- Да, хочу! Стянуть их зубами!
- Так не останавливайся! – Проговорила я, понимая, что на другой стороне провода сидит очередной любитель чистых пяток: «Закуси зубами резинку и тяни ее медленно вниз, вдыхая пьянящий запах моего тела и ощущая губами гладкость моей кожи!».
Следующего клиента я встречала уже с обмусоленными пальцами ног и с мыслью, а куда еще может занести мужчину его обузданное воображение?
- Добрый вечер, вас приветствует досуг на час! Чего бы ты хотел, милый?
- Поговорить, - ответил мне приятный баритон.
Слегка подняв бровь от удивления, я тем не менее томно ответила: «Хорошо. Любое твое желание для меня закон. И о чем мы будем говорить?».
- О тебе.
Это было настолько непривычно в потоке вечных поцелуев в спинку, что я даже слегка напряглась.
- И что ты, милый, хочешь обо мне знать?
- Всё!
Я рассмеялась.
- У тебя красивый смех и приятный голос, ты знаешь это?
- Да, иногда мне об этом говорят. И я рада, что тебе это нравится. А что еще ты хотел бы знать обо мне?
- Ты не внимательна, - слегка укорил меня невидимый собеседник и затем продолжил: «Я же сказал, что хочу знать о тебе всё!».
- Ты хочешь узнать, что и как я люблю?
- Мне не интересны твои предпочтения в сексе, мне интересна ты.
Сказать, что я растерялась, не сказать ничего. Разговор явно выпадал из привычного потока, где всё и всегда было понятно – это сняли, туда вошли, оттуда вышли. Такой же сценарий был мне незнаком, и я кинула отчаянный взгляд на дверь, в тщетной надежде увидеть там голову хозяина, чтобы хоть кто-то подсказал, как себя вести дальше. Но проем был пуст, а мои коллеги были заняты процессами раздевания и спаривания. И мне ничего не оставалось, как продолжить странный диалог.
- Хорошо, милый, спрашивай.
- Сколько тебе лет? – тон приятного баритона был собран и серьезен, словно он позвонил не на номер досуга на час, а проводил социальный опрос.
- А сколько ты хотел бы, чтобы мне было? – Продолжала я наработанное кокетство.
- Кончай играть, - голос моего собеседника зазвенел металлом: «Сколько тебе реально?».
Икнув от растерянности, я, в одно мгновение утратив всю свою томность, пролепетала: «Мне 27…». И тут же, на время вернув себе женскую уверенность, игриво добавила: «Тебя устраивает, милый?».
- Неважно. А как тебя зовут?
Разговор начинал напрягать, но инструкций, как вести в таких случаях, нам не давали, потому отпустив все правила, я перешла в привычный свой тон и ответила: «Меня зовут Кристина».
- Как тебя зовут по-настоящему? – Требовал баритон, проявляя настойчивость.
- Меня реально зовут Кристина! – Теперь уже мой голос начал звенеть легким металлом.
- Не злись, - миротворчески проговорил мой собеседник: «Я ничего плохого тебе не сделаю. Мне просто нравится твой голос и мне нравится с тобой общаться.».
- Я рада этому, но…, - и, сделав паузу, продолжила: «Но нам обычно звонят с другими потребностями.».
- А почему ты этим занимаешься? – баритон был полон неподдельного удивления.
- Почему? Да, потому что больше ничего не умею, такой ответ тебя устраивает? – огрызнулась я, отчетливо понимая, что выпадаю из всех сценариев, когда-либо разыгранных на этом телефоне.
- Не очень, но это неважно.
- А что важно?
- Что ты мне нравишься!
Я, усмехнулась, но вежливо ответила: «Это приятно!». А затем подхлестываемая женским любопытством, и сама начала задавать вопросы: «А что тебе во мне нравится?».
- Голос, - спокойно и кратко ответил баритон.
- И всё? – Ехидство хлестануло из моего тела.
- Нет. Мне нравится и твой смех, и то, как ты поправляешь волосы, заправляя их за ухо, и твои ноги, которые ты постоянно закидываешь на соседний стул, и то, как куришь, забавно держа двумя пальцами сигарету.
Каждое слово было словно подзатыльник, полученный из пустоты. Меня видят! За мной наблюдают! Я уставилась в окно, за которым давно сгустилась ночная мгла и только огни высотного дома напротив нарушали темноту, столь свойственную этому времени суток.
- Ты что…подсматриваешь за мной?? – Возмутилась я, опустив ноги на пол.
- Да, и что??
И правда, и что? Вроде ничего, мало ли кому видно нашу контору из своего окна, но, почему-то, именно в этот момент нахлынуло странное смущение, словно меня кто-то застал за чем-то неприличным и теперь я, натягивая трусы, быстро ищу слова оправдания.
- И что? – повторил голос в трубке.
- Да, нет, ничего особенного, - ответила я, мысленно поблагодарив небеса за умение стремительно отходить от шока.
— Значит так, я буду звонить тебе каждый вечер, и мы будем просто разговаривать, поняла?
- Любой каприз за ваши деньги, - съязвила я.
- Не ерничай, теперь я твой постоянный клиент, - и трубка завибрировала частыми гудками. Я еще некоторое время держала ее у уха, с трудом переваривая происшедшее. С одной стороны, постоянные клиенты — это бонус в карму и кошелек, с другой стороны… А с другой стороны, у этой медали столько загадочности, словно я в одночасье стала Красной Шапкой, что без спроса отправилась подышать на темных аллеях, полных непонятных приключений. Выдохнув и положив трубку на место, я поднялась и подошла к окну, и тут же поймала себя на том, что старательно всматриваюсь в окна высотки, словно пытаюсь там рассмотреть загадочный силуэт. «Бред! Это какой-то полный бред!», - пронеслось в моей голове, а затем, мотнув головой, словно отгоняя ненужные мысли, я, отпустив жалюзи, вернулась к своему столу, где уже мигал красным огоньком телефон, разрываемый тестостероном.
Остаток рабочего времени я провела в странном коматозе, где рассеянно то что-то растегивала, то что-то и где-то гладила, с нетерпением ожидая окончания своих трудовых будней.
Обычно закончив похотливую смену, мы с коллегами обменивались мнением о клиентах, ехидно посмеиваясь над мужскими причудами. Но сегодня я слегка выпала из общения, молчаливо зависнув над остывающим от оргий телефоном. И из прострации выскочила только тогда, когда меня за плечо тронул хозяин, удивленным тем, что одна из его сотрудниц всё еще сидит за своим столом. Неожиданно для самой себя, подняв на него глаза, я на одном дыхании выпалила, что увольняюсь. На все посулы и уговоры с обещаниями увеличить оплату за выход, я отрицательно мотала головой, сама не до конца осознавая собственного решения. Единственное, что мной понималось, что поглаживания чужих нижних чакр меня больше не интересует ни за какие деньги. Каким-то странным образом, этот трижды проклятый баритон сумел выбить из-под моих ног почву, вызвав кучу вопросов, в числе которых начали пробиваться сомнения о том, а точно ли это то, чем я мечтала всю свою жизнь заниматься? А может быть я ошиблась, когда вошла три года назад в двери офиса, где затем бесцельно тратила свой голос - единственный подарок, полученный от природы? И правда ли, что больше я ничего не умею и не могу??
Вышагивая по улицам города, который только еще продирал глаза, я вошла в утреннюю дымку, где и растворилась, оставив за спиной то, что еще вчера в меня вселяло уверенность о стабильности. Я шла, словно пыталась утренней росой смыть не только со своего тела, но и с души налет чужих желаний, что имели свойство затихать к рассвету, чтобы затем, затянувши покрепче деловым галстуком, спрятаться в складках делового костюма, дожидаясь очередного приступа ночной похоти. Щебет птиц, легкий ветерок, что ненавязчиво заблудился в моих волосах и размытое розовыми красками небо – всё это, каким-то межстрочным шепотком поддерживало столь спонтанное решение радикально изменить свою жизнь, развернув всё на сто восемьдесят градусов. Как нестранно, но идти в неизвестность было легко, словно я, наконец-то, решилась оставить на обочине то, что уже и тащить было тяжко, и бросить жалко. День завтрашний не рисовался никак, лишь из легкой дымки выглядывал его черновой набросок, из которого при старании мог бы выйти шедевр, а могла сложить и очередная мазня. Но это не волновало. И, вдыхая полной грудью свежесть утра, я продолжала идти и идти в неопределенность, с одной стороны, подгоняемая любопытством и острым желанием перемен, с другой стороны, чертыхаясь и без устали повторяя про себя вновь и вновь: «Чертов баритон! Чтоб тебе по ночам не спалось, да досуг на час мерещился! Чертов баритон!!».