"Капризная с-сука!.."

профессионального солдата, но, слава Богу, у него имелось хобби. Его он и превратил в свою вторую профессию!
– Надо же. Вот так про вас, красавцев, и узнаёшь такое, чего никогда бы не подумала. Но он и правда – мастер!
– Ага. А ещё мастер – док Маркс. (Прости за каламбурчик!) Именно его (Ну и, понятное дело, Хвана!) стараниями все наши фрукты-овощи-корнеплоды столь вкусны и полезны! А ещё он выращивает (Ну, ты видела!) даже дыни!
– Прекрасно. Мне сейчас как никогда нужны дыни. Прямо слюнки потекли! А ещё хочется чего-нибудь солёненького. И вообще – меня с утра что-то подташнивало.
Лицо у Ходжеса вытянулось, а улыбку как рукой смыло:
– Ты – что?! Уже?! Так… Быстро?!
– Расслабься. Это я снова – шучу. Разморило меня что-то после сытной и вкусной еды! Да и накинулась сдуру, даже почти не жуя: словно с голодного края!
– Ха! «С голодного края»! Мы с тобой потеряли столько калорий – и не сосчитать! Думаю, килограмма по два точно сбросили!
– М-м-м… Пожалуй. Но теперь – помоги мне. В-смысле – убери посуду, и доведи меня до кока.
 
Кок, отошедший к одной из десятка плит, на которых уже что-то кипело и шкворчало к обеду, очень быстро подошёл, оставив очередную гигантскую кастрюлю, над которой колдовал, когда Наиля крикнула ему через проём:
– Спасибо, сержант Вайс! Было и правда – очень вкусно!
– Наздоровье! Рад, что понравилось. Но… Вы – как? Сможете прийти на обед?
– Надеюсь. Недаром же капитан выделил мне в моё полное распоряжение на сегодня – этого сильного и широкоплечего старшего техника! Уж как-нибудь дотащит меня!
– Да вы не смущайтесь, миссис МакГоннегал! Только намекните – и вас доставят сюда в лучшем виде… Да кто угодно!
– Ага, размечтались! – Ходжес фыркнул, – Так я и отдал свою даму каким-то дохленьким охламонам! Сам прекрасно доставлю! Тем более, до этого уже каких-то три часа.
– Вот-вот, доставляй. Теперь можно делать это смело. Ребята этому гаду… Всё сказали! И если он сюда ещё раз сунет свой поганый нос, я съем свой поварской колпак!..
Ходжес мысленно отметил, что кок ничем особо не рискует: «поварского колпака» у него отродясь не водилось!
Наиля тем временем повернулась к тем немногим, кто ещё оставался в столовой. Руки сцепила перед грудью. Говорила громко:
– Я, я… Спасибо, вам, ребята! Я так… – тут у неё на глаза навернулись слёзы, и она вынуждена была замолчать, опустив голову.
Пятеро присутствовавших, отставив еду, подошли. Они смущённо молчали, очевидно, стесняясь сформулировать. За всех высказался капрал Карпов:
– Вам больше нечего бояться на нашем, а теперь – и вашем корабле, миссис МакГоннегал. Мы… Не допустим ничего такого в будущем. Да и…
Этот гад уже слинял отсюда, словно крыса, поджав хвост! И драпает к Земле!
– Я… Спасибо! И… называйте меня – просто Наиля!
– Договорились, Наиля. И – всегда к вашим услугам!
Ходжес был вынужден почесать затылок. Из глаз их «неприступной и гордой» «стервозины» сами-собой текли крупные слёзы, оставляя на щеках мокрые дорожки. Мужчины, подошедшие к ней, очевидно, оказались растеряны ничуть не меньше его: потупились, стали переминаться с ноги на ногу, явно стесняясь подойти ближе. Положение спас вышедший из-за перегородки Вайс:
– Наиля, солнце вы наше! Вот носовой платок: не сомневайтесь, он чистый! Я ношу его в кармане по привычке – в силу традиций!
Наиля промокнула платком оба глаза. Вдруг кинулась коку прямо на широкую грудь, рыдая в голос:
– Спасибо! Спасибо вам всем! Я… Знаю: вела себя, как последняя свинья! Всё пыталась остаться независимой! Гордой!
Кок чуть усмехнулся, нежно похлопывая женщину по сотрясающейся спине:
– Да ладно вам, Наиля. Мы это понимали. Ну, почти все – понимали. И мы не в претензиях! Да и вообще: вы – самая замечательная и прекрасная леди на всём белом свете!
– Ну, в этом-то я никогда не сомневалась… Тем более, что я – и правда, теперь – единственная и неповторимая! И переполнена благодарностью и желанием загладить свою вину! – Наиля, отстранившись наконец от широкой груди в белом халате и фартуке, посмотрела на кока, и на всех остальных, – И я вам это… Докажу! Делом!
Правда-правда!
Широкие улыбки показали ей, что мужчины вполне оценили её подвиг.
И горят нетерпением.
В ожиданием доказательств.
 
Малькольм сердито трахнул по пульту кулаком.
Проклятье! Никакой надписи ни перед одной горой не было!
Да и вообще: он кружил тут, над Мохаве, уже три дня, и въедливо и пристально изучил все, так сказать, местные закоулки. Но ничего даже отдалённо напоминавшего бы человеческую деятельность, не обнаружил. Плохо.
Потому что у него так и так скоро закончится пища и вода. Да и кислорода…
Осталось всего на месяц. Последний баллон оказался заправлен не полностью. Сволочи! Они там, на «Пронзающем», специально всё так подстроили, чтоб у него не оставалось вариантов!
Ну ничего. Он им всем покажет! И докажет…
Ладно, надо так и так спускаться. Потому что чего тянуть-то?!..
– Внимание, автопилот. Приказываю: произвести посадку вот в этой точке, в километре от вот этой горы.
– Приказ понятен, сэр. Прошу пристегнуть ремни.
Спуск прошёл именно так, как ему снилось: толчки и рывки, казалось, сейчас оторвут кресло вместе с ним от пола капсулы!
Хороший признак.
Наверное.
 
Поверхность оказалась покрыта толстым слоем песка – вот его в сне точно не было! – и ботинки скафандра здорово в нём увязали. Пока дошёл до скалы, которую почти «вспомнил», буквально улился потом: спасибо, климатизатор отсасывал лишнюю влагу.
Как ни странно, но и приямок и створки стальной двери действительно здесь имелись. Но Шмутц невольно закусил губы: вдруг вспомнил, где на самом деле увидел впервые эти створки!
Не во сне! А во время обучения: им показывали документально-учебный фильм про подземные Убежища и секретные Базы!
Чёрт. Неужели…
Его самые худшие подозрения подтверждало и то, что створки массивных дверей оказались приоткрыты. Нет, не открыты, а именно – приоткрыты. Человек бы протиснулся, а вот никакая техника бы не проехала…
Перекрестив на счастье пальцы, он протиснулся. Внутри темно. И ни одна лампочка у кнопок не горит. Пришлось включить налобный прожектор.
Ну и никого!
А вот дальние створки обеих внутренних дверей оказались открыты настежь: заходи кто хошь, бери, что хошь! Экое разгильдяйство.
Похоже, опоздал он. Не осталось тут никого живых. Иначе двери бы закрыли. Но проверить всё равно – надо.
Мало ли!
 
Обход первых десяти подземных Уровней, к которым его привёл длиннющий наклонный коридор, сильно утомил его. Но ничего не дал.
Как ни странно, нигде не было даже трупов! А ведь он осматривал огромные помещения, буквально заваленные разным оборудованием и техникой, очень тщательно!
Сев на ступеньки межуровневой лестницы, он перекусил. И водички попил. Кислорода в скафандре осталось на пять часов – можно, вроде, двигаться дальше…
Вот только сознание говорит о том, что бесполезно всё это. Не осталось живых!
И, тем не менее – он профессионал. А профессионал обязан во всём убедиться лично. И – так, чтоб не оставалось неясности.
Он нашёл их на последнем, пятнадцатом, этаже Убежища.
Все они лежали прямо на полу, буквально штабелями.
Скелеты. Целые, или уже рассыпавшиеся в труху или на отдельные обломки… Черепа, некоторые ещё обтянутые скальпами из слежавшихся и спутанных волос.
Было видно, что лежат они тут и гниют (А вернее – сгнили!) уже давно.
Десятки лет.
И, конечно, тут оказались не только скелеты женщин, но и скелеты мужчин. И их даже было больше. На некоторых были надеты белые халаты, но на большинстве – стандартная армейская форма. А вот на женщинах – комбинезоны. С бейджиками. Смешно.
Шмутц постоял несколько минут прямо в центре огромного тёмного зала. Он медленно поводил лучом прожектора на лбу направо и налево. Нет. Полное запустение. И дальше идти – некуда! Проклятье! Всё, значит, напрасно.
Погорели его амбиции и надежды.
Ладно, нужно возвращаться в капсулу. Всё-таки какое-никакое, а – убежище! Да и тепло там… И хотя бы почесаться можно спокойно.
 
Войдя внутрь, и выбравшись из скафандра, он запоздало подумал, что не провёл никакой «санобработки». Собственно, в тамбуре капсулы никаких приспособлений для этого и не было. Да и …р с