Расчётливая мразь.

изделия, которые стоят более пятидесяти тысяч, мы обратно…
– Довольно! Гоните кому другому! Хочу напомнить вам ваше же внутренний Устав: «по требованию клиента ввплачивать деньги за возвращённый товар, или обменивать его на аналогичный по качеству и цене». А где, кстати, Сергей Геннадьевич? Почему сегодня здесь – вы?
– Прошу прощения, сегодня – воскресенье. Поэтому здесь сейчас я. А Сергей Геннадьевич – на выходных.
– Тогда где Михаил Иосифович?
– Простите. Но он тоже…
– Так, понятненько… – постукивание каблучком пропало даром, поскольку его заглушала толстая ковровая дорожка. Но подёргивание тела – и какого! – клиентки, Леонид Маркович не заметить не мог, – Так мне что – позвонить им?! Или вы, наконец, вернёте деньги, и перестанете пудрить мне мозги? Вас от этого не убудет – десять процентов от стоимости магазин всё равно удерживает с клиента. Как страховой фонд.
– Д-да, миледи. Разумеется, мы всё вернём. И вам не нужно никого беспокоить звонками. – по тону понятно, что младший менеджер, оставленный за начальство отдуваться в выходные, меньше всего хочет нагоняя за прерванный уикэнд, – Прошу за мной.
Олег не без удовольствия, и даже закинув руки за голову, прослушал интермедию под названием «открывание сейфа, и отсчёт бабла». После чего Марина удовлетворённо произнесла:
– Теперь – дубликат. Из чего, кстати он сделан?
– Стразы Сваровски и искусственный изумруд. Состав полностью соответствует…
– Отлично. Вот – это вам за оперативность и вежливость.
– Ну что вы, что вы, леди… Благодарю. Надеюсь, вы посетите нас ещё!
– Разумеется. – хмыканье, и, очевидно, привычное подёргивание точёным  плечиком, – Можно подумать, это не я направляю к Сергею Геннадьевичу в год – на полмиллиона лохов. Прощайте!
– Всего доброго, миледи!..
 
 
Снова такси. Судя по названному адресу – Марина едет в один из центральных районов. Но что ей там нужно? Воскресенье же! Всё элитно-престижно-деловое закрыто.
Вот она расплачивается. На этот раз – наличными. Странно. Стук каблучков. Долгий. Значит, его зазноба куда-то долго идёт. Отрывается от возможной слежки?
Нет – скорее, не хочет, чтоб таксист знал, куда она ехала на самом деле.
Звонок.
Дверь открывают.
– Хачик Акопович дома?
– Здравствуйте, Марина Владимировна. Да, он дома. Прошу, проходите.
Здесь ковры явно очень толстые: шагов почти не слышно.
Открывается дверь. Затем – другая. Ага – тамбур. Как у его кабинета.
– О, Мариночка свет Владимировна! Прошу, прошу!.. – шелест материи. (Обнимаются, что ли?!), – Располагайтесь! – чуть слышный стон кресла, явно мягкого и удобного, – Как поживаете? Что нового? Как здоровье?
После недолгого молчания доносится:
– Ах, Хачик, Хачик… Сколько лет, сколько зим, а ты всё такой же. Неотразимый серцеед. Призовой Казанова. Отлично моё здоровье. И дела ничего себе. Ладно, к делу.
Вот наличные. Вложи в «Тыва-никель».
– Вы имеете в виду, Марина Владимировна, что я должен приобрести на все – акций «Тыва-никеля»?
– Точно. И вот ещё что. Если получится – незаметно и потихоньку избавься от «Таймырского медеплавильного», и «Уральских самоцветов».
– Хм-м… – звук озадаченный, и слышно побарабанивание пальцами по чему-то вроде полированной столешницы. – Хорошо. Сделаю. Что ещё?
– Ещё – пришли кого-нибудь ко мне сегодня вечером. Подозреваю, что мой очередной «бывший» успел оборудовать. Квартирку-то. Не хочется быть лохнессой…
– Понял. А как насчёт – прослушки? Или – слежки?
– Этого пока нет. Вчера сама излазила всю хату с детектором. Микрофонов нет. А уж силуэт квадрокоптера я как-нибудь замечу…
– Но ты же говорила, что он – профи.
Олег напрягся – даже жевать перестал, а затем и положил бутерброд на стол.
– Профи-то он профи… Но, похоже, только в своей области. Программирование и воровство документов из компов-стационаров.
– Хм-м… Да, пожалуй. Да и если бы на тебе были жучки или маячок, рамка у двери пропикала бы. Так что не волнуйся: ты чиста, как…
– Девственный снег Памирских ледников, из которых…
– … добывается вода «Дар природы». – хмыканье, и снова постукивание ногтями по столешнице, – Хватит издеваться над слоганом моей компании.
– Я и не издеваюсь. Так ты пришлёшь кого-нибудь?
– Разумеется. Но можно сделать и лучше. Если слежки, как ты говоришь, нет, – пауза, пока она, очевидно, кивает, – Я пошлю кого-нибудь прямо с тобой. Как насчёт Рихарда?
– Устроит.
Не вслушиваясь в дальнейшее, Олег взялся за сотку:
– Алло, Николай? Да, это Олег Анатольевич. Начинайте! Успеете снять видеокамеры за… Восемнадцать минут?
– Да.
– Приступайте! Лучше, конечно – быстрее. Главное – без следов!
– Разумеется, Олег Анатольевич. Это – наша работа.
 
 
Поездка до дома на машине Рихарда (Судя по мощному рёву и щелчкам коробки передач, это была БМВ.) заняла у его солнышка двадцать одну минуту. Вероятно, потому, что его-то она не напрягала остановками, как бывало в обществе Олега, на покупку «вон того», «вон этого», и колбасы с майонезом, во всех попавшихся на глаза бутиках и элитных продовольственных…
Но Николай успел отзвониться через всего семнадцать минут после его команды – так что добро пожаловать домой, милая!
И пусть Олег остался «без глаз», и теперь не сможет любоваться на чужие игрища на сексодроме, зато он точно знает: он – не лох. И старинный способ с размещением микрофончиков, а не камер, как все избалованные нувориши привыкли – вполне себя оправдал. Радует и то, что их новая селено-силиконовая начинка не даёт обнаружить крошечные бусинки, вводимые с помощью обычной медицинской иглы в любой материал, менее прочный, чем эта самая игла – металлодетекторами, или сканнерами старой конструкции. Нужно приобрести новые – девятнадцатого поколения.
Ладно, если его зазнобе придёт в голову такая мысль – уж ничего не поделаешь. Поскольку повынимать быстро микрофончики из всех шестидесяти трёх пар выходных туфелек и сапожек – ну никак невозможно!..
Однако придирчивый осмотр углов комнаты и последующий диалог с Рихардом не затянулся, и не перешёл в «другую плоскость», как Олег было заопасался:
– Марина Владимировна, чисто. Похоже, с прошлого раза никто ничего не…
– Отлично. Это я и хотела узнать. Привет Хачику Акоповичу.
– Всего доброго, Марина Владимировна.
Стук запираемой двери.
Долгое время слышно только включённый снова телевизор – на канале новостей столицы. Туфли точно сняты – если она и ходит по квартире, то, как обычно, босиком.
Голос его лапочки. Спокойно-деловитый:
– Здравствуйте. «Медаура»? Это Якушева… А Василий Петрович сегодня работает?.. А Михаил Ильич?.. Ага. Поняла. До скольки, вы сказали?.. Да. Да. Сейчас подъеду.
 
 
Поездка на такси заняла не более десяти минут. Олег успел дожевать свой гамбургер. И даже выпить воды из графина на столе – Мария Михайловна и сюда каждый день наливала свежую. Разумеется, кипячёную.
Стук каблучков уже не раздражал – он покрутил ручки настройки, и сделал его почти неслышимым. В отличии от частотной полосы голосов:
– Здравствуйте, Марина Владимировна. Михаил Ильич сегодня принимает в восемнадцатом. Он уже ждёт вас.
Что-то он не заметил, чтоб его солнышко поблагодарило, или замешкалось, снова затюкав каблучками по ковровой дорожке. Видать, привыкла, что она – госпожа, а остальные – холуи-холопы…
Пагубная привычка. Рано или поздно такое отношение спровоцирует какого-нибудь «холопа», или «рабыню» предать, вернее – продать тщательно оберегаемые, согласно полученным деньгам, интересы и врачебные тайны «богатой клиентки»…
Олег сделал себе мысленную заметку: узнать, что за Медаура, где принимает «Василий Фёдорович», и выяснить, кто стоял сегодня на стойке регистрации. Это – на тот случай, если придётся добывать историю болезни.
– А, Марина Владимировна! Добрый день! Отлично выглядите! Как ваши дела? Какими судьбами к нам? По вас никогда не скажешь, что что-то…
Прошу – присаживайтесь!
– Здравствуйте, Михаил Ильич. – куда делись вульгарные, как с ним, или в его присутствии, интонации! Или – доброжелательно-радушные, как с Хачиком. Осталась только холодная деловитость, – Да, по мне – никогда не скажешь. Поэтому и прихожу к вам. Чтоб и не только по интерьерчику – нельзя было сказать.
– Так дело – в… экстерьере? – отечески-добродушный тон. Похоже,