чувств и центры обработки сведений (интеллект), поставляемых имеющимися органами чувств, а также оно реализует себя посредством программы на белковом носителе в каждой клетке организма (геном), отчасти проявляющей формообразующие способности существа на основе органов чувств и имеющегося интеллекта.
Таким образом, потребление информационных потоков ограничено прежде всего имеющимися органами чувств и их возможностями.
Однако стремление к изменению собственного положения к лучшему, то есть, помимо просто выживания, - к более приятным ощущениям, в частности, и через размножение, а не только благодаря увеличению комфорта и улучшения питания, безгранично, и проявляется всегда, а естественной помехой этому стремлению является конкуренция прочих организмов с аналогичными стремлениями.
В результате, образуется достаточно устойчивая среда живых существ с разнообразными нишами, составляющими определенную иерархию, которая, правда, непрерывно обновляется, но структурно сохраняется.
[justify]Тем самым, неизбывное стремление каждого существа в своей активности к лучшему положению в собственной конкурентной нише существования можно определить термином «неудовлетворенность», внешнее выражение которой довольно многогранно, поскольку активность живого существа не может удовлетвориться только
