Застоялов напрягся и сглотнул слюну.
- Откуда я знаю, - хрипло ответил он и сжал кулак с браслетом.
- И ты не хочешь знать, кого так сильно обидел?
Застоялов дернулся, как будто его огрели кнутом по спине, оторвал задницу от кресла, но тут же застыл и находился в таком положении пару секунд, прежде чем медленно вернул всё на место. Лицо его налилось кровью.
- Не знаю. Ахмед, наверное, - через силу выдавил он, не глядя на Люсю, которая с любопытством наблюдала за ним, держа пистолет наготове.
- Я не принимаю заказы от мужчин. Тем более с таким именем, - официальным тоном довела она до сведения присутствующих.
Все за исключением Постоялова разом вскинули на нее глаза, а на их лицах проступили клинические симптомы остановки мозговой деятельности.
- Не по-о-нял! - хором вырвалось у них.
- А разве женщины уже не в счет, непонятливые вы мои? - вкрадчиво поинтересовалась красотка Люся.
Оторопевшие мужики во все глаза глядели на нее, забыв закрыть рты.
"Чего она несет? Какие женщины? Это что, шутка? Типа, карнавал с переодеванием? Может, подговорили охранника и Постоялова и дуркуют? То-то он попер на нее, как танк и натурально так откинулся! Ну, козел, в натуре!" - разом промелькнуло у них на грани облегчения.
- А что... - дружно начали они, переводя подозрительные взгляды с Постоялова на Люсю, но Люся не дала им продолжить:
- Нет, мальчики, все по-настоящему! - и безо всякого перехода добавила: - Ах, какой подходящий для такого события цвет у вашей гостиной! Бордовый? Пурпурный? Гранатовый?
Мужчины разом обмякли. Первым опомнился Состоялов:
- Послушайте, Люсенька, здесь какое-то недоразумение! - заговорил он, как можно проникновеннее. - Мы все деловые, серьезные люди, и у нас не может быть врагов среди женщин! Мы все вас любим, дарим вам цветы и подарки и фактически только для вас и стараемся! Конечно, он был не прав, этот наш... бывший знакомый! - и Состоялов закованной рукой с ненавистью дернул руку Постоялова, отчего она у него шевельнулась, как у сонного. - Разве можно быть таким грубым с женщиной!
- Вы хотите сказать, что я дура и не знаю, кого мне надо завалить? - нехорошим тоном спросила Люся.
- Боже упаси! - выдохнул Состоялов и изобразил те же слова у себя на лице.
- То есть, вы согласны, что это вас я должна завалить? - продолжала глумиться Люся.
- Но за что?! - трагическим голосом произнес Состоялов, вложив туда все благородное недоумение, на которое был способен.
- За компанию! - улыбнулась девушка Люся, постукивая глушителем по запястью левой руки, которую она, согнутую в локте, слегка от себя отставила.
"Ну, блин, попал конкретно! Ну, не въезжаю: почему тянет, чего ждет?!" - лихорадочно зашевелил извилинами Состоялов.
"Останусь жив - порежу суку на шнурки!" - скрипнул зубами Застоялов.
"Да что же это такое?! Это же самый настоящий садизм! Когда же это кончится!" - простонал про себя Кацман.
- Хотя, может быть, я кого-то успокою, если скажу, что только двоим вам не светит, - великодушно сообщила Люся и, насладившись подавленным видом мужчин, продолжила: - Ну что, крутые мои, страшно? То-то же! Это вам не малолеток беззащитных трахать!
И снова мужчины вскинули на нее глаза, и двое тут же их опустили. Но не от стыда, а для сосредоточения. Состоялов и Застоялов на полной скорости отмотали свои биографии вплоть до пионерских галстуков, с опаской присматриваясь к соответствующим эпизодам, но по их разумению фактов насилия там не нашли: все происходило по любви и согласию. Кацману же и отматывать было нечего - это точно не про него. Сумасшедшая надежда, что он и есть третий лишний, мигом завладела им, и он теперь почти с умилением ловил Люсин взгляд, всем видом давая понять, как он ее понимает. Двое других, закончив краткое изучение одной из сторон своей грешной жизни, исподлобья переглянулись, и Состоялов осторожно ступил на минное поле:
- Я, конечно, понимаю, что всякое бывает, но я такими делами, ей-богу, не занимался! Век воли не видать! - взвешивая слова и глядя прямо в глаза под черной полумаской, отчитался он.
Люся молчала.
- Я тоже не при делах, - для убедительности добавил Застоялов.
Люся продолжала молчать, поигрывая пистолетом, и ее вечерним мишеням, находящимся под прицелом и, буквально, скованным в движениях, не оставалось ничего другого, как, затаив дыхание, ждать, чем кончится молчание непредсказуемого ангелочка с глушителем. Ситуация была такая же, как если бы кошка, облизываясь, ходила вокруг попавших в капкан мышей.
Состоялов вдруг обнаружил, что рубашка на нем давно прилипла к спине. Он испытал неприятное ощущение и чтобы избавиться от него осторожно поежился, пытаясь отделить одну от другой. Он медленно прогнул спину, но рубашка не отделялась. Он вернул ее в исходное положение и, стараясь делать как можно незаметнее, повторил движение еще пару раз, однако безрезультатно. Тут ему в голову пришла мысль, что сейчас его грохнут, и будет все равно, мокрая у него спина или нет. Его нервы дрогнули. Он попытался взять себя в руки и заставить рассуждать. Конечно, он знал, как такие дела делаются и не мог понять, чего от них хочет эта баба и почему она не пристрелила их сразу. Хочет кинуть заказчика и получить от них втрое больше? Непохоже. А может, она садистка? А главное непонятно, кто заказчик! И где, наконец, эта долбанная охрана?! Состоялов прислушался, пытаясь уловить посторонние звуки: тишина царила гробовая. Состоялов запаниковал, и чтобы справиться со страхом спросил, стараясь выглядеть спокойным:
- Люсенька, может, мы можем быть чем-то полезны друг другу?
Вместо ответа Люся, вдруг, спросила:
- Скажите, Состоялов, зачем вам столько денег? Ведь вам не хватает только неба в алмазах!
Состоялов, совсем не готовый к такому вопросу, будто лишился брони. Он неожиданно для себя задрал голову, но увидел над собой только потолок в панелях красного дерева. Воображение совсем не к месту нарисовало в его запрокинутой голове картину, где каждая панель была окантована сверкающими камешками. Это было так красиво, что Состоялов, вернув голову в прежнее положение, посмотрел на Люсю и, по-детски улыбнувшись, сказал:
- А ничего, красиво!
В его голубых бандитских глазах на миг промелькнула такая неподдельная доверчивость, что Люся невольно отвела от него взгляд, как от беззащитного борова, которого ей предстояло прикончить.
- Ладно, хватит, - голосом судебного исполнителя приступила она к выбиванию табуреток из-под приговоренных. - Есть заказ, и его надо исполнять. Но перед тем, как все кончится, я хочу, чтобы вы кое-что поняли.
И Люся сделала паузу, желая, по-видимому, придать вес своим дальнейшим словам.
Трое бедолаг увидели перед собой финиш. Все они были не новички и правила игры знали. Они давно уже свыклись с тем, что их могут подстрелить в любой момент, и были по-своему к этому готовы. Но читать мораль перед казнью - это называлось "замочить с особым цинизмом". Нормальные пацаны так не делают. Это занятие для отморозков. Однако, эта баба превзошла даже их. Трудно себе представить, что бы эти трое с ней сделали, останься они живы! Внутри у них, вопреки смертельному страху, клокотало и бурлило. Однако кто же в такой ситуации захочет торопить события? И мужчины замерли на грани истерики.
- Я и мои девочки, которые, кстати, следят за обстановкой снаружи - не тупые убийцы, как те, чьими услугами вы обычно пользуетесь, - вновь заговорила Люся, - и у нас есть идеи. Да, мы идейные, также как и вы. Только ваша главная идея - плодить вокруг себя зло, а наша - его истреблять. А поскольку во все времена главным источником зла были мужчины, то вы и есть наша цель. Вы создали этот мир и держите нас за реквизит. Вы устраиваете в нем ваши бесконечные разборки, от которых страдаем мы и наши дети. Кто сжег Жанну Д'Арк? Кто отрубил голову Марии Стюарт и Марии-Антуаннете? Кто застрелил Александру Федоровну и ее девочек? Кто толкнул в петлю Маринку Цветаеву? Кто задул свечу Ани Карениной? Вы, мужчины. Вы забираете у нас наших сыновей и делаете проституток из наших дочерей. Даже лучшие из вас не способны возвыситься до нас, чтобы ощутить мир и покой. Вы совершили самое главное преступление: вы заставили женщину взяться за оружие, а потому обойдемся без апелляций. Нам не нужна ваша собственность, нам нужна ваша жизнь. И мы ее возьмем. Мы не принимаем заказы от мужчин, чтобы не быть орудием вашей мести. Только женские заказы помогают нам определять точки зла. И сегодня ВЫ ответите за всю вашу тупую, жестокую породу...
Состоялов напряженно вслушивался в Люсины слова, пытаясь понять, о чем речь, и чем дальше он слушал, тем меньше понимал, в чем он виноват. Люся закончила говорить и навела на него пистолет. Состоялов непроизвольно вжался в спинку кресла, цепочка его наручников натянулась, уперлась снизу в цепочку другой пары и звякнула. И тут не выдержал Застоялов. Он рванулся из кресла к Люсе, но ограниченный в движениях тяжелым Кацманом, как пес короткой цепью, только бешено задергался в ее сторону и закричал:
- Андрюха!! Чего ты ее слушаешь, профуру непотребную!! Она же из психушки!! Ну что же ты, сука поротая, подстилка ментовская, стреляй, стерва, чего ждешь!!
[justify]И Люся выстрелила. В Застоялова. Серегу подкосило, и он с вывертом в пол-оборота обвис у стола с протянутой к Кацману, словно за
