Михаил Ильич. Значит, завязывать?
– Да. – снова слышно побарабанивание по столешнице. Затем всё же врач решил высказаться, – Марина Владимировна. Вы – наша старейшая и, смею вас уверить, одна из самых уважаемых, клиентка. Поэтому я, и Владимир Фёдорович считаем своим долгом, своей прямой обязанностью – стараться сохранить ваше здоровье как можно дольше. Чтоб столь цветущая и привлекательная женщина могла наслаждаться в полной мере… Э-э… Этим самым здоровьем. И преимуществами, которое даёт оно, и ваше материальное… Хм.
Однако.
С моей стороны было бы преступлением не указать вам на опасность ведомого вами образа жизни. Беспорядочные половые связи, да ещё с партнёрами со столь разными… э-э… Параметрами. Вот, например, предпоследний – тот, который, как вы сами выразились, «чуть не протыкал» вас насквозь – это ведь был явный перебор! Особенно – на столь долгий срок! Голубушка, ну прекращайте вы эти глупые эксперименты! Вы же сами видите, чем это кончилось. Да, даже ваша вагина имеет предел прочности!
И сейчас он превышен!
И если вы не обеспечите, как это обычно говорят, «длительный отпуск» для вашей кошечки, ну тогда я просто!.. – что он там – разводит руками, что ли?
– Да, Михаил Ильич. Я всё поняла. Пожалуйста, не думайте, что я не прислушиваюсь к вашим, или Владимира Фёдоровича, советам. Что же я – враг самой себе?
– Ну вот – то-то. Надеюсь, что нет.
– Разумеется. – слышно, как что-то по чему-то скребёт. – Вот чек. За обычный приём. А вот это – лично от меня. Вы всегда… С пониманием относились к моим капризам и… Скажем так – нетрадиционным способам… Проводить досуг.
– Благодарю вас, Марина Владимировна, – слышен скрип стула. Он, похоже, встал-таки, чтоб проводить её, – Однако… Если хотите и правда – пожить подольше спокойно, и без экстренной доставки в стационар, с неизбежной операцией – помните.
Отпуск!
Олег щёлкнул выключателем лишь тогда, когда Марина добралась до дома, и сделала то, чего он раньше никогда от неё не слыхал. Да даже не подозревал, что она умеет: Разрыдалась в голос. Возможно, что она даже лежала прямо на полу: уж слишком странный шёл из наушников звук. И убрать скребущих на душе от этих отчаянных, и по-детски беспомощных, подвываний, кошек, не получалось. Ну никак!
Поэтому он и отключил звук. Встал. Прошёлся по кабинету.
Чувствовал ли он себя виноватым?
Нет. Врач ясно сказал: до него девушка «экспериментировала» с каким-то – ну «очень крутым» мачо. С нестандартными «параметрами». Значит, то, что её драгоценная и столь вожделенная когда-то «кошечка» изношена ещё до него, ясно и ей самой.
И пусть тут какую-то роль сыграл, разумеется, и Консум, но…
Но если бы Марина не планировала с самого отрочества вести именно такой образ жизни, ничего бы, наверное, и не случилось?..
Ведь даже её отец, в последние годы своей жизни отдалившийся и отказывающийся с ней общаться, отчаялся что-то сделать в своё время. И перестал «наставлять на путь истинный», напирая на то, что «так не принято», что она «позорит его честное имя», и пренебрегает его естественными желаниями «поняньчить законных внуков»…
Марину, конечно, жалко.
Но разве она сама не знала, чем всё это рано или поздно обернётся?!
Или…
Или она вполне сознательно шла к этому?! Может, она – скрытая мазохистка? Или – что вернее – в ней глубоко заложена эта жуткая страсть.
Стремление к смерти.
Да ещё – самой мучительной смерти.
Потому что саркома от Консума – чертовски мучительна. А если Марина продолжит то, что она делает, то возникновение этой самой саркомы – неизбежно.
Но вот вопрос – должен ли он попытаться удержать её от этого самого?!
Чёрт возьми…
Это что же получается – он скажет, что подслушивал её, всё знает, и сейчас хочет взять её в жёны, чтобы «оберегать её драгоценное здоровье» тем, что будет воздерживаться от… секса с ней?!
Ну, предположим, что она даже простит его, и согласится…
Но – хочет ли он этого?!
Чушь. Да и лицемерная к тому же.
Он и от себя не скрывал, что встречается с ней только именно – из-за экстремально прекрасного секса!!!
Так что вот уж на что он не согласен – так это – на «воздержание»!..
Да и разве она сама «тонко», и не слишком, намекала ему, что поднадоел: недаром же эти участившиеся скандалы… да и шмотки его она уже покидала в окно. И в последний его приход…
Только что на дверь не указала.
Не-ет, он – вовсе не добрый самаритянин.
Он – нормальный самец. С нормальными мужскими потребностями. И «благотворительность» – вовсе не в его духе. Скорее, в его духе – потребительство. Впрочем, у кого из состоятельных не так сейчас? Или – во все прошлые и будущие времена?
Толстые кошельки открывают потрясающие возможности. В том числе – и игнорировать обычные для простых людей нормы так называемой морали.
А расставание, фактически, уже состоялось. И можно просто – забыть, и поставить в телефоне на её номер – блокировку. Как он и делал неоднократно. В почти все предыдущие «связи».
Значит – прости, Марина, к тебе он больше – ни ногой.
И основная нагрузка придётся теперь на его новую секретаршу. (Как, бишь, её зовут? Опять забыл!) А, да – Алина.
Вот и хорошо. Придётся, когда уж будет совсем невтерпёж, брать её куда-нибудь в гостиницу – для «углублённой» и сверхурочной «работы»!
А что – нормальный план.
А когда Алина поднадоест, или начнёт «качать права»…
Он просто объявит новый кастинг.
Цинично? Да.
Жизненно? Да.
А совесть, как он делал неоднократно, можно и…
Засунуть туда, куда только недавно он засовывал свой похотливый член!
