- Очухался? И кто тебя, помнишь? – Спросила она.
- Откуда, я не видел никого. Вышел от дяди, дошел до арки, ну знаешь, там, в девятиэтажке, и вдруг вспышка, боль, и все – дальше ничего не помню.
Квятко помнила эту арку: два девятиэтажных дома примыкали друг к другу, и между ними была устроена арка, поддерживаемая двумя столбами. Место действительно уединенное, даже днем. Коновалов попытался встать, но как только его ноги коснулись пола и он попытался приподняться, то голова закружилась, и он тут же рухнул на подушку.
- Да лежи ты, Петя. Врач сказал у тебя сотрясение. Недельку, как минимум, тут полежишь. А я за это время попытаюсь твоего преследователя найти.
Коновалов опустил голову на подушку, боль постепенно прошла, он закрыл глаза и начал засыпать. Квятко отправилась выполнять свое обещание – искать тех или того, кто покушался на Коновалова. Когда Юлия Квятко вышла из больницы, накрапывал мелкий дождь. Она подумала, что, пожалуй, стоит сначала сходить к дяде Коновалова. Все же он был последний, кто его видел перед покушением. Она знала адрес дяди из дела. По привычке всегда, когда она расследовала какое-то дело старалась собрать максимальную информацию на всех – свидетелей, подозреваемых и мало мальски касаемых данного дела людей.
К Кобякову пришлось добираться пешком – транспорт в старую часть города не ходил, да и идти пешком было сравнительно недалеко. Она шла по неровной дороге мимо маленьких деревянных домиков и думала о том, что очень странные вещи происходят вокруг этого обычного и ничем не примечательного журналиста. С чего вдруг на него покушаться? Кому он мог так насолить? В сущности, несмотря на все усилия, она не так много собрала информации о Коновалове: родился в Лакинске, закончил там среднюю школу, потом журфак в местном университете. Никогда никуда не выезжал дальше пределов Лакинской области, особых высот в своей карьере журналиста не достиг, максимум – был чуть больше года редактором какого-то заводского листка. Впрочем, многие так и живут – просто обычный человек, просто живет. Но что-то в нем было не так и это ее влекло к нему. Квятко отдавала себе в этом отчет, но не могла в потоке жизни разобраться в своих мыслях по этому поводу, оставляла все на потом.
Старый город ей не нравился, как и вообще все старое. «Домишки эти кривые снести все нахрен» -- думала она, приближаясь к дому Кобякова. Его дом ей, впрочем, понравился, он был вроде и как все, но какой-то торжественный, праздничный, как торт. И конек необычный на крыше – в виде головы волка. Алексей Кобяков как раз выходил из дома, куда-то собирался. Квятко не стала выяснять куда, показала удостоверение, и Кобяков пригласил ее в дом. Там он спросил:
- Что случилось?
- На племянника вашего покушались.
Кобяков как бы и не удивился. Спокойно поставил чайник на плиту кипятить воду.
- Вы не удивлены?
Он сел за стол напротив Квятко, взял сушку и громко ее раскусил.
- Я ожидал примерно чего-то такого.
- Объяснитесь.
- Коллекторов мало кто любит, тем более таких лютых как он. Он такие прессухи устраивал должникам, некоторых доводил до сердечного приступа. Так что, думаю, желающих поквитаться с ним с тех времен, когда он проходил эту должность, еще остались.
Пришла очередь Квятко от удивления кусать сушку и тщательно ее пережевывать, запивая горячим чаем, она такой информации о Коновалове не нашла:
- Ну и, дальше рассказывайте. – Заинтересовалась Юлия Борисовна.
- А чего дальше? Когда он судебным приставом работал, такую жестокость проявлял, что даже начальство вынуждено было его уволить. А с того времени, когда он менеджером по продажам работал вроде бы уж нет недовольных, поразъехались по большей части. А то среди его покупателей было много тех, кто ему открыто угрожал, за то, что он им дорогую неисправную технику втюхивал. Он вот с тех пор и затихарился, в редакции работает, книжки почитывает, статейки пописывает. Так что врагов у него много.
После этой фразы Кобяков подошёл к серванту, в котором, отражаясь в зеркале, стояли кружки и чашки из сервиза, а также статуэтки балерин и разных зверушек. Но Кобяков не стал открывать стеклянную дверцу, а открыл нижний шкафчик из которого достал лист А4 положил его на стол, перед следователем.
- Это что? – Спросила Юлия Борисовна
- Это список врагов моего племянника, предполагаемый.
Квятко внимательно прочитала список, посмотрела на Кобякова и ушла. Она находилась в некотором раздумье. Посмотрела на соседний, справа дом и увидела красное «пежо». Это живо ей напомнило недавние события с перестрелкой. Как раз вышел на порог дома хозяин. Высокий, черноволосый кудрявый мужчина в синих брюках и клетчатой рубашке на выпуск. Было видно, что он всегда свои кудри зачесывает назад, и его прическа напоминала мочалку после взрыва. Но цвет волос был красивый – иссиня-черный. Лицо у соседа было вытянутое и смуглое как у индуса из штата Лахор. Следователь окликнула его, он от неожиданности вздрогнул. Квятко показала удостоверение и представилась. Он назвался Дмитрием Бобковым. Поинтересовалась его ли это машина, он подтвердил, что да, он хозяин. Юлия Борисовна обошла машину, заглянула под днище, зачем-то провела пальцем по лобовому стеклу.
- Вы куда сейчас идете? – Спросила Квятко
- На работу, в таксопарк, я там диспетчером работаю.
Следователь как-то с сомнением посмотрела на него, но потом кивнула головой, одобряя профессию и выбор жизненной стези Бобковым и предложила:
- Давайте вместе пройдемся, нам почти по пути, мне надо задать вам пару вопросов.
Они двинулись по центральной улице города – Большой по направлению к Управлению, там, через дорогу от него находился таксопарк. Некоторое время они шли молча, потом, наконец, Юлия Борисовна задала первый вопрос:
- Вы Петра Коновалова знаете?
Бобков встал как вкопанный и с ненавистью посмотрел на Квятко. В следующее мгновение выяснилось, что ненависть направлена не на Юлию Борисовну, а на Коновалова:
- Это главный наш враг! – Выпалил он.
- Почему наш? – Поинтересовалась Квятко
- Я имею в виду, нашей организации. – И он указал на значок, прикрепленный к карману рубашки с правой стороны. Квятко не сразу обратила внимание на него, а теперь рассмотрела: две буквы «С» соединенные книзу концами и, как будто составляя композицию раскрывающегося яйца из которого выклевывается лебедь с раскрытой книгой. Все это на красном фоне. По окружности значка надпись белыми буквами «Союз спасения». – Я председатель Союза.
- И кого вы спасаете? – Поинтересовалась Квятко.
- Всех, кто желает, мы не делаем ни для кого ограничений, пока есть время еще можно в наш Союз вступить.
Эта фраза ничего не объяснила следователю Квятко, ее больше интересовал вопрос с какого бока здесь Коновалов. Она еще раз об этом спросила Бобкова.
- Коновалов считает, что все в мозге, все в уме. Вся мифология, все предания, религиозные догмы придуманы умом, потому что мы не знаем его возможностей, как он говорит, даже на 10 процентов.
В этот момент они уже подошли к Управлению и Квятко по-прежнему не могла понять, о чем говорит Бобков, но ясно было одно – ему тоже есть, за что не любить Коновалова. В свою очередь председатель Союза начал догадываться, что та парадигма, в которой он и его друзья уже живут пару, лет не близка и даже, где то чужда следователю. Он догадался, что нужно сделать и достал из своей сумки красивый буклет, который протянул Юлии Квятко со словами:
- Вот, почитайте, вам будет более понятно, о чем я веду речь и в чем суть наших противоречий с Коноваловым.
Председатель повернулся на каблуках и отправился в таксопарк, не дожидаясь ответа следователя. Юлия проводила Бобкова взглядом. «Ладно, если что, повесткой вызову» -- подумала она и направилась к Управлению. В кабинете она застала своего помощника лейтенанта Степана Комова. В Управлении он появился недавно, сразу после окончания института полиции. Молодой, неопытный, немного застенчивый. У него были голубые, доверчивые глаза, кудрявые рыжие волосы и широкие скулы. Одет он был в ярко-зеленую рубаху, черные брюки, на ногах синие ботинки. Он всегда одевался так, что цветовая гамма выбранной им одежды вызывала недоумение. Когда Квятко вошла в кабинет, он сидел за столом и сосредоточено изучал какое-то дело.
- Правильно делаешь, этим и будешь заниматься, пока я распутываю дело Коновалова. – Сказала Юлия Борисовна, обратив внимание на то, что он читает. А это действительно было дело о пропаже трупов трех девушек убитых маньяком. Комов закрыл дело, откинулся на спинку стула, закинул за голову руки, сомкнув их ладошками на затылке и мечтательно произнес:
- Дааа, загадка.
- С чего начнешь?
- На озеро схожу.
- Зачем? Тела же украли из морга.
- Мало ли, надо еще раз осмотреть место преступления.
Квятко больше не стала ни спрашивать, ни возражать, пусть сам разбирается, уже большой. Степан надел плечевую кобуру с пистолетом, облачился в зеленый пиджак, который висел на спинке стула и вышел.
Был прекрасный день. Ни тепло, ни холодно. Один из последних таких в августе, как казалось. Потом настанет осень, полетят липкие и цветные листья с берез и вязов, растущих вдоль дороги, ведущей к озеру и задолбутся дворники их убирать. «Вот так всегда – летом зной, а осень не заметишь, как и подкатит со своими дождями и хмурым небом, тучи так и будут плыть косяками» -- думал Степан, широко шагая по дороге. Он всегда ходил быстро и широким шагом, поэтому с ним не любила никуда ходить Юлия Борисовна, которая уважала обстоятельность и медленное течение событий. «Ах, Юлия Борисовна, классная ты баба!» -- опять подумал Комов и на этом невероятный поток мыслей в его мозгу иссяк. Он закурил на ходу.
[justify]Вскоре он пришел к озеру. Ветер не играл с его кудрями, а значит установилась тишь – так понял Степан. Водная гладь озера была почти идеальна, высоко летали речные чайки, где-то щебетал воробей. Степан сделал затяжку, выпустил дым через ноздри и снова подумал: «Надо бросать курить». Он бросил окурок на песчаную отмель и заметил маленький, круглый предмет. Комов наклонился и поднял с песчаной поверхности белую, перламутровую
