утихомирить даже угрозами и наказаниями, а после магазина спрятались у себя и тихонько заговорщицки молчат, как будто напакостили…
Вот и Ольга с Полиной. Наконец-то приехали. Кота с собой взяли. У которого очень важная кличка Амадеус Моцарт! Несмотря на то, что это просто подвальный «метис», как записали его породу в ветклинике...
- Папа, папа! – Полина подбежала к отцу и буквальны прыгнула ему в руки.
- Привет, как вы тут? – Ольга подошла к Анатолию Владимировичу и поцеловала его. – Где «варявася»?
- Наверху у себя, - ответил отец, поднялся с младшей дочкой на руках и позвал старших. – Вася! Варя! Идите уже к нам!
Старшие спустились вниз со своего второго этажа:
- Привет, мам.
Что-то они всё-таки слишком серьёзные какие-то.
- Смотрите, кто у меня есть, – радостно и гордо объявила Полина брату и сестре, слезла с рук отца, выпустила Амадеуса из переноски - тот сразу же побежал на кухню, а Полина за ним.
Старшие снова полезли к себе наверх.
- Там такой ужас! - в полголоса сказала Ольга, чтобы было слышно только мужу - ну, или по крайней мере точно, чтобы не было слышно Полине.
- Что такое? – поинтересовался он тоже негромко.
- По дороге к нам в посёлок машина съехала в кювет, загорелась, и вся выгорела дотла! И там два человека – водитель и пассажир, угольки только остались от них. Ужас! Полиции понаехало, пожарные. У-жас!
- Ого, - насторожился Анатолий Владимирович.
- Разве может машина просто врезаться в дерево, сама загореться и вот так выгореть дотла с людьми?
- Ну, если там в результате аварии произошла утечка в топливной системе, искра, - неторопливо размышляя, подвёл научную теорию Анатолий Владимирович. – Получается, может, - он пожал плечами и с некоторыми сомнениями добавил. – Хотя, согласен, не часто такое бывает, редко.
Ольга пошла в комнату переодеться в домашнее, в «дачное», а Анатолий Владимирович на кухню – благо Поля с Амадеусом уже убежали оттуда – нужно чуть прибраться, чтобы не совсем свинарник... Как кое у кого два часа назад…
Он быстро заполнил пакет с мусором, собрался взять новый, но заметил в углу под умывальником ещё один, который был заполнен лишь на четверть. Почему-то кто-то решил, что там уже хватит. Расточительно! Мусорных пакетов не наберешься.
Анатолий Владимирович развязал полупустой пакет и замер. Несколько салфеток, пара коробочек от йогурта и… пустая бутылка от жидкости для розжига и зажигалка. Бутылка была цела, не разбита. Её кто-то открыл, вылил содержимое и снова закрыл. И зажигалка. Их не было здесь по приезду. А сейчас они есть.
«Разве может машина просто врезаться в дерево, сама загореться и вот так выгореть дотла с людьми?..»
Десятки различных безумных мыслей закрутились у Анатолия Владимировича в голове, которые на выходе, словно пройдя через фильтр и большую воронку, формировались в один и тот же вывод…
Подгоняемый набросившимся на него законом Мерфи – «если что-то плохое может случиться, то оно обязательно случится» - и его интерпретациями в данный момент – «если вам кажется, что это улика, то вам не кажется», «если вы подозреваете, что нечто может быть использовано против вас, то это нечто точно будет против вас использовано», - он быстро заполнил мусором полупустой пакет с ужасной бутылкой и зажигалкой, завязал его, схватил второй и, торопясь, зашагал на выход из дома.
На улице он заставлял себя не бежать к мусорным контейнерам, тщетно стараясь контролировать свой темп. Хорошо, что совсем недалеко. Зловещий пакет он засунул поглубже в один мусорный бак, прикрыл уже чьими-то чужими выброшенными мешками с отходами, а в соседний бак, на самый верх торжественно водрузил свой второй пакет. Этот второй – мой. А тот – не знаю чей.
Если что…
Он отошел в сторону и тяжело вздохнул. Какое безумие! Напридумал себе ерунды. Но ругать себя не хотелось и не получалось. Ну, и пусть ерунда, ну, и пусть это просто странная фантазия. Ну, и пусть это смешно и очень глупо. Зато «этого» точно теперь нет!
Стало легче.
Как тяжёлый камень с груди.
Анатолий Владимирович очень медленно шёл обратно и бесконечно выдыхал. Уже у входа во двор он поднял глаза и заметил на втором этаже их дома в окне Васю и Варю. Они, словно скульптуры, неподвижно и угрюмо смотрели на него. Одно лицо. Почти одинакового роста. Один, правда, пошире в плечах и в шее, с короткой стрижкой полубокс, а вторая с длинными волосами.
Они всё видели. Как он бегал с мусорными пакетами.
Как бы себя вела Варя при «обычных» обстоятельствах, в «обычной» обстановке? Сто процентов, увидев вот так в окне отца, она принялась бы радостно махать руками, улыбаться, приветствовать его, каким угодно образом выражать веселье. Да и Вася не стоял бы как статуя, наверняка болтал бы, говорил бы что-то Варе.
Сейчас близнецы были хмурыми, сосредоточенными и неподвижными.
Потому что обстоятельства не обычные…
