«Так что же я хочу от неё, по истине? – вот вопрос из вопросов. Когда наступает ночь – и все отступают от меня. И тогда остаётся вокруг моя вселенная, а я – звездосвет, наполнивший её. И я хочу, чтобы в этим светом была и она.
Но я не хочу быть с ней по-человечьи. Я не хочу, чтобы было нелепо, мерзко и смешно. Я не хочу проговаривать эти разумные, липкие слова.
А что же такое есть она? Она тоже вселенная – но иная. Вера, какое удивительное имя! Лицо её – нос, губы, глаза и мимика. От них исходит смех, удивление, печаль. Всё это в отдельности– невзрачные штрихи, как будто бы зарисовки наспех. Но появляется незнакомый образ. Хотя я знаю её, и знаю давно, как будто она клонировалась от меня. А всё оттого, что эта игра лишь для меня, для одного меня. Но я ведьтоже играю для неё. Порой мы играем и переигрываем друг друга наперегонки.
Вот в чём главнейшая разгадка: её лицо разыгрывает тело. Да ещё еёплатье – у него тоже своя игра. Оно скрывает тело, оно его стережёт, оно рассказывает сказки про тайности его, оно задаёт загадки про него.
Но кто изваял это тело? Что это за материал?
А я хочу быть бесстыдным, наглым, всё сорвать, всё изломать. И быть невесомым, как свет, и лелеять её, как робкий цветок, и касаться только дыханием её. И только губами дотронуться до тела её, до всех уголков его. И съесть это тело, звериный голод утолить».
Так юноша ходил, бесновался под звёздным небом – уже не человек. Отринув все законы от людей, не признавая их мораль, бросивший вызов всему миру, уже услыхавший зов вечности, уже признававший лишь истину в себе.
Удивительно, как его пропустила охрана. Человек этот, с довольно впечатляющим мужским торсом, хотя и с палочкой в руках, появился в учительской бесшумно, как истинный разведчик. Дверь тоже предательски впустила его, не скрипнув и не стукнув, паркет беззвучно проигнорировал крадущиеся шаги. Он просто возник перед ними, мирно беседовавшими, словно кристаллизовался из воздуха. Не было его – и вот он здесь – так что обе женщины вздрогнули, испугавшись не на шутку. Хотела было Виктория Владимировна взять ситуацию под контроль, нажать на кнопку, и уже сдвинула брови, и уже набрала воздух, чтобы выдохнуть им гневные слова, однако слишком импозантен был этот мужчина, возрастом слегка за 40, с волевым подбородком, чуть поседевшими висками, и широкими плечами. Человек, по-видимому, умевший и любивший повелевать. И что-то подсказало Виктории Владимировне, что в этот раз ей надо со своей властью повременить.
– Алексей Александрович, – спокойно и, как бы в продолжение его бесшумных шагов, проговорил незнакомец. – С кем имею честь?
– Виктория Владимировна – директор, Софья Андреевна, классный руководитель 9Б, – покорно отвечали ошеломлённые учителя.
– Я – отчим Коли Прохорова, – уточнил пришедший. – У нашего мальчика какие-то проблемы?
– Но мы вызывали его маму, – начала неуверенно Софья Андреевна.
– Да, я в курсе, – отвечал Алексей Александрович. – Вы вызывали также маму Веры Бойко. Однако сейчас время рабочее, и они уполномочили прийти меня.
– Но у Коли нет никакого отчима, – посмотрев в журнал, заметила Виктория Владимировна.
Алексей Александрович снова спокойно возразил на это:
– Да, официально я ещё не вступил в свои права. Брак наш с Валентиной Сергеевной, мамой Коли, заключён недавно, и документы на усыновление уже поданы. С мальчиком у меня хороший контакт, можете спросить у него самого. Жена мне полностью доверяет, вот мои документы, – он положил на стол паспорт, и свидетельство о браке. – Так что я слушаю вас, уважаемые учителя.
Однако беда состояла в том, что женщины никак не могли определить статус этого человека, его вес, и соответственно выработать алгоритм собственного поведения. Как следствие, Викторию Владимировну всё это стало потихоньку раздражать.
– Хорош «мальчик», – сказала она, усмехнувшись. – Вы знаете, что у них с Верой Бойко не просто роман, они ещё и ждут ребёнка.
– Они с вами поделились этим? – с лицом, лишённым эмоций, спросил Колин отчим.
– Да вся школа уже месяц гудит об этом! – патетически взмахнув руками, воскликнула директрисса.
Однако классрук смущённо заметила:
– Они молчат, как партизаны.
– И правильно делают! – парировал в ответ отчим. – Я бы об этих вещах тоже ни с кем не говорил. А в школе тем более.
– Да по какому праву нас здесь учат! – взорвалась наконец директор. – Пришёл неизвестно кто… И вместо того, чтоб… Начинает ещё разврату потакать!
Однако Алексей Александрович вдруг произнёс то, что педагоги никак не ожидали:
– Я не неизвестно кто, а полковник в отставке, прошедший не одну войну. И я никогда не позволял разговаривать грубо и оскорбительно себе с подчинёнными, ни им с их подчинёнными. Мы воюем и гибнем не просто за страну, а за её людей. Иначе какой смысл.
– Нет, мы имели ввиду совсем другое, – попыталась разрядить обстановку Софья Андреевна. – Мы просто беспокоимся о судьбе двух молодых людей. У них впереди вся жизнь. Да и репутация школы нам не безразлична.
– Репутация? – удивился Алексей Александрович. – Да вы сломаете эти жизни в самом начале – вот что вы готовы сделать! Но я вам вот что скажу, уважаемые педагоги: этот росток сломать и затоптать легко. Исторический опыт в подобном занятии весьма солидный – тысячи лет практиковались в нём. Да вся мировая литература стоит на этом беспроигрышном сюжете: кто-то даёт себе право судить, что для влюблённых хорошо, а что не очень, а что и совсем для них во вред. И кто-то знает лучше их, что есть вещи ценнее, чем любовь. И всё это идёт порочным кругом: любовь убивают, любовь извращают, любовь втаптывают в грязь. Но я не дам обидеть этих молодых. Пусть хоть раз истина восторжествует у влюблённых! – закончил полковник немного артистично. И чуть прихрамывая, он вышел из учительской.
– И что он сказал тебе? – спросила у Николая Вера.
– «Идите и любите». Он настоящий мужик – во всём. И в тоже время, как будто не из взрослых. И ещё он сказал: «За любовь надо биться. Иначе можно проиграть».
– У него была уже семья? – вдруг спросила Вера
– Да, я спрашивал его об этом. Он говорил, что первая жена предпочла его другому. А потом пошли горячие точки одна за другой – и стало не до жён. Но он всё время шёл защищать любовь, – так он говорит. Ведь источник войны – ненависть. А ненависть – антипод любви. Люди, не умеющие любить, не желающие признавать любви – только они могли выдумать себе это мерзкое занятие – убивать.
– По-моему, он любит твою мать, а она его – сказала задумчиво Вера. – Я видела вчера, как они шли, взявши за руки друг друга.
– А мне хочется называть его «отец». И ещё знаешь, что он сказал по секрету: у меня скоро будет братик, или сестрёнка.
Пока Вера плескалась в реке, он, отвернувшись, смотрел в небо. До чего хороши здесь были звёзды. Ничто не мешало им, никакая засветка, или смог, и они сами пришли к Земле. Звёзды были, как никогда ярки, казалось, они засыпали не только небосвод, но и землю.А между тем, это отец Николая посоветовал им прийти сюда, спасаясь на время от людей. И вот горы их приютили, ночь их прикрыла, а звёзды, пришли на их любовный пир.
Погрузившись в свой звёздный мир, Николай не слышал, как она вышла, обтёрлась и оделась. Вдруг Вера обняла его сзади, засыпав мокрыми волосами:
– Я тоже хочу в твои звёзды.
Повернув голову, он нежно её поцеловал. А она взяла и упорхнула.
– Я сегодня русалка – сегодня моя ночь! – запела она и закружилась в танце.
Вот он, Звездосвет, со своей Русалкой входят в звёздные чертоги. Притихла, словно усталый звездолёт, их палатка позади, пляшут, изнемогая, синие сполохи костра, речка поёт им бесконечную сагу – все, все рассказывают им свои истории любви.
Он смотрит, и видит её как будто в первый раз. «Кто выписал этот неземной портрет?! – восклицает мальчишка про себя. – Ты входишь в мою вселенную, и я призову на царствие тебя!»
А она, то ли танцует, то ли поведывает ему откровенно про себя. Он хочет сказать ей что-то, признаться в чём-то – но она зажимает ему рот: глупыш, я знаю всё. И про тебя, и про себя.
И всё-таки, его вопрос по-прежнему неразрешим – и оттого он на распутье. Он просто не ведает, куда ему идти. Он знает, что ему делать, как мужчине – но для чего это всё, кто это людям предрешил?
А для неё вопрос уже решён. Страх, любопытство и влечение слились в одну гармонию. С небес, со звёзд слетают чарующие звуки – безумие уже охватывает её. Кружась, она снимает с себя платье. Она выпускает на волю слова, которые давно истосковались в её теле: «Иди ко мне. Всё это так удивительно и просто».
