- Ну, она же птица. Яйцо снесла и высидела, вот человечество и появилось. В этом ей, конечно, помогают боги.
Коновалов доел яичницу и стал собираться на работу. На это времени много не ушло – просто накинул ветровку, попрощался с дядей, который хмуро допивал кофе и даже не посмотрел на племянника. Короткое время пути до редакции мысль Петра билась над вопросом о том, откуда у него взялась ветровка, ведь он точно помнил, что выходил вчера из дома без верхней одежды, да и не было в его гардеробе такой ветровки.
В редакции он с удивлением обнаружил, что в кабинете никого нет. Долго думать он над этим обстоятельством не стал и до обеда проработал над составлением обзоров. На обед он спустился в столовую и увидел там Юлию Борисовну. Коновалов взял порцию картошки с котлетой и стакан компота с булочкой и подсел к следователю:
- Вот так сюрприз! Кого я вижу.
Квятко от неожиданности вздрогнула: она как-то была сосредоточена в себе и смотрела в одну точку, что-то обдумывая. Появление Петра отвлекло ее:
- Добрый день, Петр Иванович.
Коновалов кивнул головой в знак приветствия:
- И чего вы меня вчера оставили?
Юлия Борисовна пожала плечами:
- Мы с Пиковым осмотрели постройку, чтобы выяснить, что это за шорох. Оказалось, это собака со щенками устроилась в укромном месте. Когда вернулись под фонарный столб, вас уже не было, и мы разошлись по домам.
- Да, меня дядя Лёша увел к себе. – Сказал Коновалов, заглатывая котлету.
- Значит, у вас есть алиби на ночь. – Спокойно констатировала Квятко, отхлёбывая свой кофе. Это прозвучало как-то странно, Петр даже поперхнулся, услышав такое неожиданное умозаключение о проведенной им ночи.
- А зачем мне алиби? – Спросил он.
- Потому что в эту ночь убили еще одну вашу сотрудницу – Людмилу Каверину.
- И вы кого-то подозреваете?
- Я подозреваю всех, но в данном случае больше всего вашего поэта Александра Семёнова, так как именно его видели с Кавериной вчера вечером последним. Я его арестовала.
- А поговорить с ним можно?
Квятко какое-то время обдумывала эту идею, потом решила:
- Что ж, пожалуй, в этом есть свой резон. Поехали.
Юлия Борисовна оказалась обладательницей подержанного серого «фолксвагена-пассат» 2000 года выпуска. Коновалов об этом узнал, когда сел в машину и увидел на панели инструкцию по эксплуатации автомобиля. Следователь заметила взгляд Петра и пояснила:
- Приходится изучать матчасть.
Они выехали на центральную улицу. Потом свернули на боковую, потом еще раз свернули и еще раз. Было такое ощущение, что вместо того, чтобы ехать к следственному изолятору самым коротким путем, Квятко его специально удлиняет. Петр спросил:
- А что это мы так странно едем?
- За нами следят. – Не поворачивая головы, ответила Юлия Борисовна
Коновалов посмотрел в заднее окошко.
- Видите красное «пежо».
- Да.
- Оно за нами следует неотрывно.
Сказав это, Квятко резко свернула в подворотню и остановилась.
- Пригнитесь! – Приказала она.
Коновалов толком не успел сообразить, но инстинктивно наклонился и прижался к панели. Позади раздалось два выстрела, вдребезги разлетелось стекло, одна пуля просвистела над затылком, и проделал дыру в переднем стекле. Квятко ловко вывалилась из машины, выхватила из кобуры под мышкой пистолет и выпустила всю обойму в стрелка, который как раз и палил в них из красного «пежо», но видимо не попала из такого неловкого положения, так как автомобиль уехал, оставив клубы пыли. Юлия Борисовна убрала пистолет в кобуру, и некоторое время смотрела вслед скрывшегося за поворотом автомобиля.
- И что это было? – Задал глупый вопрос Коновалов.
- Ну, очевидно, в вас стреляли. Ладно, разберемся. Поехали в Управление.
Уже через пять минут автомобиль остановился около малопримечательного, серого двухэтажного здания, на фасаде которого под российским флагом красовалась красная табличка с надписью: «Полицейское управление г. Новый Гиенов». На входе дежурный поприветствовал Квятко кивком головы и нажал кнопку турникета, пропуская их обоих внутрь здания. Они прошли по длинному коридору с рядом дверей в самый его конец, где Юлия Борисовна открыла своим ключом дверь с надписью «Следственная опергруппа». В небольшом кабинете стояло три стола, заваленных разными бумагами. На одном столе сиротливо приютился монитор компьютера. Вдоль стен расположились шкафы с толстыми папками, два зарешётчатых окна пропускали в кабинет много света, так что он несмотря ни на что выглядел вполне уютно. Квятко, сев за стол, который стоял ближе к окнам, жестом предложила Петру присесть на стул за соседним столом. Потом она взяла трубку телефона и сказала:
- Вась, приведи мне Семёнова. Да, я на месте. Нет, собак не надо
Коновалов молчал, рассеяно поглядывая по сторонам. Мелькнула мысль: «Собак то зачем». Через некоторое время в дверь постучали, и в кабинет вошел сержант, который держал за локоть совершенно ошалевшего Семёнова. На нем были одеты потертые джинсы и зеленая майка с принтом лебедя, который очень красиво изогнул шею, внизу под лебедем славянской вязью была надпись: «Ненармунь, 2023». Обращаясь к сержанту Квятко приказала:
- Вась, можешь идти. Мы тут сами справимся, как закончим, позову.
Квятко встала из-за стола и присела на краешек стола, закурила, кивнув на Семёнова сказала:
- Он собак боится. – Она затянулась, выпустила струю дыма в сторону Коновалова. – Ну, спрашивайте, чего вы хотели у него узнать.
Коновалов почему то спросил у нее:
- Юлия Борисовна, а вы, в каком звании?
Она почти не удивилась вопросу, во всяком случае, не подала виду, ответила:
- Капитан.
- Карьерный рост. – Эту фразу Коновалов произнес в задумчивости, потом взял еще один стул, поставил его рядом со своим, и усадил покорного Семёнова. Теперь они сидели рядом за столом и Петр спросил:
- Ну, Саша, рассказывай, как ты Люду убил.
- Ты тоже думаешь, что это я? – Чистые, голубые глаза поэта смотрели на Коновалова невинно.
- Вы пока подозреваемый. Вас последнего видели с Людмилой. Причем на озере. – Уточнила Квятко
- Ну, правильно мы с ней осматривали место проведения фестиваля, прикидывали, как все разместить, что где будет, кого пригласить ну и прочее.
- Какой фестиваль? – Спросил недоумевающий Коновалов
- Ну как же, Петя! – В свою очередь удивился Семёнов. – Каждый год мы проводим праздник Ненармуни, -- он указал на свою майку – Музыка, ярмарка, развлечения. И всегда около озера.
- А когда он начинается?
- Сегодня в шесть часов открытие.
Квятко докурила сигарету подошла к окну и выбросила в форточку окурок, с улицы тотчас кто-то крикнул:
- Да¸ заебали!
- О, попала. – Усмехнулась Юлия Борисовна прошлась по кабинету, привычно сложив руки на груди. Семёнов и Коновалов молчали. Последнему было не совсем понятно, почему поэт не особенно то и пытается оправдаться. Не есть ли это лишнее подтверждение его невиновности? Об этом он хотел сказать следователю, но та вдруг пустилась в размышления:
- Знаете, я вот поймала себя сейчас на мысли: весь ваш город вырос вокруг озера. Странно как-то чаще всего города растут от рек, а у вас вот вокруг озера. И убийства тоже все вокруг озера. Все как-то с ним связано, так или иначе.
- Ну, правильно, озеро – это вода, а вода это жизнь. – Вставил и свою мысль поэт.
Квятко посмотрела на него, как будто что-то обдумывая, чтобы принять какое-то решение, и она приняла его, объявив об этом обоим:
- Ладно, Семёнов, вы свободны. Ведите нас на фестиваль. Славно там проведем время!
Коновалова такое решение нисколько не удивило, он начинал привыкать к неожиданным ходам следователя, а Семёнов только облегченно вздохнул и сказал:
- Тогда по коням!
Ново Гиенов был не очень большим городом, с населением не более 50 тыс человек и как-то так получилось, так сложилось исторически он кучно рос вокруг озера. Его структура был концентрическая, здания, выстроившись кольцеобразно вокруг всего диаметра водоема, были похожи на круги на воде, будто от брошенного в озеро камня или нырнувшей птицы.
Фестиваль «Ненармунь» проводился городской администрацией каждый год. На это время приглашали какую-нибудь маленькую, дешевую звезду из столицы, подтягивали свою самодеятельность – национальные меньшинства пели, плясали.
От Управления до озера расстояние было недалекое, и машина Квятко преодолела его за десять минут. В пути все молчали. Семёнов недовольно смотрел в боковое окно. Коновалов также смотрел в окно, но в лобовое. Из отверстия, оставленного пулей дул ветер. У Петра в памяти опять всплыл эпизод из детства, когда он лежал в больнице и, тоскуя по маме, часто стоял около окна в коридоре и смотрел на улицу. Впоследствии он никак не мог вспомнить, что он там видел на улице. Но вот сейчас, подъезжая к месту парковки, он отчетливо увидел перед глазами эту картину за окном больничного коридора: он видел кусочек озера и лебедя, медленно плывущего по воде.
Они припарковались на специальной площадке, где уже стояло несколько десятков машин. Отсюда было всего ничего до сцены, оборудованной на берегу Святого озера. Оттуда неслись звуки залихватской музыки и шум людей. Народ во множестве бродил по берегам озера, где были расставлены палатки со всякими товарами, которые привозили окрестные селяне, чтобы продать их наивным горожанам. Отовсюду доносился запах жареного мяса: шашлыки, купаты, окорочка.
[justify]Квятко и Коновалов пробирались к сцене. Семёнов по дороге поспешил ретироваться, чтобы не искушать судьбу и растворился в толпе. А следователь с Коноваловым достигли сцены в тот момент, когда какой-то певец закончил петь и ушел, а на сцену выплыла танцовщица в костюме лебедя и в глубоком реверансе застыла посредине сцены, зазвучала музыка и из-за кулис выплыли дети в белых, развевающихся платьях, и закружились вокруг лебедя. Они то меняли направление, то останавливались и кружились на месте, изящно поднимая руки, и все это было так слажено и синхронно. А лебедь-балерина так и сидела в центре неподвижно. Вдруг девочки выстроились в линию,
