– Это может у них на Западе так, – похихикал Копылов. – А в России сейчас средний класс только крепнет и ширится. Вон уже офисный планктон все курорты собой украсил, учителя и доктора тоже от них не отстают. Квартиры и машины покупают как перчатки.
– Ну, а если, а если действительно второй раз по миру пустят, как в девяносто втором?
Алекс день думал и придумал.
– Восстановить в России средний класс проще простого. Вон Сибирь-матушка есть. Помнишь, были Комсомольские ударные стройки? Просто объявить огромный оргнабор на строительство там железных дорог и мостов. Три года там отпахал, потом едешь куда угодно, выбираешь другую работу, вот только пожизненно будешь получать на ней ровно вдвое больше, чем коллега не прошедший оргнабор.
– Так народ взбунтуется от такой штуки.
– Помнишь, военрук рассказывал, как после войны всем фронтовикам какое-то время за ордена и медали каждый месяц что-то платили, и никто не взбунтовался. Иди, совершай трудовой подвиг в минус пятьдесят, и никто тебе слова не скажет. И будет тебе нормальный средний класс с чисто русской отрыжкой.
Жорка так был поражен копыловскими словесами, что снова и снова возвращался к ним, и вот теперь сумел убедить Борю Гудкова написать второй АнтиГамлет уже про Сибирь. И работа в двух столицах закипела. Вахтовый поселок в Эвенкии, а в нем будущие трудовые рантье, и все что с ними может случиться и к чему привести. Сперва трудились в четыре руки, а потом уже в шесть, присоединив к себе некого молодого драматурга. Более того, через месяц закончили свое рукоделие и Гудков прямо в «Арткафе», несмотря на некоторое сопротивление Инина и актерской братии, приступил к репетициям будущего театрального шлягера.
4
По словам Глотова, Свиридов к ночным приключениям Копылова отнесся более-менее терпимо, поэтому, когда он повез Алекса на ковер к подполковнику, тот почти не сомневался, что речь пойдет о третьем денежном транше и даже сильно напрягся, собирая по сусекам этот транш. В одном разговоре Сабина как-то упомянула, что благодаря бытовому минимализму Алекса, она и сама стала сдержана на бешеные траты и из ежемесячного папиного пансиона у нее уже накопилась кругленькая сумма.
– А не можешь ли ты любимому мужчине закрыть одну финансовую дыру? – задал он ей крайне неприличный (и по российским и по западным меркам) вопрос.
– Сколько? – только и спросила она.
– Тридцать.
– Сейчас ехать в банк или до завтра подождешь?
– Сейчас.
Она поехала и привезла. Еще двадцать тысяч он взял из ее давнишнего конверта, что держал в сейфе наготове, готовый при любой разборке тут же вернуть его Банкирше. Сила обстоятельств уже не давала смущаться такой неприличностью.
Свирид его пять пачек «Франклинв» принял как должное, даже согласился в обмен не снимать с проекта беременную Еву: «Сам отвечаешь за нее». Потом порассуждал о криминальных связях Копылова, прошелся по приступившим к языковым курсам мелкобритам (там пока была тишь да гладь) и когда Алекс уже собрался было топать к двери, вдруг обронил:
– Ну так готов у тебя план по внедрению фальшсекретов?
– Конечно.
– Ну так выкладывай.
– Для этого мне нужны три вещи: во-первых, чтобы известия о разработке этого оружия просочились в британские резидентуры не менее чем из трех разных стран, во-вторых, две-три кандидатуры «предателя», чтобы был выбор, в-третьих, нужны пять-шесть страниц самой технической документации, чтобы клюнули. И все.
– Именно британцам, а не ЦРУ?
– Конечно. Британцы с ней зубы сломают, и все равно не разберутся, зато перед матрасниками щеки надувать будут. Думаю, даже скроют источник поступления.
– Ну а тут ты кому это хочешь втюхать?
– Тому, кто согласится на мои десять процентов комиссионных.
– Значит, все это твой мелкий пацанский бред, – это был не вопрос, а утверждение.
– Вы просто передайте запись этой моей беседы кому следует и посмотрим, – Алекс ни секунды не сомневался в убедительности своих речей. Так и удалился, отдав на откуп старшим товарищам свои суперсуждения.
Кстати, о новоприбывших мелкобритах. Их внедрение в «Арго» прошло совсем незаметным. Прежнее появление здесь Томаса и Оливии наделало гораздо больше шороха, как и то, что почти все варяги-питерцы свободно с ними общались на инглише. Но одно дело питерские лондонцы, которые не только преподавали, но и жили в «Биреме» и где их уже не воспринимали как иностранцев, другое дело – преподы, приезжающие в «Арго» на 4-5 учебных часов и лишь иногда остающиеся там чуток потусить. Обнаружив в себе это равнодушие к новым «джеймсбондам», Алекс удивился и призадумался, пришел к выводу, что просто затратил слишком много внимания на их питерскую пятерку, поэтому со второй партией и стало так не интересно. Сказал об этом Жорке, тот, подумав, целиком с этим согласился. И только бедная Ева считала, что новая шестерка лондонцев будет рангом гораздо повыше. Во всяком случае, несмотря на заоблачную плату, количество учеников только росло. (В Москве просто у народа денег больше, считали князьки.)
Дела на криминальном фронте тоже шли своим чередом. Среди лавкиных стало известно об отказе Алекса отдать их патрона на растерзание злым олигархам. Вадим по поручению Копылова дважды привозил Лавкина на генеральскую дачу, дабы там могли лицезреть, что их атаман в полном порядке и добровольно прячется под крылом молодого вожака. А тут еще случилось уличное нападение (безусловно от злых олигархов). Поэтому с подчинением и особенно после выплаты хороших бонусов (пока авансом) сомнений в полном подчинении лавкиных уже не возникало.
С самим же Сергей Тарасычем вообще возникла дружба и благодать. За свою службу в «Элисе» он сумел, пользуясь своим положением, сколотить целую группу «откупщиков», которые ежемесячно отстегивали ему небольшие суммы за бездействие против себя, но в совокупности они составляли приличные сорок пять тысяч тугриков. Что позволило тут же решить все зарплатные расходы как лавкиным, так и великолепной пятерке Копылова. Алекс даже хохотнул, когда Тарасыч рассказал ему об этом, мол, это в счет моей виллы с шофером в Испании, как ты и грозился.
– А давайте чуть переиграем. Вместо Испании купим виллу в Ларнаке. Или хотя бы снимем ее сперва, чтобы вы как следует это дело распробовали. Охранника-водителя я выделю кого поприличней из своих стрельцов. В гости обещаю приезжать не чаще раз в два месяца, вам же без бандитского общения тоже наверно будет скучновато. Обязуюсь даже вашу неприступную пассию в мешке вам туда привезти.
– Дай сперва подумать.
Копылов дал и Табуреткин через два дня согласился. Увы, загранпаспорт у него был только на свою настоящую фамилию.
– А согласны будете, если он будет у вас на фамилию Табуретов? – добродушно покуражился Алекс.
– Лучше без этих говорящих фамилий.
Еще через неделю, стараниями адвоката Циммера (вернее, его связями) Пан Директор получил сразу два паспорта на фамилию Догилев. Следом был звонок на Кипр, хозяину нескольких гостевых вилл. И в той же вилле, в которой у Копылова была историческая встреча с матерью, появились сначала три, а потом (когда Алекс улетел в Москву) два новых жильца. Любопытно, что новоиспеченный «Догилев» не захотел в качестве охранника никого из своей собственной банды, полностью доверился выбору Пана Директора.
Отдельная песня была по оформлению рэкетирской ренты на господина Копылова. Сначала Алекс выводил узника из квартиры к ближайшему таксофону, откуда Лавкин обзванивал по очереди своих клиентов с распоряжением кому и как передавать ежемесячные конверты. Потом Вася Белкин, известный клиентам в лицо, сопровождал их прямо в Директорию «Арго», где клиенты собственноручно укладывали конверты на полочку в платяном шкафу, откуда после некого карантийного срока они попадали в копыловский общак.
Стас-Сорокин и Зацепин только языками цокали сим выкрутасам Великого и Ужасного, но и они не были в курсе, как сейчас настоящая фамилия Лавочкина. Неизвестно как там с ЦРУ и МИ-6, но насчет инкогнито с родными спецслужбами Алекс был, как всегда, на высоте.
С «женами» тоже установилась особая икебана. Если прежде Алекс всеми силами уходил от прямых ответов перед ними о своих любовных привязанностях и склонностях, то теперь резал все прямо в лоб:
– Да, и тебя люблю, и ее, и ее. Да, потребительски использую и тебя, и ее, и ее. Да, обязуюсь до конца дней заботиться и о ней, и о ней, и о ней. Да, в случае моей смерти и тебе, и ей, и ей достанутся по питерской квартире и по некой сумме в тугриках, но не более того. Основное имущество никакой отдельной даме не достанется, что б я сдох! Завещание уже написано и у нотариуса заверено.
Дверца золотой клетки (вернее, простой железной) была открыта – так что лети и никогда не возвращаться. Но все три грации, включая Даниловну никуда почему не рвались, сердито и задумчиво сидели на жердочке. Было ли у него безжалостное сердце? Разумеется, было. А еще было наплевательское отношение к любой прикладной психологии. На его знаменах проступали лишь пять главных слов: «Ты моему нраву не препятствуй».
Когда Даниловна захотела его упрекнуть, что вот с этой стрельбой привычная удачливость Алексу изменила, он даже взвился от такой напраслины:
– Наоборот, как раз и классно, что я эту пулю поймал. Представляешь, что было бы, если у меня ни царапины, а у Лары пол-уха оттяпано. Хоть иди и вешайся.
На вопрос: «Какие от всего этого итоги?» отвечал:
– Да все по-старому. Но ты все равно центральная фигура. Без тебя другие дамы начинают враждовать между собой, при виде тебя объединяются против общего врага. Смотри не убеди их, что дала мне полную отставку. В качестве главной тайной пассии выгоды от тебя мне гораздо больше.
Впрочем, вскоре его султанские замашки получили хороший щелчок по носу.
– Сегодня ты ночуешь у меня, – как бы между прочим обронила Сабина, когда тайком среди дня проникнув в ее квартиру и исполнив (качественно) свой жеребячий долг, он собрался было возвращаться в «Арго».
– Как это? – удивился он.
– Я выкупила у Лары эту ночь.
Дошло не сразу.
– И на сколько я потянул?
– На сто баксов. Я предлагала ей триста, но сказала, что сотни будет достаточно.
Набрав по телефону Лару, он поинтересовался:
– Хотел узнать насчет ста баксов за меня любимого.
«Все в порядке. Мы с ней обо всем договорились», – был ответ.
[justify]– Супер! – оценил он. – Ну наконец-то мужчин полностью уравняли в правах с женщинами. Осталось найти личного сутенера и дело
