Дорога то плавно поднималась, то полого спускалась. На двух или трех её отрезках она взмывала вверх, а потом стремглав бросалась вниз, да так, что при подъезде подъем был виден за километр, а при спуске – о его конце невозможно было и догадаться. Несколько мест напомнили мне езду по горному серпантину: с крутыми поворотами на углах холмов перед глубокими, заросшими дурниной оврагами, на дне которых случались или непроходимые балки, или зати́неные болота.
По пути мы пересекли множество малоприметных, а иногда картинно живописных ручейков и речушек с самоговорящими названиями – Дубна, Шустра, Чёрная, Берёзовка, Волинка, Каменка, Мечка. Самой широкой предстала река Нерь или Нерь Клязьминская, что означает «лей», впадающая в Волгу. Саму же Нерь питает речка Сольба, на берегу которой и устроилась та обитель, куда я держал своё посольство. Некоторые уречья местами были обустроены незатейливыми, но удобными обихоженными песчаными пляжами.
Кстати, название реки – «Сольба» этимология относит, как один из вариантов, к угро-финским корням и растолковывает, как «живая вода». Или же, как «посольство», то есть «посещение» кого-либо или «прибытие» куда-либо.
Взгляд кидался слева направо и обратно, стараясь разглядеть и объять и запечатлеть всё, до чего он дотягивался, к чему прикасался, что никак нельзя было пропустить. Не исчезающий, явственный восторг от всего этого зрелища и поминутное желание взять, да и умолить водителя замедлить ход, а лучше и вовсе остановиться, чтобы выбежав из автобуса, смешаться самому с этим трепещущим, блаженным разноцветьем, дабы поближе, повнимательнее рассмотреть и тактильно ощутить все краски, а ещё б лучше – с разбега бухнуться в это блаженство всем своим телом, сознаньем и душой, в унисон вопияли: «Ты ищешь смысл?! Он – в гармонии!»
А мы всё ехали и ехали. Душа плыла по волнам блаженственного созерцанья. Тогда мне вдруг захотелось, чтобы эта дорога к храму не кончалась никогда. И как потом окажется, с такой же жаждой я пожелаю не покидать ту святую обитель, до которой всё-таки доберусь точно в срок.
Это просто был какой-то абсурд, ну, в лучшем случае, сюрреализм – одновременные и стройность, и хаотичность всего творившегося и вокруг, и внутри меня. И лишь по причине спёршегося в зобу дыханья, да ещё и из-за того, что мы всё ж таки ехали в рейсовом автобусе, шедшем строго по расписанию, утверждённому местным АТП, ни я, никто другой так и не решились принудить водителя прервать его беспрестанную монотонность – профессиональное выполнение своей работы, дабы, раскрыв чакры, познать прелесть гармонии окружающего нас мира.
Наивысшей же точкой на пути нашего следования – на стошестидесятисемиметровой высоте над уровнем моря – стало село Нагорье, где я сделал пересадку на маршрутку. И уже менее чем через полчаса предстал перед вратами охранной белокаменной стены Святой обители, расположившейся посреди расступившегося перед ней южно-таёжного соснового бора, наполненного памятными запахами Балтийского взморья.
На мгновение задержавшись под арочным входом с иконой святителя Николая и с частицей его мощей над ним, оглядевшись по сторонам, словно чего-то ища – то ли, чтобы не забыть своё, то ли чтобы найти, не знаю уж чего или кого – силы в себе или чью-либо поддержку, я перешагнул порог и вошёл в обитель.
II. История монастыря.
История зарождения Николо-Сольбинского женского монастыря берёт своё начало в глубокой древности и исходит от мужской пу́стыни святителя Николая, появившейся на реке Сольбе на Быльцыном поле в четырёх километрах от нынешнего своего месторасположения. Точной даты возникновения той пу́стоши не известно. Но в писцовых книгах первой половины XVI века имеются сведения о её наличествовании и сельскохозяйственной деятельности, по которым возможно сделать вывод о том, что в конце XV века святая пу́стынь уже существовала.
В 1506–1511гг. там же на Быльцыном поле зарождается Николаевский пустынный монастырь на Сольбе, который, по определённым косвенным обстоятельствам, возможно связать с самим преподобным Сергием Радонежским. В Смутное время, примерно в 1609 году, оба монастыря были полностью уничтожены польскими захватчиками.
Второе рождение обители произошло в 1710 году, когда по прошению архимандрита Варлаама (в миру – Высоцкий) – духовника Императриц Екатерины I и Анны Иоанновны, земли разрушенных монастырей были переданы во ведение Борисоглебскому Песоцкому монастырю. Варлаам всю свою жизнь имел особую заботу о Сольбинской пу́стыни. Его трудами и на его личные средства там были построены каменный Успенский храм, и деревянная Никольская церковь с приделом великомученицы Варвары. После пожара 1725 года церковь под попечением отца Варлаама была вновь отстроена и им же освящена: он продолжил обеспечивать монастырь необходимой утварью и всячески его поддерживать вплоть до своей кончины.
Но в конце XIX-ого века монастырь пришел в полный упадок. Поэтому в 1903 году он был преобразован из мужского в женский. Настоятельницей была назначена игуменья Макария (в миру – Скудина), при которой обитель достигла подлинного расцвета: здесь подвизалось более 100 сестер, имелось обширное хозяйство и немалый достаток.
Начавшаяся в начале прошлого века очередная смута, а затем – Первая мировая война (1914-1918гг.), революции 1917 года и последующая на ними Гражданская война (1918-1922гг.), вновь круто изменили смиренный уклад святой обители. Так в декабре 1918 года в помещениях монастыря была образована коммуна. Там же расположился ещё и детский дом.
Однако, уже в 1923 году все эти мирские образования на территории монастыря прекратили своё существование. Хотя монахини и продолжали посещать его Успенский храм, в 1937 году помещения монастыря всё же были закрыты. Несмотря на это, игумен Игнатий (в миру – Савочкин), настоятель Успенской церкви с 1923 по 1937 годы, продолжал тайно духовно окормлять прихожан, включая и полторы дюжины сестёр послушниц: община принимала новых членов, отец Игнатий совершал тайные постриги.
Усилившиеся же гонения на веру привели к полному изничтожению паствы и разгону монахинь, две из которых – Анна Никитина и Агриппина Кукушкина – попали в заключение. 20 августа 1937 года игумен Игнатий был расстрелян. Вместе с ним казнили и иеромонаха Паисия (в миру – Елисеев), проведшего в храме всего две службы. Место их захоронения не известно до сих пор.
В конце 1930-х годов монастырь вновь стал пристанищем для социально не защищённых: в нём открыли Сольбинский детский дом № 4 смешанного типа, то есть для мальчиков и девочек. В 1940-х годах там находилось около 40 детей – с 2-х летнего возраста и до 9 класса. В конце 1940-х – начале 1950-х годов там же расположили ещё и интернат для инвалидов Великой Отечественной войны.
В 1954 году Сольбинский детский дом ликвидировали. Спустя семь лет таже участь постигла и интернат для инвалидов: на их месте была создана областная психиатрическая больница. 13 сентября 1994 года психиатрическая больница была закрыта. А полуразрушенные и изуродованные строения монастыря возвернули в лоно Русской Православной Церкви.
26 января 1999 года настоятельницей Николо-Сольбинского женского монастыря была назначена монахиня Еротиида: первого февраля она прибыла туда с тремя послушницами. Во многих лишениях, но с истовой верой они приступили к возрождению и восстановлению святой обители…
С тех пор трудами, стараниями и верой игумении Еротииды, сестер обители и других добрых людей святая пу́стынь обрела новую жизнь. Теперь в монастыре построено и достраивается 12 храмов (храм святителя Спиридона Тримифунтского, храм святителя Николая, Успенский храм, храм блаженной Ксении Петербуржской, храм преподобного Сергия Радонежского, храм мученицы Валентины и другие), часовня, купальня на одном из природных источников реки Сольбы, жилые и хозяйственные помещения, рукодельные мастерские, создан медицинский центр; при обители открыты детский приют, общеобразовательная школа и профессиональный колледж, детский сад и ясли. Воспитанницы школы и колледжа получают всестороннее – и духовное, и светское образование, обучаются музыке и пению, живописи и иконописи, различному рукоделию, театральному искусству, кулинарии.
Настоятельница Николо-Сольбинского женского монастыря игумения Еротиида (в миру – Гаджу Елена Михайловна) родилась в городе Кишинёве в 1965 году 18 октября. В 2015 году матушка Еротиида удочерила девочку из дома малютки. А теперь у матушки уже семь удочерённых ею деток, старшей из которых девять лет. Первого июня 2021 года матушка Еротиида получила высокую общественную награду – нагрудный знак Первой степени «Мать-героиня».
Возрождение Николо-Сольбинского женского монастыря могло случится и случилось лишь благодаря истовой Православной Вере, беззаветному усердию, праведному труду и служению многих людей: и тех, кто обрёл себя в обители, и тех, кто к сему, сказанному выше, оказался неравнодушным.
III. Обитель.
И в вокруг в воздухе, и внутри меня – в сознании и душе – завитало что-то малопонятное, а потому еле уловимое ощущение. Хотя, оно же, вроде бы как и знакомое, но почему-то позабытое, а ныне вдруг всколыхнувшееся чувство: чувство благостного удовлетворения и успокоения. Нежданная безмятежность, словно караулившая и ожидавшая меня, как будто бы давно уверенная в моём непременном приходе, объявилась враз и уж не покидала меня.
Уединив своё сознание, я бродил по песчаным дорожкам обители, дышал откровенным воздухом природы и таинствами истории, пропитанными и пронизанными многовековыми и многочисленными метаниями людских тел и душ, пришедшими в итоге к своему умиротворению, оказывавшихся здесь то ли по собственному желанию, то ли по чужой воле, тут же смирявшихся со своей участью или же бунтовавших до срока – внутри самих себя или на всеведении.
[justify] Я ходил, ходил, ходил – без углов, тупиков и краёв по