Ну один в один – мокрицы. Только здоровенные. Размером с хорошую собаку. И что-то активно делают с белыми столбами. Мать прокомментировала:
– Вероятней всего, это симбиотическое сообщество насекомых, и простейших – из подвида вроде земных гидр, или губок. Губки с помощью внутренних микроорганизмов перерабатывают субстрат, сероводород и метан из атмосферы, и что-то ещё, что в них постоянно засыпают и закладывают. Перерабатывают в пищу для мокриц. Вон – видишь, некоторые существа слизывают капли жидкости, выделяемые столбами, а другие загружают некую органическую массу через боковые щели – внутрь столбов.
Действительно, всё было отлично видно – теперь, когда Мать могла всё замедлить, и приблизить так, что мокрицы занимали весь трёхметровый экран, а тонюсенькие щели в боках «столбов» стали размером с Гранд-Каньон.
Камеры у нас отличные. Как и остальная аппаратура: всё самое дорогое и «продвинутое». Ещё бы: предупреждён – значит вооружён! А уж оружия на каждом скрапперском корабле – о-хо-хо! Хватило бы на маленькую войну с парой планетных систем.
Вот и «любовался» я теперь, как полуметровые мокрицы деловито обсасывают концы тонких как бы щупалец, повылазивших из колонн на уровне моего колена, и отсвечивающих шариками жидкости там, где её ещё не слизнули. Странно. Когда я был рядом – ничего такого не видел. Может – эти колонны втянули свои «отростки» из-за яркого освещения? Или – по чьему-то сигналу?..
Состав жидкости Мать определила с помощью масс-спектрометра и хроматографа. Какая-то сложная смесь белков, полисахаридов, и кучи ферментов. Мне это ничего не говорило.
– С вероятностью восемьдесят восемь процентов, кроме еды для мокриц эти живые реакторы вырабатывают что-то ещё… Оно глубоко внутри, и отсюда я не могу определить состав и назначение. – я про себя позлорадствовал: ну надо же! Оказывается, кое-чего здесь недопонимаю не один я…
– Не удалось дистанционно определить, что приносят в подлапных мешочках, и загружают в узкие щели в стволах некоторые мокрицы. Выяснить, что это, представляется крайне важным, поэтому…
Конечно, я напрасно так ехидно ухмылялся.
Мать потребовала образец. А я, в соответствии с традициями, отказался.
Делать мне больше нечего – вот только лезть снова в чёртову дыру лишь для того, чтобы моя напарница постигла тонкости местного биоценоза:
– Я что – чёртов ксенозоолог?! Когда же это я переквалифицировался?
– Да с тех самых пор, как мы начали заниматься нашей теперешней профессией. – нагло так отвечает моя хозяйка на довольно сердитый вопрос, – Ты же первый поднимаешь крик, когда выявляются упущенные нами возможности, и обнаруживается недополученная прибыль. А такое, если вспомнишь, уже бывало.
Блин. Точно – бывало. Вот, например, лет пятнадцать назад, когда мы ещё не были так хорошо оснащены, и не раскидывались временем на подробные исследования, мы посчитали хроско всего лишь никому не нужным… э-э… Побочным продуктом. Вроде, как гуано у птиц. Даром что его исторгали из себя огромные медузы, которые там плавали прямо в желеобразной аммиачно-водородно-первичной-и-какой-то-там-ещё атмосфере…
А вот экспедиция доктора Натана из Массачусетского Технологического, побывавшая на Зороастре-3/6901 после нас, и с нашей наводки, вычислила, как с помощью этого «отхода жизнедеятельности» сделать смазочные вещества практически вечными, и не боящимися даже прямого огня. И вот они взяли патенты, и куют деньгу, а мы…
Впрочем, мы не так уж и прогадали – после этого продаём им координаты открытых нами «перспективных» планет куда как дороже.
Да и вообще – грех жаловаться: мы обеспечены. Деньги вложены и в недвижимость, и в разные проекты, и просто лежат себе в банках. Девяти планет. А мы всё летаем… Ловим Госпожу Удачу за хвост. А скорее, как я сейчас, ближе к пенсии, понимаю – развлекаемся.
Ну, поскольку мы не последний кусок хлеба с солью (тьфу-тьфу!) доедаем, время и возможности у нас теперь есть. Так что Мать не мешает мне ковыряться в разных руинах в поисках артефактов, а я не мешаю (а вернее – помогаю) ей, когда она изучает местную флору-фауну. Всё равно потом мы продадим собранную информацию в Университет Ксенозооморфологии. Ну, или в Ксеноленд, как теперь изящно называют зоопарк.
Это – если для себя ничего не нароем. А нароем – так и это продадим!
Странную субстанцию, которая так заинтересовала Мать, приносили только из глубины – из боковых нор пещеры. Поэтому подумав, мы послали-таки дроида, опять его перепрограммировав. (Ну, вернее, просто временно заблокировав его блок самосохранения.)
И вот, сидя в безопасности у экранов, я не без удовольствия наблюдал, как наш бравый вояка на гусеничном ходу въехал в зону действия камер, схватил манипуляторами одну из мокриц, и, по команде Матери, перевернул вверх ногами. Тряс он её весьма активно – как терьер крысу.
Нужная нам труха высыпалась на скальный пол. Дроид отпустил бешено перебиравшую десятью лапками тварюгу, и собрал труху в контейнер. Затем подъехал к ближайшему стволу, и глубоко запустил манипулятор с другим контейнером вовнутрь – сквозь одну из оставшихся открытой боковых щелей. (Ну правильно: с тепловизором дроиду не нужны, как, скажем, мне, прожектора.) Я увидел, как он выпущенным телескопическим кронштейном достал до самого дна. После чего мирно втянул его и манипулятор, и уехал себе восвояси.
– Мать, – говорю, – Что-то всё уж слишком гладко прошло. Мне это не нравится.
– Согласна. – отвечает моя умница, – То, что его не преследуют, нетипично. А то, что не пытаются уничтожить, вообще ни в какие рамки не лезет. Групповые сообщества вроде пчёл или муравьёв, при нападении на одного из членов семьи, или попытку стащить тот же мёд, улавливают выделяемые особями, отвечающими за охрану, феромоны, бросают все дела, и кидаются на защиту. Вернее – на полное уничтожение врага-агрессора…
Так что есть два наиболее вероятных ответа, почему сейчас этого не произошло. Но они оба тебе не понравятся.
Вот это мило! Когда она в прошлый раз так сказала, нам с любимым дроидом пришлось, бросив всю исследовательскую аппаратуру, очень спешно уносить ноги с чертовски перспективной планеты. Но – успели. И поэтому живы и функционируем. А аппаратуру купили даже получше. Так что я подобрался, и даже в кресло у пульта сел и пристегнулся – мало ли…
– Ну, – говорю, – теперь выкладывай!
– Да, очень смешно. – говорит она, – Я оценила твою реакцию, как адекватную на моё косвенное предупреждение. Но пока нам ничто не угрожает непосредственно.
– Уже хорошо, – говорю, отстёгиваясь, – Ладно, пошутили и хватит. Рассказывай, что за два чёртовых ответа.
– Первый подразумевает отсутствие естественных врагов у этих мокриц, и, соответственно, они утратили рефлекс оборонительных действий.
– Что же здесь такого плохого?
– Да то, что обычно такое происходит с теми организмами, которые или – очень ядовиты, или – являются доминирующими хищниками, которых заведомо все боятся. Ну, как, например, шершни. Или – яркие тропические лягушки. Значит, мокриц-то уж точно на челнок брать не стоит. – я молчал, переваривая. Она же, убедившись, что возражений не последует, продолжала:
– Ну а второй вариант ещё «круче»: вся эта экологическая система управляется извне.
И что мокрицы, что «трубы», – только винтики, не обладающие излишними для своей специфической работы рефлексами и мышлением. И всё вместе – является своеобразной биофабрикой, вроде тех, что мы встречали на Эмбусе-1. – да, там действительно были настолько сложные симбиозы и экологически-этологические взаимосвязи, что я, так и не разобравшись до конца, всё это продал доктору (не в смысле – врачу, а в смысле – светилу от Науки!) Элизабетт Фонтана из Университета Джона Гопкинса: она была в восторге… Хотя денег заплатила мало: пользуется, зараза, своей неотразимой красотой! От которой в восторге уже я. Впрочем, я тоже не в накладе. После того, как мы продали в «рабство» Иву, я… Одинок.
Потому что, при всём уважении, с Розамундой не поговоришь по душам. И не подерёшься, как бывало… Нет, свою работу она, конечно, исполняет, если про это можно так сказать, добросовестно, но… Вот именно: не то это!
Но вернёмся, как говорится, к нашим баранам. Вернее – мокрицам.
– Ты это серьёзно?!
– Уж серьёзней некуда. Я эти чёртовы управляющие сигналы ловлю каждые три часа. Они идут на частоте ультракоротких волн, и покрывают всю поверхность планеты. А приёмные антенны биофабрик, если я правильно вычислила, находятся прямо над каждой пещерой. И передают сигналы по кабелю вниз, на глубину около полукилометра. Там, как я понимаю, и находится командный центр каждой колонии-симбионта.
– А почему же ты раньше молчала об этом?!
– Хотела сделать тебе маленький сюрприз.
– Ну… Считай – сделала!.. А если серьёзно – почему молчала?
[left]– Хотела убедиться наверняка. А главное – сигналы расшифровала: для нас опасности нападения нет. Нас не обнаружили, и всё так и работает в штатном режиме. Похоже, управляет всем тоже компьютер. Вроде… меня, только гораздо примитивней. Поэтому на посторонние функции, вроде обнаружения всяких скрапперов с их корабликами и дроидами, не запрограммированный. (А зря: это избавило бы и его, и его хозяев от проблем, которые ты наверняка захочешь им доставить.) Словом, тут простейшая автосистема,
