ЛАЗОРИК
Не перечесть всех трав и цветов, что растут на Дону, что греет солнце, что манят взгляд, что влекут, что радуют и забавляют… Но есть из них самый необыкновенный цветок- лазорик.
Один из первых он раскрывает свой бутон навстречу зоре. Вольный, сильный, прекрасный как сама Донская Земля.
— Дарья, а Дарья! Пойдем сегодня в степь лазорик собирать?
— Пойдем Мария!
И две девушки за сватаные уже на зорьке отправились в степь.
— Кода же свадьба Ваша с Гришей? — спросила Дарья.
— До великого поста сказал Батюшка повенчают!
— Люб Гриша?
— А тебе Мирон?
— Люб!
— И мне мой Гриша люб! Для него цветы и пришла собирать!
— Так я тоже для Мирона!
Девушки рассмеялись.
Разулись. Пошли босяком по россе. Стали собирать цветы!
Вдалеке показались конные, но скоро закружили вокруг испуганных девушек отряд на вороных в буденовках.
— Гарные дивчины! — сказал один.
— Одна краше другой! — сказал второй.
— Уважить надо девушки! — сказал третий.
Мария и Дарья от испугу прижались друг к другу.
Отряд спешился.
— И что вы здесь одни делаете?
— Цветы собираем для женихов! Засватанные мы! Идите прочь! — смело сказала Дарья.
— Фу! Ха-ха-ха!! — рассмеялся один.
— Засватанные, но невенчанные же!!! — сказал другой. — Дурёхи как мужей ублажать будите, чтоб без опыта?
— Язык прикуси богохульник! — сказала Мария. — Где это видано, чтоб казачка порченой первый раз под венец шла!
— А прошли те времена! Сейчас новое время! И время это Советская Власть называется! Власть крестьян и рабочих! И Вашим казакам и куреням конец пришёл! Мы теперь ваши и женихи, и мужья, и хозяева! Придет зима! Силушки наберем и разом на корню вашу казачью породу повырубим!
— Никогда мужику тамбовскому казачка не поклонится! — как отрезала ответила Дарья.
— Что ты сказала?! Забери свои слова обратно! Не заберешь убью!
— Убей! А своего не добьешься!!!
— Оставь их Даня! Пошли они к черту! Ведьмы! Цветы на зоре собирают!
— Нет! Не отстану Ваня! — и Данил вскинул винтовку. -А ну змия кланяйся!!
— Стреляй! Не боюсь! А это на твою могилу! — и Дарья бросила букет лозорика под ноги истязателю.
Данил растоптал цветы и выстрелил.
Дарья с воплем упала в руки подруги.
— Во дурак! — сказал Иван. — Сначала надо было её испробовать на энто дело, а потом убивать!
— Сам дурак! Мало что ли одной? Я не буду, перехотелось! Иди пока и эту не пристрелил!
Мария побежала по полю.
— Всё прохлопали! — вздохнул Иван. — Ну стреляй, что ждешь! Казаков на нас приведет!
Данил выстрелил.
Мария упала сжимая в руках лазорик. Так и умерла не успев вплести в волосы донской цветок, чтобы лебедушкой за руку пройти по станице с любимым…
КРЕЩЕНИЕ
Январь. Крещенские морозы! Дон встал! Лед сверкал на солнце!
Разбитая сотня числом двадцать казаков уйдя от погони пришла к Дону.
— Ну что батька лед рубить? А ли к черту всё!
— Не дождется черт! Руби Николая!
Николай в овчинном тулупе оставил коня. Сбросил тулуп, обнажил шашку и пошел по льду. Размахнулся. Ударил. Шашка вошла как в масло.
— А достанешь как! — засмеялись казаки.
Николай улыбнулся:
— Без вас браты ни как! Подсобите!
Казаки спешились. Стали рубить лед.
— Николай шашку держи! Уплывет к сазанам!!! — смеялись казаки.
С задором и шутками вырубили казаки Святой Крест!
— Спаси Христос!! — сказал Николай и поддерживаемый за крепкие руки друзей казаков окунулся в ледяную воду. Но холод, словно и не почувствовал! Какое- то небывалое чувства пробрала до сердца.
Вынырнул и дал дорогу братьям казакам.
— Сжалься Богородица! — сказал другой и также как Николай держась за руки казаков три раза окунулся в Дон.
Так казаков во время крещения застали нагнав красноармейцы и открыли беспощадный огонь.
— Нехристи! — кричал Николай и с шашкой вскочил на коня, и полетел на врага.
Конь споткнулся от пули и упал. Николай ловко спрыгнул и стал рубить пеших. Буденовки летели в разные стороны. Но не успел казак как следует разогреться, как штык винтовки глубоко вошел Николаю в правый бок.
Красноармейцы уходили, а на льду лежали замертво казаки и кровь стекала в Святой Крест, и скоро из белоснежного он стал алым…
ПРИШЛЫЕ
Январь! Снега в станице намело под самые ставни куреней.
Казаки подростки с отцом чистили от снега подходы крыльцу! Расчищали от снега подворье. Ходы в стоило лошадям.
Глава семьи пожилой Прокоп с георгиевским крестом на груди распахнув тулуп, стучал палкой и подзадоривал и поучал сына и двух внуков.
— Шибче! Шибче Андрейка! Снег сбирать не девок тискать! Нежность тут не надобна! Загребай и бросай!!!
— Деду, да я девок не тискаю!
— Знаю! Усы ещё не отрасли! Это я тебе наперед сказываю!
— Батя в хату прошли бы! Застудитесь!
— Благодарствую Степан за сыновью заботу! Но мне здесь с Вами тепло! Любо смотреть, когда семья в трудах! Илюша, внучек, не отлынивай! Схлопочешь! — и Прокоп угрожающе стукнул палкой.
И вдруг какое диво. Зазвенели бубенчике и показались десятки саней. Конные и еще черт знает что.
У заснеженного плетня куреня Прокопа остановились сани с людьми. Мужик с бабой и ребятишками. Возле верховые! Комиссар на белой кобылице!
— Всё, пожили! По барствовали! Теперь жить другим! Выметайтесь из дома пока целы! — крикнул комиссар.
— Ты что гутаришь ирод! Я свой дом своими руками поднимал! — закипел Прокоп и стукнул палкой. — Уходите по добру!
— Ха-ха-ха! — рассмеялся комиссар. — А то что? Что ты можешь старик?
— Сейчас узришь ирод! — сказал Прокоп и словно какое оружие запустил свою тяжелую палку в голову комиссару.
Комиссар не ожидал, забыл, а ли не понимал, что в руках казака всё может тут же обратиться в грозное оружие.
Комиссар упал с коня. Но поднялся на подкашивающихся ногах. По голове на кожаную куртку стекала кровь!
— Что? Припух? — сказал Прокоп.
— Согласен! Ловко! Но погоди! Сейчас с силами соберусь! — сказал комиссар, вытер рукой кровь. Достал маузер. Улыбнулся. Выстрелил!
Прокоп замертво повалился на крыльцо.
Степан — сын убитого Прокопа на отмах ударил комиссара лопатой по голове. На этот раз комиссару повезло меньше — с раздробленной головой он мертвый упал в снег.
Конные открыли огонь.
Степана убили первого! Андрейку и Илюшу вслед.
Вера с криком, жена Степана выбежала на порог и была расстреляна.
— Кажись все! — сказал один из конных.
Но тут на крыльцо вышла бабка- жена Прокопа. Она, словно задохнулась от ужаса и горя и словно онемела отлучившегося и увиденного. Ноги её не выдержали. Она села на крыльцо и тихо закачалась, взявшись руками за голову.
— Тронулась! — сказал кто -то и выстрелил! — Заселяйтесь! Хата Ваша…
СОТНЯ
Май! Разоренные станицы большевиками за кровавую зиму, походили больше не на казачье вольницы, а на волчье логова и чертовы посиделки, на которых насильничали казачек и глумились над стариками.
Сотня Андрея Миронова сплотившись в железный кулак шла выдворять гадов из родных куреней!
Ночью подойдя к станице казаки спешились.
— Шашки наголо! — скомандовал Андрей. — В хату по двоя! Ни одного не оставлять в живых! Рубить нехристей от плеча до поганых мудей!
Казаки были беспощадны и за смерть и поругания родной Земли отплачивали смертью!
Заставали красных в врасплох и рубили на месте!
Когда рассвело на улицы из куреней были изрубленными выброшены триста человек!
— Жечь! Жечь эту падаль! Чтобы и духу не осталось! — наказал Миронов.
Переждали день в степи и как только стало вечереть вышли к новой станице! Так же как и в первый раз порубили всех! Только комиссара повесели!
— Пущай весит паскуда! — сказали казаки и тронулись дальше.
[justify]Страхом сковала мужиков из Поволжья, Тамбова,