Черви и мокрицы.
Глава из романа "Я подобрал это на свалке".
Выглядели они довольно глупо.
Толстенные белые трубы-колонны, выраставшие прямо из земли, и завершающиеся чем-то вроде метёлки из белёсых – не то волос, не то – щупалец-псевдоподий. Вернее, росли они не совсем, конечно, из земли – а из чёрного скального пола пещеры. Они торчали кверху, словно обрубки странных деревьев, на четыре-пять, а кое-где и на пять-шесть метров. До потолка, утыканного сталактитами из почти такого же по цвету молочно-белого, чуть с желтизной, известняка, не доходила, правда, ни одна труба.
На ощупь обрубки казались мягкими и скользкими. И были полупрозрачными.
Когда я подносил прожектор поближе, становилось видно, что они и правда, почти прозрачны, и внутри есть что-то, ну очень похожее на желе. А ещё полно каких-то тонких прожилок, по которым что-то бело-голубое течёт.
Вообще-то, больше всего это разветвлено-текущее хозяйство напоминало корневую систему дерева, проложенную сквозь молочно-матовое оргстекло.
Осторожно, а затем и не очень, я попинал ногой ближайший мягкий «ствол». Он, упруго прогибаясь, отозвался дрожью по всей своей высоте, метёлка наверху закачалась, и… Больше ничего не произошло.
Я хмыкнул.
– Мать! Ты это и имела в виду, когда сказала, что «наблюдаются признаки сложной органической жизни, и весьма активной деятельности»?
– Не совсем. Просто ты своим грозным видом распугал всех тех, кто, как мне кажется, обслуживает эти… э-э… существа. Пока, кстати, не могу определить, что это такое: растения, черви, или что-то вроде наших земных губок… Отбери-ка пробу.
Мне это предложение не слишком понравилось. Я буквально чувствовал кожей на затылке, как за мной наблюдают. Что тени и зловещие скрежещуще-скребущие звуки в глубине пещеры, и в норах, усеивающих нижнюю часть стен, имеют отношение к крупным насекомоподобным тварям. Которые, действительно, заметив свет моих фонарей, поспешили скрыться в спасительную темноту. Впрочем, может этих, явно кусачих, созданий напугал звук сервомоторов: они у меня в экзоскелете мощные, и ревут как динозавры в брачный период. Что должно быть особенно хорошо слышно здесь, под гулкими сводами.
Так что я не горел особым желанием повреждать каким бы то ни было образом предметы не то поклонения, не то обслуживания неизвестных членистоногих. Однажды на Импале-4 мне уже приходилось спасаться бегством из почти таких же пещер… Хорошо хоть, не встречался нам пока хитиновый панцирь, способный устоять против лазеров, плазменных пушек, и пулемётов с бронебойными, или фугасными пулями.
Да и зря убивать я не люблю. Даже насекомых.
Хотя во всех любимых детьми шутерах-стрелялках именно они, да несчастные гоблины – главные враги и «какашки». И за попадание в них дают очки и бонусы…
В жизни всё не совсем так. Стараюсь, особенно сейчас, набравшись опыта, и повидав, как говорится, виды, пока не нападут сами – никого не трогать. Наша, скрапперов, основная задача – тихо, и по возможности мирно, позаимствовать на планете чего поценней, и так же тихо и незаметно свалить к такой-то матери… По возможности же – не нарушая Законы. И чтоб уж точно не было претензий со стороны Колониальной Администрации, или – полиции.
Тем не менее, работа есть работа. Чтоб что-то позаимствовать, нужно вначале убедиться, что оно безопасно, и действительно представляет интерес. Так что пришлось достать из набедренного кармана контейнер, и отскоблить ножом немного слизи со «ствола» метровой толщины. А затем и вырезать круговым движением конусообразный кусок мягкой субстанции «оргстекла» вместе с наружной, оказавшейся довольно плотной, как бы кожей.
Снова ничего не произошло.
Я спрятал контейнер на место, и отошёл к стене, где «заросли» столбчатых стволов казались пореже.
Прикинул точку наилучшего обзора. Влез на камень у самой стены, и достал молоток и штырь. Вбил с двух ударов. Закрепил камеру. Передвинулся на десять метров. Установил вторую камеру…
Короче, я обошёл по периметру всю немаленькую пещеру, и натыкал двенадцать камер и микрофонов. Расставил и остальные приборы – всё, как говорила Мать. Она у меня девушка основательная, и любит материал, поданный на блюдечке.
Пролезть в экзоскелете в узкий лаз, ведущий, судя по всему, во вторую пещеру, и дальше, в целую их систему, о которой любезно доложила моя напарница, изучив данные сканнеров, оказалось абсолютно невозможно. Поэтому я посмотрел на планшете, как этот, не то природный, не то – искусственный комплекс узких коридоров и полостей разнообразных формы и размеров, извивается, и уходит ниже, образуя сложную трёхмерную паутину-лабиринт у меня на экране, щёлкнул климатизатором, чтобы высушить пот со лба, и чертыхнулся – для вящего успокоения своей «тонкой» нервной системы.
После чего «смело» вернулся на челнок.
Санобработку Мать проводила усиленную. И скафандра, и ножа, и контейнера – снаружи.
Внутренность же его и начинку будет изучать блок нашей чертовски дорогой аналитической аппаратуры в лабораторно-медицинском отсеке. После чего, как обычно, сам и сожжёт все эти пробы в пламени плазменной горелки – «для вящей безопасности».
Мать, как вы, наверное, помните, центральный компьютер у меня на корабле.
Мы с ней скрапперы. Не постесняюсь уже и её причислить к этой весёлой и опасной профессии. Она столько раз выручала как советом, так и действием, что и не упомню. Вероятней всего, только благодаря её заботам я и жив до сих пор, и продолжаю рыскать по Вселенной, словно гончая, и совать свой любопытный нос везде, где его могут прищемить… А иногда – и прищемляют.
Да, собственно, и все остальные скрапперы занимаются тем же: пытаются обогатиться за счёт собираемых, или даже с боем взятых артефактов, полезных ископаемых, и даже остатков Чужих кораблей и аппаратов… Продать всё это можно и бравым армейским ребятам, и учёным разных Университетов. И, разумеется, дороже всего – коллекционерам-маньякам, помешанным на ксеносувенирах. А иногда и ксеноморфных супер-зверушках… Если можно этих жутких монстров, злобных засранцев, и капризных тварей так назвать.
Пусть даже наши избалованные материальным достатком собиратели эксклюзива не изучают ксенофауну на предмет освоения новых технологий и выявления привычек-повадок, зато любят похвастать перед другими заклятыми «друзьями-толстосумами»: «Вот, мол, смотри: этот панцирь жука-корсара с планеты Рассадник Монстров-8 в системе Малый Лебедь – 6/4296. А это – предмет культа туземцев Нути, с планеты Ворс-2… А эта пташка – с Дзеты-11 Малого Лебедя… Питается, кстати… местными обезьянами! А с Большого Лебедя-3 у меня морушки – у-ух вы, лапочки мои плотоядненькие!»
Пусть непонятно, зато престижно: у учёных нет, а у меня – хе-хе!..
Пока я мылся и ел, Мать отслеживала происходящее в пещере, и присматривала за приборами, проводящими анализы. Да, это приходится делать: наши дорогие и капризные паршивцы, как видят что-то неизвестное, так и норовят испортиться, и только верещат:
– «Нарушен оптимальный режим работы!», «Реагент Це-двенадцать закончился!», «Необходим ремонт, и перезагрузка программного обеспечения!»
Вот именно – тьфу!
Челнок я на этой планете посадил как раз у самой крупной пещеры. А всего таких странных пещер с «активной деятельностью» имелась пара десятков – по всей поверхности суши, ближе к экваториальным областям. (Любители тепла там, что ли, живут?)
Мать ещё на орбите, изучив снимки со сканнеров, сказала, что в удалённых от поверхности полостях происходит нечто весьма любопытное. Видно вполне сознательно-целеустремлённое передвижение живых существ. А поскольку сканнеры не различают, что это за существа, мне пришлось протащить свою драгоценную задницу, нагруженную целой кучей всякого оборудования, около мили по извилистому ходу – чуть ли не на полукилометровую глубину. И всё его в пещере расставить и развесить.
А самое главное – всё это нам, на самом-то деле, и не нужно. Уже и так ясно, что на поверхности планеты гуманоидов нет, а уж про недра пещеры с такой концентрацией метана, сероводорода, аммиака и прочих жутко вонючих газов и выделений, что обнаружил наш газоанализатор, и говорить не приходится – тут, как говорится, сдохла бы и самая живучая скотина…
Значит, нечего рассчитывать на артефакты, назначение которых будет понятно (Или – не понятно. Такие, конечно, тоже продаются… Но куда дешевле.) и интересно всё тем же любимым клиентам.
Однако Мать настояла, чтобы я разместил всё, что положено, там, внизу. Да ещё и сделал это лично, а не с помощью дроида. Дроид у меня – учёный. Нет, не в том смысле, что помешан на Науке, а в том – что научен горьким опытом. Однажды по его вине нам чуть не сгрызли челнок огромные стаи мраморных муравьёв, которые погнались за ним. А ещё бы им не погнаться, когда он уволок одно из их яиц, посчитав за «изделие туземцев»!
Так что теперь, после перепрограммирования, дроид бежит только от одного вида любых тварей, хоть отдалённо напоминающих насекомых. Причём – неважно, каких размеров. Главное – чтобы лапок было не меньше шести.
А здесь как раз такие и водились.
Мать пригласила меня, как она изящно выражается, «ознакомиться».
[left]Теперь, после того, как исчез источник яркого света, они наружу
