мыслителя, а, главное, божественно совершенную, открытую совесть, позволил ему в своей «Исповеди» и «Четырёхевангелии» во весь свой могучий голос провозгласить то, что надо не рассуждать, а жить, как учил Христос.
Просто и ясно излагает Лев Николаевич смысл учения Христа:
• Для Бога зла нет, но для человека есть зло. Зло для него – это жизнь вне разуме-ния.
• Жизнь всех людей имеет божественное начало. Она одна свята.
• Только служение воле Отца жизни даёт истинную, т.е. разумную жизнь.
• Жизнь временная, плотская есть пища жизни истинной – материал для жизни разумной.
• И потому истинная жизнь – вне времени, она только в настоящем.
• Истинная жизнь есть не только жизнь вне времени, но есть жизнь вне личности – жизнь общая всем людям и выражается любовью.
• И потому, живущий в настоящем общей жизнью всех людей, соединяется с От-цом – началом и основой жизни.
«…люди верующие вокруг меня – большинство людей, не развращённых богатством, - веруют и живут настоящей жизнью».
Путь к Богу для Льва Николаевича был неимоверно труден, а упорство его не знало границ, покаяние его перед совестью своей было столь чистосердечным, открытым и, главное, публичным, что аналогов подобного явления я не вижу среди известных личностей мировой истории.
«Приведённый разумом без веры к отчаянию и отрицанию жизни, - пишет он, - я, оглянувшись на живущее человечество, убедился, что это отчаяние не есть общий удел людей, но что люди жили и живут верою».
«В том, что в христианском учении была сама истина жизни, я уже не сомневался».
Изучение богословских книг привело Л.Н.Толстого к убеждению, что «та вера, которую исповедует наша иерархия и которой она учит народ, есть не только ложь, но и безнравственный обман».
«Общий смысл жизни, даваемый учением Христа, почерпывается не из вероучений…», а Истина «должна находиться в самом первом откровении самого Христа».
«Откровением я называю то, что открывается перед разумом, дошедшим до последних своих пределов, - созерцание божественной, т.е. выше разума стоящей, истины».
«По моим понятиям, вера есть то, что верна та основа, на которой зиждется всякое дей-ствие разума. Вера есть знание откровения, без чего невозможно жить и мыслить». «Вера, по понятиям церкви, есть налагаемое на душу человека обязательство с угрозами и заманками». «Откровение выразилось в душах людей, а люди передавали его друг другу и записали кое-что». «Церковь выбрала 27 книг и назвала их каноническими…», отбросив «более ста Евангелий и Посланий».
«…желая сильнее отринуть не признанное ею и придать больше веса тому, что она признала, она положила огулом на всё признанное печать непогрешимости. Всё – от духа святого, и всякое слово истинно».
Тем самым церковь «… лишила сама себя права соединять, исключать, объяснять принятое, что составляло её обязанность и чего она не делала и не делает» по сей день.
«…утверждение о том, что Иисус боролся не с законом Моисея, а с какими-то фарисеями, представляется очевидно ложным». «В Евангелии можно найти множество высказываний Христа, отрицающих внешнее богопочитание и закон Моисея».
«И это-то учение евангельское, как уверяют, есть дополнение и продолжения Пяти-книжия».
Церковь успешно решила задачу, заключающуюся «не в том, чтобы понять смысл учения Христа, а в том, чтобы соединить несоединимое…».
«И всем людям Иисус показывал, что прежнее богослужение – ложь и что Богу надо служить делом и жалостью к людям».
Пусть Лев Николаевич в силу объективных причин, определяемых интеллектуальным потенциалом его времени, в принципе не мог докопаться до понимания физической
телесности индивидуальной души, не мог соединить в неразрывное целое дух и телесность, увидеть во Христе перво личность мира сего, живущую без оглядки на него в воле Целого, а в Боге Верховную Личность сотворённого Им социального мира, но, главное, он познал смысл земного бытия в жизни во взаимной всеобщей любви, из которой и вытекают все нравственные принципы, установленные Богом и провозглашённые Им устами Христа.
Простится Толстому недопонятое и недосказанное, но не простится тем, кто умышленно скрывает от людей под словоблудием внешнего богопочитания смысл учения Христа, т.е. тем лицемерам, книжникам и фарисеям сегодняшнего дня.
И этот человечище – разум и совесть России был отлучён от Церкви. Это очень важный и многозначимый факт, дающий повод подумать о том, что соответствует ли название Церкви её внутреннему духовному содержанию, имеет ли она право называться Христианской?
Подводя итоги настоящей главы, приходим к выводу о том, что всякая прогрессивная в духовном плане идея, являясь, по сути своей, отражением тех или иных нравственных норм и форм бытия, по которым живёт социум Абсолюта, всегда в момент её рождения в материально обусловленном мире утопична в глазах этого материально озабоченного мира. Нужно время, чтобы эта идея созрела, исказилась до неузнаваемости материалистическим, практическим сознанием, воспринимающим во всём и вся только полезность для тела своего, чтобы, взорвавшись революцией или напором реформ, стать реальностью и, надорвав пуп на пути к своему идеалу, остаться у разбитого корыта.
Таков исторический путь коммунистической идеи.
Однако хоронить её не надо, ибо в ней зерно всеединства. Она ждёт от нас нового, соответствующего времени сему, духовного одеяния. Она не утопия, а наша неизбежная будущая реальность.
